Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра) Страница 37

— И ты забросил свою идею?

— Забросил. К тому же, новый интересный замысел подвернулся. Но Завара наш разговор не забыл! Спустя энное время совершенно случайно узнаю, что наш достопочтенный лауреат спокойненько присвоил мою гипотезу, развил ее и строит тот самый аппарат, который мы с тобой спустя полгода имели удовольствие лицезреть в действующем состоянии, на вилле нашего мэтра.

— Будатор?

— Он самый.

— Объяснялся с ним?

— Нет. Что толку? Вот и с тобой он поступил точно так же…

— Я — дело другое. У меня не было прямых доказательств.

— Вот и у меня их не было.

— У тебя был свидетель разговора.

— Это Радомилич-то? Ее мозговые извилины, если они есть, созданы не для физики, а совсем для другого.

— Ты несправедлив, — возразил марсианин. — Даниель — девушка смышленая.

— А если даже и так… Как ты думаешь, стала бы она свидетельствовать против своего возлюбленного?

— Можно было дать сообщение в прессу.

— Думал об этом, Раби. Но у Арнольда длинные руки. Не зря его называют королем физиков — в своем королевстве он обладает… обладал неограниченной властью. Не хотел я на старости лет оказаться на улице без куска хлеба. Как несчастный Эребро. «Он раньше подавал надежды — теперь он кофе подает», — процитировал Делион сам себя.

— Это ты-то, ученый с мировым именем? Он не посмел бы.

— Еще как посмел бы. В нашем мире главное не имя, а власть. Мне же за молчание он платил, и весьма недурно.

— Послушай, Атамаль! Может, он пригласил тебя на юбилей, чтобы загладить свою вину?

— Любопытная теория, Раби. Кстати, она объясняет и то, почему он пригласил тебя.

— И Эребро!

— Ну, тогда, следуя закону математической индукции, и всех остальных! Выходит, каждый из приглашенных имел на юбиляра зуб… и каждый имел основания укокошить Завару.

— Да, задачка у Филимена — не позавидуешь.

— И все-таки непонятно: неужели Завара рассчитывал помириться со всеми разом?

— Этого мы никогда не узнаем.

— Что ж, исповедовались друг перед другом.

— По крайней мере, облегчили душу.

— Но ни на шаг не приблизились к раскрытию тайны…

Озябнув, они вернулись в дом.

— Так или иначе, Завара получил свое, — произнес Делион. — Выскочка, похититель чужих идей.

— Он гений.

— И гению не дано право присваивать чужое. В том, что произошло, я вижу перст Божий.

До общей трапезы в гостиной еще оставалось время, и они решили по пути заглянуть в гимнастический зал.

— Знаешь, Атамаль, мне всю жизнь не хватало времени, — сказал марсианин, когда они шли по пустынному коридору. — Не думал, что наступит пора, когда стану убивать время.

— Если ты не будешь убивать время, оно убьет тебя, — повторил Александр мрачный афоризм Завары.

В зале никого не было. Тренировочные снаряды застыли по углам. Посреди помещения возвышался космотренажер, похожий на создание архитектора-кубиста. Панели кто-то отключил, и в зале было полутемно: серенький свет, с трудом пробивавшийся в окна, не давал достаточного освещения.

— Слушай, кто это? — неожиданно прошептал марсианин, схватив Дел иона за руку.

— Где?

— Вон, возле шведской стенки. Оба вгляделись, но разобрать ничего нельзя было.

— Эй, приятель, ты кто такой? Откликнись, — громко произнес Александр, но ответа не последовало, только глухо охнуло эхо пустынного зала.

— Похоже на призрак, который я видел в кабинете Завары, — шепнул марсианин. — Но теперь хоть, слава Богу, у меня свидетель есть. — Сейчас мы разберемся, что это за призрак, — сказал Делион и решительно шагнул к шведской стенке.

Фигура не шевелилась.

Внезапно отворилась дверь и в зал вбежал Мишель в тренировочном костюме.

— О, вечные партнеры, светила мудрости! П.-привет, — бросил он им.

— Привет, молодое поколение, — ответил Делион.

— Здравствуйте, молодой человек, — откликнулся марсианин.

— Решили гимнастикой подзаняться? Рекомендую тренажер. К… космический! — С этими словами Мишель, к ужасу марсианина, направился прямо к подозрительной фигуре, застывшей у шведской стенки.

Существо оказалось всего-навсего курткой, забытой им на перекладине. Мишель озабоченно сунул руку в карман куртки, нащупав там какой-то предмет, и лицо его просияло.

— П… память дырявая, — прокомментировал он свои действия.

— Рановато, молодой человек, — сказал Рабидель. — У вас должна быть память, как у белкового.

— Куда мне до них! — улыбнулся Мишель. — Кстати, не увлекайтесь тренировками: через несколько минут в гостиной общая трапеза! — С этими словами он удалился, прихватив куртку.

— Ущербный парень, — заметил марсианин, когда дверь за Мишелем закрылась.

— Он в семье, похоже, не исключение.

— А раньше казалось — абсолютно благополучная семья.

— У каждой семьи свой скелет в шкафу, — выдал Делион очередной афоризм.

Они рассматривали космотренажер, стараясь разгадать принцип его действия, когда ударил гонг, созывающий всех в гостиную.

— Итак, Сильвина продолжает играть роль гостеприимной хозяйки, — прокомментировал Рабидель. — А я уже, признаться, проголодался.

— Так или иначе, время до полудня мы убили.

— В соответствии со словами покойного Завары, — закончил марсианин.

Когда Делион и Рабидель вошли в гостиную, остальные были в сборе.

— А вот и наши шахматисты. Теперь полный комплект, — облегченно вздохнула Сильвина. Она сделала знак сервороботам, которые начали разносить блюда.

Сильвина сидела на том же месте, которое занимала во время юбилейного празднества.

Стул рядом пустовал.

Все четыре видеостенки были включены — впервые после трагической ночи. Сделать это попросил хозяйку Филимен. Впрочем, у Сильвины хватило такта сменить ролик со шведским королем, вручающим Заваре премию.

— Ты неуловима, моя прелесть, — негромко сказал Арсениго, обращаясь к сидящей рядом Даниель. — Я сегодня прождал тебя полдня, и напрасно.

— Это где ты меня ждал?

— В засаде.

— Мы не договаривались о встрече.

— А разве договаривается с дичью охотник?

— Ты не охотник, а я не дичь, — повысила Даниель голос. Гурули беспокойно заерзал, но в общем шуме голосов их разговор не был слышен.

Между тем серворобот дошел и до них. Арсениго вознамерился положить соседке еду.

— Не надо, Арсени, — попросила Радомилич. — Я и так от безделья растолстела, скоро в платье не влезу.

— По тебе не скажешь.

— Охотник должен быть наблюдателен!