Светлана Зорина - Сказка о спящей красавице Страница 30

– Это тонгинит, – пояснил Гастан. – Металл, который могли плавить только альды. И только при помощи солнечного камня. Эльхангона то есть. Не подземного, а обычного. Обычный эльхангон подчинялся им всем, хотя и в разной степени. Они извлекали из него луч, который плавил самый прочный металл в Хангар-Тану – тонгинит. Они и оружие из него делали. У нас тут осталось кое-что. Эти мечи и кинжалы действительно замечательные, но в руках альдов они были куда более грозным оружием. При помощи эльхангона альды и воду нагревали – им не надо было для этого огонь разводить. Они все владели магией, и это тоже давало им повод ставить себя выше нас. Судя по тем рассказам, которые о них сохранились, они действительно были особенными. Эта их невероятная сила. И связь, которая существовала между ними и этими прекрасными зверями… В городе много их изображений. Да, альды были очень сильны, все были магами в той или иной степени. Даже говорят, что они все были красивы, но… Знаешь, по-моему, боги ничего не дают нам просто так. За любой дар приходится платить, и чем щедрее тебя одарили, тем больше с тебя спросят. А иногда и сам дар оборачивается проклятием. Говорят, какие-то могущественные древние маги наделили племя альти-лурду и нечеловеческой силой, и властью над этим солнечным камнем, и подарили им таких друзей, как лурды, но… Не думаю, что это хорошо, когда в людях много нечеловеческого. Сила альдов и их связь с лурдами – из-за того, что маги наделили их некоторыми свойствами этих зверей. А ещё в альдах нарушено равновесие стихий. В них слишком много огня. Именно поэтому не каждый из них мог правильно использовать подземный эльхангон. Это могла только Дия, потому что она была особенная. Говорят, она была нечистокровная альда. В её жилах текла и кровь обычного человека, вроде нас, демиров. Уж не знаю, правда ли это.

– Правда, Гастан. Это я знаю точно. Позволь, я не буду ничего тебе сейчас объяснять. Сперва мне надо попасть в город виргиан и разобраться в том, что тут происходит. Пойдём в замок.

– Да, пойдём, пока не стемнело. Сейчас темнеет рано.

В лучах предвечернего солнца дерево-замок светилось и переливалось глубокими мягкими цветами, словно готический витраж. Оранжевый диск с золотистым ободком застрял в его голой кроне, как забытая ёлочная игрушка. Резкие тени, разрисовавшие каменную площадку перед входом, напоминали гигантские руны. Наверное, их следует прочесть, пока они не слились с вечерней тьмой, и если это удастся, проклятие исчезнет. Дерево снова покроется листвой, по которой заструится вода, и весь этот мир обретёт свои прежние краски. Золотистые львиноголовые фигуры, заменяющие колонны входной арки, слегка засветились, когда мы с Гастаном к ним приблизились. Я уж было подумала о магии, но тут же сообразила, что до них просто добралось солнце. Как и до рельефа над аркой, изображающего два лика – женский и львиный. Волосы женщины напоминали гриву её звероподобного брата, только в отличие от его жёлтой гривы имели оранжевый оттенок.

– Эльген и Тефна, – сказал Гастан. – Солнечные боги-близнецы альдов. Считается, что они так же неотделимы друг от друга, как два солнца Хангар-Тану. Как альти и его лурд. Двойное божество – это божество двойного солнца. Тефна и Эльген погаснут одновременно.

