Павел Марушкин - Дело серых зомби Страница 29

Глава 10

Стигийские безобразия

При всех неудобствах у военных судов все же есть одно неоспоримое преимущество перед гражданскими – это скорость. Весь путь занял у нас немногим более полусуток. Мой спутник, верный своему слову, продрых большую часть времени. Должно быть, армейские навыки – самые устойчивые, или у него просто талант… Но как только в дверь каюты постучали и возникший на пороге матрос что-то шепнул Тыгуа, учитель, еще секунду назад вялый и сонный, преобразился.

– Так, Эд, мы почти на месте. Собирайся.

Гул двигателей изменил тональность, канонерка накренилась – и, разрывая облака, пошла на снижение. В желудке возникла противная пустота, уши заложило. Я сглотнул, вцепился в портфель и с некоторым сомнением глянул на Тыгуа.

– Учитель, как мне вас представить? Я-то выгляжу вполне, м-м, официально, а вот вы… Может, как моего телохранителя? Но ваш, с позволения сказать, костюм…

Он отмахнулся.

– Не заморачивайся. Веди себя так, словно меня вообще рядом нет.

– У них могут возникнуть вопросы…

– А ты их игнорируй, – весело заявил он. – Дай понять, что задавать вопросы – твоя прерогатива, а не наоборот. Неизвестность пугает, ты в курсе? Пускай понервничают.

Что ж, логично… В разрывах туч показались огни. Стигия в этот вечерний час выглядела недобро – сумрачный город в окружении подернутых ряской болот и разверстых пастей угольных и рудных карьеров… К небу тянулись сотни дымов. Смешиваясь с облаками, они порождают кислотные дожди, разъедающие крыши и мостовые. Здесь не было ни ласкающих взор плавных изгибов улиц, ни серебряной филиграни каналов, ни пышной растительности: сплошь прямые углы и темные краски. Кварталы – словно ряды пакгаузов, изредка перемежающиеся тусклыми зеркальцами водоемов. И, конечно же, темное сердце Стигии – огромная сталеплавильная фабрика, извергающий чад и копоть монстр… Канонерка шла уже над самыми крышами; в иллюминатор я видел фигурки прохожих – они останавливались и запрокидывали головы, рассматривая проплывающую в небе стальную ладью. Наконец мы пересекли границу фабрики – высокую каменную стену, увитую по верху спиралью Бруно. Полыхнула оранжевым лампа над дверью каюты, гул двигателей разорвал резкий сигнал зуммера.

– Все, на выход! – Тыгуа перешагнул через комингс и направился к люку.

Канонерка зависла в нескольких метрах над землей, и двое аферистов, поглубже нахлобучив шляпы, чтобы не сдуло ветром, спустились по болтающемуся трапу на площадку перед административным корпусом. Ощутив под ногами твердую почву, я первым делом достал портсигар и закурил – это было то, чего мне так не хватало всю дорогу. Тыгуа с любопытством озирался по сторонам. В одиночестве мы оставались недолго – двери распахнулись, и нам навстречу выбежал тучный фрог в униформе охраны.

– Директор на месте? Проводите нас к нему! – процедил я, перекинув сигарету в угол рта.

– Э-э…

– В чем дело? – я приподнял бровь.

– Его Превосходительство нездоров, так что…

«Его Превосходительство». Надо же!

– Ну, значит, заместитель, – я пожал плечами. – Или кто там у вас сейчас за главного.

– Да, конечно! Прошу за мной… – и уже войдя в здание, набравшись духа, он спросил: – Э-э… Как мне о вас доложить?

– Как о столичных гостях, – я усмехнулся, придав лицу выражение «высокое начальство изволит шутить». – Своего рода неофициальная инспекция, тэк скэзэть….

Будь я проклят, если волшебное слово «инспекция» не подействовало как надо! Толстый охранник заткнулся и всю оставшуюся дорогу лишь пыхтел, карабкаясь вверх по лестнице. По пути мы миновали аж два поста охраны. Я ожидал, что нас вот-вот остановят, по крайней мере Тыгуа с его «удочкой», – но, очевидно, наш провожатый имел здесь какой-то вес. Что ж, тем лучше.

Кабинет директора располагался на третьем этаже… Собственно, весь этаж был приемной вкупе с кабинетом, являя разительный контраст внешнему виду здания, его закопченной и выщербленной кирпичной кладке. На мгновение показалось, что я возвратился в Амфитриту: сочная зелень, взращенная под ярким светом электрических ламп, изысканное разноцветие орхидей, хрустальный перезвон водяных струек в миниатюрных фонтанчиках, подсвеченный бассейн, облицованный розовым мрамором… Уютные кожаные диваны скромно прятались среди пузатых фаянсовых кадок с экзотической флорой. Здесь даже воздух был другой: никакой тебе угольной гари, свежесть и легкий цветочный аромат.

– А что? Неплохо! – Тыгуа со знанием дела разглядывал потолочные фрески в обрамлении позолоченной лепнины.

– Бедновато, – откликнулся я, живо припомнив собственную (увы, теперь навеки – бывшую) квартиру, обставленную немногим лучше скворечника. – Но в целом неплохо, да – по крайней мере, чистенько…

Эта моя фраза совершенно добила толстого охранника. Теперь мы были для него какими-то небожителями.

И.о. директора, господин Елинага, выглядел просто ужасно. Сомневаюсь, что он был первым или даже вторым замом, самое большее – начальником отдела, напрочь огорошенным свалившейся на его плечи ответственностью. Маленький клерк с трясущимися руками и часто моргающими глазами в мелкой сетке кровяных жилок, он никоим образом не вписывался в роскошную обстановку кабинета. «Окурок в антикварной вазе» – вот сравнение, немедленно пришедшее мне на ум при виде него.

– Так вы говорите, неофициальная инспекция? – нервно дернувшись, переспросил он. – В каком смысле… Неофициальная?

Это был достаточно тонкий момент. Рекомендательное письмо с печатью посольства, данное мне Греем, утверждало, что я являюсь его представителем, – и, по сути, не значило здесь ровным счетом ничего. Метрополия не вмешивалась в дела Королевства. Строго говоря, у меня было не больше прав находиться здесь, чем у первого попавшегося прохожего.

– А вам нужна официальная? – я ненавязчиво изобразил удивление. – Уверяю вас, господин Елинага, это совсем нетрудно устроить… Но я все же полагаю, вопрос не столь важен и мы сможем уладить это дело, так сказать, частным порядком…

– О, да! Конечно! – он ухватился за мои слова, словно утопающий за соломинку. – Разумеется! Я просто… Извините! Вы понимаете, столько дел, и это все так неожиданно на меня навалилось…

– Кстати, как здоровье Его Превосходительства? Я могу нанести ему визит?

Елинага заерзал в роскошном кресле, словно под его тощей задницей развели костер.

– Боюсь… Именно сейчас… Видите ли, господин директор некоторым образом не в городе…

– Вот как?

– Да, он… Э-э… В своей загородной резиденции, вы знаете… Пошатнулось здоровье, сердце и все такое…

– Что ж, сердце надо беречь. Возможно, нам и не потребуется его тревожить, – тут я подался вперед и отчеканил: – Меня в первую очередь интересует корреспонденция. Те мешки, что отправляют с территории фабрики.