Гром над городом (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна Страница 25

А можно дойти берегом до городской стены... есть, есть места, где можно выбраться наружу...

Головастик почти решился, даже двинулся берегом по узкой каменистой тропке. Но глянул вниз – и задержался.

Внизу, у самой воды, лежало что-то оранжевое.

Покрывало? Простыня? Какая-то вещь, которую ветер унес с шеста для просушки... Надо подобрать, это любой старьевщик купит. Глупо пускаться в дальний путь без единого медяка.

Мальчишка поймал себя на том, что радуется не только добыче, но и поводу задержаться в Аршмире. Сконфуженно хмыкнул и принялся осторожно, от валуна к валуну, спускаться к воде.

Осторожно выглянул из-за высокого, в человеческий рост, обломка скалы – и чуть не заорал.

На каменном карнизе, у самой воды, лежала женщина. Мертвая. Вместо платья она была завернута в оранжевую простыню. Босые темные ноги вытянулись вдоль карниза, одна рука свесилась к воде. Лица отсюда видно не было, а длинные черные волосы закрывали плечи.

Почему-то самым ужасным мальчику показалось то, что рядом с трупом лежала гирлянда из крупных белых цветов.

«Спокойно! – сам себе сказал Головастик. – Ты что, покойников не видел? Чему тебя учил хозяин Ульден? В мертвом теле нет ничего страшного, оно просто отработало свой срок...»

Не успел мальчишка толком себя успокоить, как рука лежащей женщины пришла в движение. Что-то резко ударило в воду... и вот «покойница» уже встает, а в руках держит острую палку, на которой извивается рыбина. Отсюда не разглядеть, какая.

«Так она рыбачила?!» – завопил про себя Головастик. Страх сразу исчез.

Да не женщина это, а девчонка! Постарше Головастика, лет четырнадцати. Крепенькая такая, темнокожая – должно быть, наррабанка. И да, завернута в рыжую простыню, кажется, в два слоя, и узел на груди, а плечи голые.

Добычливая девица подняла цветочную гирлянду, надела себе на шею. Затем рывком сдернула рыбину с палки и – Головастик своим глазам не поверил! – впилась зубами в чешуйчатую спинку.

«Жрет!.. Сырую!.. Почти живую!..»

Стараясь двигаться тихо, Головастик принялся отступать – наверх, от воды. Ну ее в болото, эту ненормальную девицу! Вдруг она и человека этак цапнет!

Вскарабкался наверх, встал на ноги – и оцепенел от ужаса.

Как же он их не заметил, пока выбирался наверх?

Стоят, гады. Ухмыляются. В упор глядят на беднягу Головастика.

Гвоздодер, сволочь бородатая, щурится из-под кустистых бровей. А рядом Щеголь, красавчик с холеными усами, перебрасывает с ладони на ладонь свой талисман: серебряную фигурку собаки, вытянувшейся в прыжке. И от этой собаки Головастику трудно отвести взгляд. Потому что нож это. Пружинный, выкидной, наррабанской работы. И мальчишка уже видел, как удобно эта фигурка ложится Щеголю в ладонь.

Молчание нарушил Щеголь – ленивым, скучающим голосом:

– Не кажется ли тебе, друг мой Гвоздодер, что это юное существо вознамерилось нас покинуть, забыв о том, что у нас для него имеется ряд поручений?

– Да чтоб я сдох, если оно не так! – хрипло откликнулся Гвоздодер и сплюнул себе под ноги. – Затереться решил, гаденыш!

– И не думал даже! – поспешил Головастик отвести обвинения.

– О да! – промурлыкал Щеголь. – Полагаю, он здесь любовался прибрежным пейзажем!

Гвоздодер бросил на приятеля уважительный взгляд: сам он таких слов сроду не слыхал. И тут же, наливаясь гневом, перенес внимание на Головастика:

– Еще ляпать мне будешь? Что тебе тут делать-то?

– Не ляпаю! – затараторил Головастик. – Я за девчонкой подглядывал, смешная такая...

– За девчонкой? – заинтересовался Щеголь.

– Ну да. Виду заморского, в простыню замотана, на шее венок из цветов. Поймала рыбу острой палкой и жрет живьем.

Теперь заинтересовались оба.

– Где? – отрывисто спросил Гвоздодер.

Обмирая от страха, мальчик кивнул в сторону берега.

– Ну если снова ляпаешь... – Гвоздодер не закончил угрозу. Они со Щеголем еще раз переглянулись и принялись спускаться к берегу.

