Дни Стужи (СИ) - Макаренков Максим "bort1412" Страница 26

Поэтому, особенно тревожным казался аромат незнакомых благовоний, которые кто-то недавно жег в этой комнате. И совсем на краю восприятия тревожил запах тёмной опасной чувственности, который оставила Ниула.

“Интересно, если будут сложности. я отсюда смогу уйти?”, - подумал вдруг Иван, и подосадовал, что не предупредил Стаса, куда именно отправляется. Впрочем, мысль была ненужная, и Иван её прогнал.

— Знаю, — медленно сказал Шаман, и, подавшись вперед, поставил на стол чашку, — серьезный человек. Основательный.

— Он пропал. Вся семья его пропала. Вместе с приказчиком, — Иван перестал осторожничать. Он совершенно успокоился и почему-то чувствовал совершенную уверенность в своих словах и поступках. И — в Шамане. Он не щупал его через Верхний мир, просто, понаблюдал и понял, что надо сказать то, что говорил им купец.

— А накануне говорили мы с ним. И он нас нанял. Чтобы мы не только в деле Говоруна копались. Его, кажется, другое волновало больше. В городе начали люди пропадать. И не простые. Я так понял, слухачи в основном. Ты, я вижу, расклад в городе хорошо знаешь. Скажи, ты об этом слышал? Что-то до тебя доходило.

Шаман молчал. Только чаю долил гостю и себе.

— Шаман, погибли люди. Хорошие, плохие — неважно. Ты понимаешь расклад, куда лучше, чем я, — негромко продолжил Иван. — Ты подумай. Если дела так пойдут дальше, трясти начнут всех. И тебя тоже. Уже сейчас иноки роют землю и бьют копытом, а будет ещё жарче. Кто-то раскачал лодку, и этому кому-то положить с прибором на тех, кто делает здесь свои д е л а. У него свой интерес, и мы все в этот интерес не вписываемся.

Внезапно, Иван подался вперед и сказал, глядя шаману прямо в глаза:

— Якут, а может, это ты и качаешь? Если так, скажи, зачем? Или убей.

Якут осторожно поставил чашку на поднос, провел тонким пальцем по губам.

— Мог бы, — сказал он задумчиво. — Знаешь, даже подумал об этом. Но — не убил же. И не буду. Лодку, говоришь, раскачивают. Так, та лодка испокон веку качается. Вот если кто-то качку остановит, да решит на ней в одиночку командовать, тогда да. Тогда пиши пропало. Так что, ты не там ищешь. Мелко думаешь. Ты ищи тех, кто хочет не просто кусок пирога, а весь пирог, без остатка.

— Кто? Кто это был, Якут? — Иван подался вперед.

Якут был на себя не похож, говорил намеками, с чего это?

— Не могу я тебе дать тот ответ, что ты хочешь, Ваня. Не знаю я точно, кто они такие. Описал то, что в других местах видел. Но я ж тебе сказал, все вещи, что они собирали, долго на межах лежали.

Вот это уже было существенно. Межами знающие люди называли области, где сильнее всего наложились друг на друга миры во время События. Места силы, области изменения реальности. Вещи, побывавшие в таких местах, действительно обладали самыми разными свойствами, которые давали им опасную силу и непонятные свойства. Если предположить, что в доме купца поработали те же собиратели, выходило, что им нужен был какой-то предмет… Или, не выходило? Говоруна то зачем убили?

Только теперь Иван обратил внимание, что Якут сидит абсолютно неподвижно и смотрит на ученика с тихой улыбкой мудрого учителя.

— Вижу, ты и сам уже все понял, спросить собирался, так сам скажу, — покачал головой Шаман. — Всё правильно, Ваня. Раньше они в города никогда не лезли. А теперь — прямо в центре Москвы. Говорун — раз, родич купца этого — два. Пропавшие слухачи — три.

— Они что-то готовят. Прямо здесь, а городе, — Иван не спрашивал, утверждал, — и совсем скоро. А судя по тому, о чем ты сказал, гадость это будет несусветная. Посоветуй, что нам делать, Якут. Что м н е делать?

— А вот этого я не знаю. Правда, не знаю, Ваня, — Якут наклонился вперед, чтобы подлить гостю чая, и Иван не видел его глаз. Но и самого факта, что Якут спрятал взгляд, Ивану было достаточно. Шаман просчитывал каждый свой жест, каждое его движение имело цель. Значит, не хотел он, чтобы ученик видел глаза учителя. Либо, именно этим хотел сказать — понимаю твой вопрос, но ответить не могу. Это было интересно. Снова намёки, невнятные жесты. Слишком сильно давить не стоило.

