Гром над городом (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна Страница 26

Выбравшись наверх, оба помчались прочь краем обрыва. Щеголь споткнулся и некоторое время бежал на четвереньках, это было нелепо и страшно. Впрочем, он быстро поднялся, рванул со всех ног, и вскоре оба беглеца скрылись из глаз потрясенного Головастика.

– Мальчик! – послышалось сзади. – Эй, мальчик!

О боги, он же высунулся из-за камня! Он выдал себя!

В страхе Головастик обернулся.

Незнакомка вертела в руках талисман Щеголя. Из пасти серебряной собаки торчало лезвие.

– Мальчик, ты не знаешь, как складывается эта штука? Он что-то нажал, вылетело лезвие... а обратно – как?

Не ответив, Головастик вскочил и понесся вверх по склону. Пожалуй, еще шустрее, чем Гвоздодер со Щеголем!

2 (4)

* * *

Все-таки театр в Аршмире любили, любят и любить будут!

Вот рискнула бы в другом городе такая пестрая компания заявиться к Хранителю!

Нет, Детей Кланов приняли бы с должным почтением. А прочих – к Левой Руке Хранителя, он с посетителями разбирается. Кто, мол, таковы и по какому поводу осмелились тревожить господина? А то бы и просто выставили. Даже женщин. Даже, пожалуй, хорошеньких.

А тут – приняли. Провели всей компанией к высокородному Ульфаншу. И тот принял их с улыбкой. Актерская шайка не смутилась и заулыбалась в ответ, ибо была избалована превыше всякой меры.

Впрочем, Раушарни сразу посерьезнел и начал рассказывать о происшествии в театре. Он красиво, сдержанно жестикулировал, украшал речь стихотворными цитатами, играл голосом – и в результате превратил две подломившиеся доски в катастрофу, которая потрясет Аршмир.

Хранитель тоже перестал улыбаться:

– Что, так всё серьезно? Может, ваш Бики просто приколотит пару досок?

– Дядя, – выступил вперед Ларш, – там сплошная труха. И не только сцена сгнила. По лестницам поднимаешься – ступеньки вот-вот хряпнут под ногой. Перила балконов такие, что актеры боятся зазывать зрителей сверху.

Джалена и Милеста, словно сговорившись, в едином порыве подались вперед, вскинули руки к груди, устремили умоляющие взоры на Хранителя.

Нуроса быстро взглянула на одну, на другую – и точно скопировала позу, жест и взгляд. Похоже, девочка была способной не только в пении.

– Жаль, жаль, – вздохнул Ульфанш. – Как это не вовремя! У города именно сейчас сложно с деньгами. Еще и на зверинец столько потрачено... А, почтенный Шеркат, и ты здесь! Очень удачно. Я как раз хотел пригласить тебя во дворец. Что со зверьем-то?

Шеркат всё это время держался позади, стараясь не привлекать к себе внимания. Но пришлось выйти из-за спин и ответить:

– Со зверьем небольшая задержка. Корабль, на котором везли зверей в клетках, крепко потрепало в море. Капитан чинится в Крабовой бухте. Послал мне письмо с верховым: мол, зверей на борту не оставит. Починка может затянуться, а их кормить надо, ухаживать, то да сё... Обещает нанять крестьян с телегами, чтобы доставили живой груз в Аршмир. Даже не соизволил написать, все ли животные добрались до суши, не подох ли кто...

– А сколько времени понадобится, чтобы доставить груз в Аршмир?

– Точно не знаю. Возможно, одни клетки доберутся быстрее, другие – медленнее. С некоторыми животными хлопот больше...

– Понимаю, понимаю, – сочувственно закивал Ульфанш. – Что ж, я могу и подождать. Скажем, два-три дня. А потом... – Он развел руками. – Дело сложное. Может, придется попросить совета у Мудрейшего Клана Лебедя.

Даже Ларш вздрогнул, хотя его это дело совсем не касалось.

Угроза пожаловаться Мудрейшему Клана – это очень серьезно.

Должно быть, на покупку зверей была выделена действительно крупная сумма.

Конечно, Шеркат – богатый человек, это все знают. Но и богатые люди, бывает, остаются без денег на руках – если всё вложено в торговлю или в другое дело, кормящее богача... Сам Ларш в этом не разбирался, но слыхал, что бывает и такое.

