Том Грэм - Убрать Картрайт Страница 36

Он прижал ее еще крепче, не желая отпускать.

- Все, что ты узнала, - мягко произнес Сэм, - заставило тебя страдать. Но ты уже достаточно натерпелась. Я хочу, чтобы тебе полегчало, Энни - хотя бы на одну ночь. Давай. Пойдем.

Заботливо приобняв, Сэм повел Энни по темной улице прочь от фонаря. На секунду оглянувшись, он разглядел в тусклых огнях "Railway Arms" - силуэтом в дверном проеме - широкоплечую фигуру в пальто из верблюжьей шерсти, которая безмолвно смотрела им вслед, зацепив большой палец одной руки за ремень, а другой придерживая сигарету - ее красный огонек горел где-то в районе невидимого в тени лица.

Они с Энни повернулись к Джину спиной и пошли домой.

Сэм отпер дверь квартиры, зашел внутрь и щелкнул выключателем. Желтая лампочка осветила коричневый ковер с въевшейся намертво грязью, светлые обои в цветочек, жуткую раскладную кровать с коробкой-изголовьем, напоминающим гроб, переносной телевизор с громоздкими кнопками и ручками на передней панели.

- Присаживайся, - сказал Сэм. - Я принесу нам выпить.

С оторопелым видом, неуклюже, будто лунатик, Энни подошла к кровати и робко присела на нее. Сэм пошарил по кухонным шкафчикам, отыскал полупустую бутылку "Bell’s" и сполоснул пару стаканов.

- Почувствуй стекло под своими пальцами, - мягко произнес он, всовывая один стакан в руку Энни. - Оно все еще мокрое от воды из-под крана. Чувствуешь? Чувствуешь у себя на коже холодную воду?

Он стал наливать в стакан скотч.

- Слышишь, как льется виски? Видишь, как в нем отражается свет?

Энни ничего не говорила.

- Сделай глоточек, - сказал Сэм. - Давай. Выпей.

Она, немного поколебавшись, отхлебнула.

- Ощущаешь вкус? - он заботливо глядел ей в лицо. - Чувствуешь горечь на языке? Чувствуешь, как обжигает в горле? Это по-настоящему, Энни. Это жизнь.

- Но мы-то не живые, - глухо сказала Энни.

- Тогда ты не почувствовала бы стакан у себя в руке, или вкус виски. Вот только ты чувствуешь их. И я тоже.

Сэм одним залпом выпил свой стакан и снова наполнил его.

- Свет и тьма, боль и удовольствие, надежда и страх, - проговорил он. - Ты здесь переживаешь все эти вещи. Как и все мы. Это не смерть, Энни. Смерть - это оцепенение. Смерть - это забвение.

Он вспомнил 2006 год, откуда прибыл в этот мир и куда смог на недолгое время вернуться, ошибочно полагая, что там остался его дом. Офис с климат-контролем, в котором запрещено курить. Трезвых моложавых коллег, вооруженных ноутбуками, смартфонами и новейшими девайсами. Современный чистый конференц-зал с эргономичными креслами для профилактики остеохондроза. Сэму припомнилось, как он крутил в руках ручку и не заметил, как острым концом провел по ладони[14]. Безболезненно потекла кровь. Эмоциональное окоченение. Оцепенение. Забвение.

- Это место никак не может быть смертью, Энни, - сказал он. - Оно шумное и вонючее, оно опасное, и великолепное, и дерьмовое, и странное, и... и живое. У тебя и у меня бьются сердца. Это не смерть. Я здесь уже достаточно долго, чтобы понять, что жизнь и смерть не определяются так однозначно, как мы привыкли думать. Если ты можешь чувствовать, можешь думать, можешь любить кого-то - то какого черта называть это смертью?

Он поставил свой стакан и присел рядом с ней, заставив заскрипеть слабенькие пружины кровати.

- Мне действительно страшно, Сэм, - сказала Энни. - За нами что-то следит. Я уже почти знаю, что это, как оно называется, но... я все еще не могу как следует вспомнить...

Тишину внезапно прорезал пронзительный визг, заставивший их обоих подпрыгнуть на месте. Сэм, содрогнувшись от этого звука, вскочил на ноги.

В комнате сам собой включился телевизор. На экране красовалась заставка - девочка с красным ободком на голове загадочно улыбалась через плечо, играя в свои бесконечные крестики-нолики с кукольным клоуном. Безжизненный гул, напоминающий выключить телеприемник, зудел на полную громкость, заставляя гудеть и дребезжать маленькие динамики.

Сэм подошел к розетке и выдернул вилку. Картинка никуда не делась, и однообразный гул тоже продолжал давить на уши.

- Проваливай отсюда, маленькая засранка! - заорал Сэм, треснув по телевизору ладонью. Звук и изображение тут же пропали. Словно телевизор вдруг обиделся.

Энни с белым лицом и круглыми глазами испуганно смотрела на теперь уже темный экран.

- Я видела ее во сне, - изможденно проговорила она. - Как-то ночью. Маленькую девочку с заставки... Она мне что-то рассказывала... что-то жуткое...

- Не обращай на нее внимания, это просто изворотливая сучка, вечно будет пытаться задурить тебе голову, - сказал Сэм. Он напоследок еще раз хлопнул по телевизору и вернулся к Энни, которая уже успела выпить виски, снова наполнить свой стакан и выпить еще раз.

- Адский был денек, - сказал Сэм. - Для нас обоих. Давай просто отдохнем. Мне это нужно. И тебе тоже.

- Да. Нужно. Мне это и правда нужно.

Они вместе легли на кровать, не сняв с себя ничего, кроме обуви, непорочно, будто брат и сестра. Энни пристроила голову у него на плече.

- Знаешь, Сэм, я тебя очень люблю, - сказала она тихим, еле слышным голосом.

- Именно это я и хотел всегда услышать, - прошептал он ей в ответ.

Но Энни уже закрыла глаза, ее дыхание стало ровным и поверхностным, а измученный разум медленно отплывал в сонное царство.

- Неплохая идея, Энни, - прошептал Сэм. - Думаю, я присоединюсь к тебе.

ГЛАВА 15 - СНЫ О ЖИЗНИ

- Милая, я дома!

Пройдя через новенькие раздвижные окна на веранде, Сэм поставил на пол свой кожаный портфель, повесил шляпу-котелок на вешалку на стене и сбросил туфли, заботясь о чистоте недавно пропылесосенного полиэстерового ковра.

Энни появилась в кухонном дверном проеме, одетая в фартук с цветочками. Руки ее были подняты, как будто ее кто-то держал на мушке. Они были покрыты мукой.

- Ты опоздал! - воскликнула она.

- Прости, милая. Поезд на пять сорок семь чуть-чуть задержался. Наверное, из-за "Леопардов" на трассе в Маклсфилд.

- Ой, вот оно что!

Сэм поцеловал ее в щеку. Она старалась не прислоняться к его пиджаку запачканными мукой руками.

- Пахнет чем-то восхитительным, милая, и не только твоими духами "Charlie".

- Пирог с курицей, печеный картофель и домашний белый соус, - гордо отрапортовала Энни.

- Лучше и не придумаешь!

Он стал проверять письма на полочке у двери. Счета, счета, счета... и очень аккуратно подписанный конверт, адресованный Энни.

- Тебе, - сказал он, протягивая ей письмо.

- Я не заметила, - сказала Энни, разглядывая его. - Мне не знаком почерк.