Сборник забытой фантастики № 1 - Алфеус Хайат Веррил Страница 32

Затем Стивенс повернул милли-верньер бокового зажима так, чтобы его края соприкоснулись с плоской иридиевой шайбой под покровным стеклом на предметном стекле.

— С двадцатью четырьмя каскадными ступенями усиления радиочастот с предусилением, — объяснил Стивенс, — и на содержимое этого слайда, действующее как сетка детектора, может быть передан огромный электронный импульс.

Он отошел в угол комнаты и вкатил на место приземистую тележку, от которой к специальной розетке в стене тянулся кабель в толстой изоляцией. На тележке покоился аппарат в форме коробки размером с большой сундук, который Стивенс назвал радиопередатчиком на нео-расщепленных волнах.

— Это просто обратная сторона принципа гетеродина, вы его знаете, — объяснил он, — он понижает волну настолько, насколько мы этого хотим, и нам действительно нужна очень короткая волна, чтобы конкурировать с гамма-лучами радия и превзойти их. Теперь мы готовы, — сказал он, направляя волновой директор на почти невидимую петлевую антенну на приемнике и настраивая управление.

— Шесть и восемьдесят две сотых секунды должны быть достаточной экспозицией, — заметил он, устанавливая электрическую автоматическую остановку на долю секунды.

— Отойдите, пожалуйста!

Когда маленькая группа немного сдвинулась в сторону от пути луча, Стивенс замкнул первичный контур передатчика.

Странный, ужасающий визг заполнил комнату, как будто невидимый экспресс двадцатого века внезапно затормозил на визжащих стальных рельсах. «Все демоны Ада, вместе взятые, вряд ли смогли бы сравниться с этим ужасом», — подумал Мейсон.

Лебединая песня вакуумной трубки

А затем наступила тишина, нарушаемая только слабым, дребезжащим звоном стекла, падающего где-то внутри ящика на тележке.

Стивенс улыбнулся.

— Это была лебединая песня передающей трубы. Трубки всегда разрушаются от напряжения, когда используются для полной экспозиции. Мы исчерпываем их три года возможной полезности за несколько беспокойных секунд, и их элементы протестующе кричат, когда они распадаются.

— Ура! — прервал его Джонсен, — верните слайд, пока наш объект не замерз до смерти. Мне придется согреть его легкой ванной и дать ему кислород.

Предметное стекло было немедленно и ловко перенесено обратно на свое место под объектив микроскопа, и обработали лучом света, направленным на него сбоку, и защитное стекло на мгновение приподнялось.

— Ты будешь первым, кто посмотрит, Гэри, — распорядился доктор Сантурн, — я думаю, вы знаете из наблюдений, как фокусировать микроскоп. Это тот же старый тип, проработанный почти до абсолютного совершенства.

Глаза Мейсона были прикованы к стереоскопической приставке, винт регулировки милли-верньера медленно вращался между его пальцами.

Туда и обратно, туда и обратно, он вращал регулировочный винт, поднимая и опуская колонны труб, пока поле не очистилось. Затем рука Мейсона медленно оторвалась от супер-микроскопа.

Он испуганно вскрикнул.

— Боже милостивый, Оливер! Что-то движется! Скользя туда-сюда в капле жидкости! Этого не может быть — это невозможно!

— Правда? — раздраженно спросил Доктор, — я думал, вы сами наблюдали каждый этап процесса.

— Я в шоке … я в шоке! — взволнованно воскликнул Мейсон, все еще наблюдая за одноклеточным живым существом, перемещающимся в своей стихии.

— Только это … — он повернулся и посмотрел на молчаливую группу, умоляюще протянув к ним руки, — это не розыгрыш, джентльмены? Это не тщательно продуманный фокус со мной? Это правда? Это так?

Один за другим они серьезно кивали, подтверждая подлинность того, что он видел, и, наконец, он немного запнулся и, с трудом дыша, повернулся к Доктору.

— Я… мне нехорошо, Оливер. Я бы хотел немного отдохнуть. Эта штука поразила меня до глубины души!

Больше научных чудес

Мейсону казалось невероятным, что всего двадцать четыре часа назад он сидел с владельцем отеля для путешественников в деревне, смеясь и беззаботно беседуя о причудливых нелепостях, подозрениях и суевериях местных жителей, о которых рассказал хозяин.

Это был другой мир, другое существование, далекое, как полюс, от этой атмосферы смертельной, спокойной, непоколебимой намеренности разрушить любимые и знакомые убеждения человечества в качестве цели его жизни.

Снова в библиотеке, отдыхая от шока от того, чему он стал свидетелем в лаборатории, Мейсон сидел тет-а-тет с биологом и с напряженным вниманием слушал замечания своего друга. («Друг? Я не уверен!» — подумал Мейсон)

— То, что вы видели сделанное этим вечером, — говорил Доктор, — было достижением цели, которой мы уже достигли, немного другим и более простым методом. Вы видели, как была создана единственная клетка. Мы пошли дальше — намного дальше.

— Каждая рыба и млекопитающие, находящиеся на попечении Джонсена, родились похожим образом. Только мы не создавали их клетку за клеткой. Мы просто получали неоплодотворенную икру рыб, или яйца рептилий, или яйцеклетки млекопитающих из различных частных аквариумов и зоологических коллекций по всей стране, везде, у особей женского пола недавно умерших или убитых.

— Легче начать с неоплодотворенной первичной клетки, активировать ее в лаборатории, а затем позволить ей развиваться и расти естественным образом.

— Опять же, мы вышли даже за рамки этого. Мы знаем состав яиц и яйцеклеток более пятидесяти разновидностей организмов. Мы успешно продублировали их и привели в действие вибрационными импульсами, эквивалентными процессам оплодотворения и прорастания в природе. Мы контролируем пол по желанию, ограничивая хромосомы — первичной клетки. Во многих отношениях этот метод является более простым из двух, которые мы разработали.

— Другой метод, пример которого вы видели сегодня вечером — это шаг к созданию отдельных тканей выращенного тела. Мы уже продублировали основные, или паренхимные, элементы нескольких разновидностей соединительной ткани, а именно: ареолярную, волокнистую, эластичную, сетчатую и тому подобное.

— Кровь, однако, представляет собой сложную проблему, и для ее размножения требуется больше времени из-за различных клеточных элементов в ней, которые существуют в изменяющихся пропорциях. Но мы добиваемся этого!

— А если вы это сделаете? — спросил Мейсон, ловя каждое слово высокотехнического описания работы Доктора.

— И когда мы это сделаем, хотели вы сказать, — возразил доктор Сантурн.

— Когда мы это сделаем, —