– Необязательно. У каждого небесного тела свой собственный цикл…

– Только не у этих, – решительно возразил мой гид. – Виргиане тоже что-то такое говорят… Что мол у каждой звезды свой возраст, но мы-то знаем, что Марах-Аскейру сотворил оба эти солнца одновременно. Он хотел создать одно солнце, но получились близнецы. Это примерно как у людей. Женщина ждёт ребёнка, а рождаются двое, потому что одно существо в её чреве по каким-то непонятным причинам разделилось и стало двумя. Но они всё равно как одно. Близнецы – это же не просто браться и сёстры. Это одно существо в двух обличьях сразу. Они чувствуют друг друга на расстоянии и гораздо ближе друг к другу, чем обычные братья и сёстры, даже когда окружающим кажется, что они совершенно разные и не ладят между собой. Ладно, пойдём. Я на всякий случай захватил с собой светильник, но пока солнце прямо над деревом, тут везде должно быть светло. Сейчас самое подходящее время суток, чтобы прогуляться по старому королевскому замку.

Весь пронизанный лучами вечернего солнца, замок и впрямь был полон света, играющего разными оттенками – в зависимости от цвета стен в комнатах, коридорах и залах. Гастан показал мне апартаменты легендарной принцессы Дии, где она жила, когда, уже будучи мерном, ненадолго явилась к своему народу. Эта пустая комната производила бы довольно унылое впечатление, если бы не мозаики на стенах, играющие сейчас на солнце яркими красками.

– Женщины иногда протирают эти стены влажными тряпками, – сказал Гастан. – Уж больно красивые картины. А столы, табуреты, лежанки и прочие вещи мы все вынесли. Вещи должны служить живым. У нас многие любят тут бывать, но только не в это время. Потому здесь сейчас и пусто. Только дозорные в самой верхней комнате – над храмом, но там нет картин. Когда утром и вечером Эльген и Тефна сливаются воедино, их свет обладает особой силой. Вроде как эти картины могут оживать, во всяком случае те из них, на которых изображены реальные люди. Мёртвые на время появляются в своём прежнем жилище, ну а с мёртвыми лучше не встречаться. Даже с теми из них, кто не был плохим человеком при жизни. Мёртвые – они уже другие, и неизвестно, чего от них ждать. Многие из них хотели бы вернуться в Срединный мир и могут попытаться сделать это, используя тебя… Я в это не особенно верю и всё-таки один я бы не решился сюда прийти. Ты ведь, наверное, тоже во всё это не веришь?

– Нет, но знаешь… Хотела бы верить. Я бы хотела, чтобы тут кто-нибудь ожил и рассказал мне побольше об этом мире, о принцессе Дии… Это она?

Я показала на мозаику, которая изображала золотоволосую девочку в белой юбке, идущую среди огромных белых цветов. Следом за ней шёл лурд, чью фигуру почти полностью скрывали заросли. Эту картину явно сделал начинающий мастер, но при всей неумелости она производила сильное впечатление, ибо сделал её тот, кто любил эту девочку всем сердцем.

– Да, это работа Диона, брата-близнеца принцессы Дии. Неудивительно, что ты сразу обратила на неё внимание. Я же говорю – между близнецами особая связь, будь то божества или люди. Дион вообще всю эту комнату украсил. И ещё некоторые. Всё так и осталось, никто ничего не испортил. Хорошо, что виргиане не заинтересовались этим деревом-дворцом. Они много чего умеют, в том числе делать довольно красивые вещи, но… Это какая-то бездушная красота. И они обладают просто редким даром поганить всё, к чему прикасаются. Эта картина вроде бы и хуже многих других, а на неё хочется смотреть и смотреть. Кажется, принцесса Дия тут в том возрасте, когда погибла. Через несколько лет она явилась из Ханте-Меранду уже прекрасной взрослой девушкой, и многие её соплеменники думали, что она не погибла, а просто где-то пропадала, тем более что тело её вроде как не нашли. Но потом выяснилось, что она всё-таки была мерном, а мерны всегда выглядят взрослыми, даже если умирают детьми. У альдов было поверье, что Дия снова может явиться на землю, если её мир окажется в беде. Но привести её сюда может только её лурд. Тогда он нашёл её в Срединном мире и они вместе побывали у саху, которые дали ей подземный эльхангон. Потом они вместе ушли. И если объявятся здесь снова, то вместе.