А Шеркат встретил угрозу достойно, даже бровью не шевельнул:

– Думаю, трех дней хватит, чтобы доставили если не всех зверей, то хотя бы бо́льшую часть. А так-то у меня всё готово: и клетки сколочены, и вольеры огорожены...

– Вот и славно. А с театром... видимо, придется раскошелиться. Сегодня же прикажу нанять плотников.

Раушарни пышно поблагодарил щедрого Хранителя, девушки восторженно ахали и светились от счастья. А Ульфанш спросил благодушно:

– В театральном цветнике новая роза?

«Только сейчас углядел, да? – с неожиданной злостью подумал Ларш. – Чтоб такую – да не заметить? Вон какая шея – прямо точеная! Вон как волосы завиваются колечками у висков!»

– Да-да, красавица, – продолжил Хранитель. – Я о тебе, не смущайся...

«Ага, так уж она и смущается!» – огорченно подумал Ларш.

– Красавицу зовут Нуроса Черная Лиса, – сообщил Раушарни. – В нашем спектакле она будет услаждать слух гостей на пиру... подобно иволге, что в чаще леса росу на листьях трелями тревожит. – И добавил с веселым намеком: – Хотя Барилла считает, что в этой сцене пение ни к чему.

– Барилла ошибается, – понимающе улыбнулся Хранитель актеру. – Что за пир без песен?

Просители уже прощались, когда Ульфанш вдруг остановил Арризара:

– Прошу тебя, Лебедь... ну разок!..

И показал взглядом на кубок с крышкой, стоящий на круглом столике. Было при этом в суровом Хранителе города что-то от мальчишки, который глазеет на проезжающий цирк: радость и ожидание чуда. В другое время эта просьба могла бы показаться бестактной, все-таки Сын Клана – не фокусник... но не сейчас, когда знать и люди театра закончили веселую беседу.

Арризар улыбнулся в ответ. Подошел к столику:

– Что у тебя там, вино?

– Да, эфросское.

Не открывая крышки, Арризар охватил кубок ладонями.

Актеры зашептались – наверное, делали ставки на то, что на этот раз получится у Лебедя.

А Ларш – словно его кто-то толкнул – искоса, незаметно поглядел на Шерката.

Лебедь-старший был бледен. И глядел куда-то мимо столика, мимо кубка, мимо двоюродного брата...

Арризар осторожно приподнял крышку кубка – и удивился:

– Надо же!.. Чернила! Такое у меня впервые получилось!

* * *

Обратно шли, разбившись на две группы: актеры крутились вокруг Шерката, наперебой объясняя ему, как украсила бы спектакль живая обезьяна. А Ларш с Арризаром немного отстали.

– Мы из-за этого визита к Хранителю бросили Райши-дэра одного, – вздохнул Арризар. – Скучает, бедняга, в чужом городе. Ничего, сейчас мы с Шеркатом измыслим для него что-нибудь веселое.

– Слушай, чем он тебе по сердцу пришелся, этот Райши-дэр? – удивился Ларш. – Мало ли чужеземцев приезжает в Аршмир, ты же не каждого так встречаешь! А с этим нянчишься, как с родным.

Арризар невесело хохотнул:

– Вот-вот, как с родным... Сложись судьба иначе, мы с ним и впрямь были бы родственниками.

– Ого! Это как?

– Он собирается жениться на Сайти-шиу, дочери покойного Баргу-дэра. А я был влюблен в ее старшую сестру Тамри-шиу. Сильно был влюблен. Хотел в жены взять.

– Клан запретил? – спросил Ларш.

Он понимал, какой это был бы отважный, даже отчаянный поступок для Сына Клана – жениться на заморской девице. И не меняло дела то, что к имени ее отца добавлялось слово «дэр», говорящее о знатности. Мало ли в Наррабане этих «дэров»... А Дети Кланов – избранники Богов!

Арризару, похоже, хотелось отвести душу:

– Он был известным ученым, Баргу-дэр. Говорили даже, что чародей. Ему ежегодно шли деньги из казны. Дочек наряжал, как принцесс. Сайти еще малышка была – подросток, олененок... А Тамри... она шла – как танцевала, мне музыка слышалась... нет, не могу объяснить! Видел я красавиц, а такого не чувствовал. Думал – могу свою жизнь ей под ноги бросить...

Арризар с горьким вызовом глянул в лицо сочувственно молчавшему Ларшу:

– Собственно, я это и сделал!