И все же:

— Якут, ты сам сказал, что сталкивался с ними не раз. Хотя бы подозрения у тебя должны быть. В Москве много необычного народа, время от времени всплывают совершенно чудовищные штуки. Иначе ты сам бы здесь не появился. Но такое должно выходить за наши рамки. Даже за наши с тобой, — сделал он упор на «наши». — Поэтому, еще раз, очень тебя прошу. Скажи все, что знаешь. Действительно, всё.

— А иначе ч т о, Вань? — ёрничая, склонил голову Шаман.

Иван, тяжело опираясь ладонями о колени, поднялся.

— А иначе ничего, Шаман, и ты это знаешь. Ты просто помни о том, что я тебе сказал. Про расстановку, про лодочку. Я чувствую, что ты, как и мы, попал в комбинацию. Я только не могу понять, чья это комбинация, и кто какую роль выполняет. Но я обязательно пойму, ты уж поверь.

— Не там ищешь, Ваня, и не о том думаешь, — как-то очень тепло и искренне улыбнулся вдруг Шаман. — Я тебе это уже сказал, да ты мимо ушей пропустил. Тут важно, почему они сейчас здесь действовать начали. Ты у иноков своих спроси, спроси. А про лодочку, тут ведь, какое дело, Вань. Когда все в одной лодке, то каждый боится резкое движение сделать. Ты вот сам сказал, что я в этой лодке. И порубежники Стасовы. И купец твой.

Он встал и подошел к Ивану. И ведун удивился. Даже, когда Шаман встретил его, даже при разговоре ему казалось, что Якут выше его ростом. А оказалось — он на полголовы его ниже. И сейчас учитель смотрел на Ивана снизу вверх.

Шаман положил ему руки на плечи, стиснул, и Иван чуть не охнул. Руки были горячими, неимоверно тяжелыми, сухие пальцы сжали плечи клещами. — А вот вы — не в лодке. Если, конечно, захотите. Не могу я сейчас тебе ничем больше помочь, Ваня. Хотел бы… Не могу.

Иван вышел не оглядываясь.

_____***____

Шаман задумчиво смотрел на закрытую дверь. Он даже не вздрогнул, когда тени за его спиной сгустились и из них выступила Ниула. Она обвила его тонкими темными руками и, нагнувшись к уху, нежно прошептала:

— Дорогой, а ты не слишком много ему сказал?

Якут погладил длинные пальцы, унизанные тяжелыми перстнями, взял их в свои ладони, поцеловал каждый пальчик. Но все это — не отводя взгляда от двери, тяжелого т е м н о г о взгляда.

— Не знаю, дорогая, не знаю. Думаю, не мало ли?

Глава 8. Нежданные гости

Трактир "Застава" был одним из первых московских заведений, открывшихся после События. Владел им тогда огромный, заросший черным курчавым волосом кавказец, известный всей Москве, как Зураб Снежный человек. Постарев, он неожиданно передал дела неизвестно откуда взявшемуся парню по имени Сергей Зарецкий.

Который оказался не только отличным трактирщиком, но и неплохим знахарем, к тому же помешанным на старинных книгах и рецептах приворотных зелий. С того времени в «Заставе» постоянно собирались московские знающие люди, в том числе те, кто работал с городской полицией. Заглядывали и порубежники.

Обычно "Застава" была местом тихим — ее посетители предпочитали уединение и возможность неторопливого разговора без лишних ушей. Правда, за время своего существования трактир видел всякое — и буйные загулы, и дружеские пирушки после окончания очередного опасного дела, и молчаливые поминки по тем, кто навсегда ушел из мира.

Сегодня в "Заставе" царила томная вальяжная расслабленность. Почтенная публика изволила восстанавливаться после встречи Нового года, потихоньку возвращая силы духовные и физические.

Войдя, Иван помахал рукой охраннику Филиппу — улыбчивому человеку без возраста. Сколько Иван помнил, Филипп был здесь. Охранник молча показал на дверь кабинета в глубине зала. Раскланиваясь со знакомыми, Иван пошел к кабинету, на ходу бросив подлетевшему официанту: «Пока только чай. Как обычно».

Поднялся из-за стола огромный негр Могамба, вежливо поклонился попивавший свой вечный белый чай китаец Ли. Эта парочка друг друга тихо, но активно недолюбливала, однако Стас с Иваном умудрялись поддерживать приятельские отношения с ними обоими.