Головастику бы почувствовать облегчение: бандиты забыли про него, можно сгинуть с глаз! Но вместо радости навалилась тоска.

Он же подставил вместо себя ту странную девчушку!

Головастик понимал, каких мерзавцев натравил на бедняжку. Догадывался, что сейчас будет с нею на берегу, прямо на камнях...

А ноги уже несли его вниз по склону, следом за бандитами. Головастик спускался осторожно, от валуна к валуну, чтобы остаться незамеченным.

Зачем спускался? Да сам не знал. Он же не сможет помочь девчонке. Ничем. Любой из этих гадов его, Головастика, одной рукой прихлопнет.

Снизу донесся хриплый, пытающийся казаться ласковым голос Гвоздодера:

– Ух ты, красоточка какая! Как думаешь, Щеголь, она из Наррабана?

Головастик замер. Прижался к тому самому обломку скалы, из-за которого недавно подглядывал за незнакомкой. Сейчас он не подглядывал. Сжался в комок, молчал и слушал.

– Вряд ли из Наррабана, – ответил дружку Щеголь. – Ни одна наррабанская девушка не выйдет из дому в таком виде... Милая незнакомка, откуда ты? И давно ли ты в наших краях?

В голосе Щеголя, заговорившего с девочкой, было что-то, заставляющее вспомнить о коте, который подкрадывается к птице.

– Нет, добрые люди, я здесь со вчерашнего дня, – спокойно ответил красивый, звучный голос, совсем не детский – вроде бы заговорила взрослая женщина. – А до этого я жила далеко отсюда. Люди со светлой кожей называют наши острова Непролазными, потому что не умеют ходить по нашим лесам.

– Ух ты! – удивился Гвоздодер. – Щеголь, мы слыхали про такие?

– Я слышал. Далеко же тебя занесло, красавица. Ты убежала от кого-нибудь? Не бойся, нам с Гвоздодером сказать можно, мы добрые.

–Убежала? – удивилась девушка. – Конечно, нет! За мной еще никто никогда не гонялся!

Хоть девица и виду была заморского, но говорила по-грайански бойко и чисто, как на родном языке.

– У тебя здесь есть родня, малышка?

– Никого нет.

«Да что она говорит?! – взвыл про себя Головастик. – Нет бы сказать: у меня тут отец и три брата с железными кулаками... случись что – из Бездны моего обидчика достанут и обратно в Бездну загонят!»

– Ах, бедная ты, бездомная, одинокая! – продолжал сокрушаться Щеголь. – Ты от голода ела сырую рыбу? Как же ты будешь жить в Аршмире?

– Да, мне надо найти работу, – согласилась девочка. И добавила по-детски доверчиво: – Я была рада узнать, что вы здесь не совсем дикие. Вы даже додумались до денег. Правда, делаете их не из раковин, а из металла, но все же это деньги, мера справедливости обмена.

Гвоздодер издал звук, похожий на хрюканье.

Щеголь чуть помолчал (должно быть, собирался с мыслями), а потом вернулся к сути дела:

– Да-да, девочка! Тебе повезло: мы с этим добрым дядей поможем тебе найти работу.

– Правда? Какую?

– Простую и денежную. Ты будешь спать с мужчинами, они будут платить за это. А мы с другом позаботимся, чтобы у тебя всегда хватало работы.

Головастик стиснул кулаки. Вот, начинается! Сейчас девчонка заплачет, начнет звать на помощь, кинется бежать...

Но послышался спокойный, удивленный голос:

– У вас странные порядки. Деньги? За это? Когда мужчина и женщина спят вместе, оба получают удовольствие. Но почему-то мужчина за это платит, а женщина – нет. За что у вас обижают мужчин? Или ваши мужчины настолько плохи, что женщины не ласкают их бесплатно?

– Гвоздодер, эта дура над нами издевается! – не выдержал Щеголь. – Ладно, если не хочешь по-хорошему...

Головастик вздрогнул, услыхав короткий металлический стук. Он знал: с таким звуком вылетает лезвие складного ножа Щеголя.

Сейчас она закричит...

Но закричал мужчина. Не закричал даже – завыл!

В этом вое не признать было голос Гвоздодера... но тут сам Гвоздодер с лицом, искаженным от ужаса, пронесся мимо обломка скалы, за которым прятался мальчик. Не заметив Головастика, он принялся карабкаться по склону, а следом за ним уже лез такой же перепуганный Щеголь.