Голубое шампанское - Джон Варли Страница 39

– Я тоже. – Она взглянула на часы. – Я тебе вот что скажу: ты отправишься с нами в небольшое путешествие.

* * *

Поначалу Бах протестовала, но Гэллоуэй не терпела возражений, да и сопротивлялась Бах не очень сильно.

На скоростном катере, троллейбусе и самолете они быстро поднялись на верхний уровень Моцартплаца, где Бах вскоре оказалась в четырехместном МПЧ – междупунктовом баллистическом челноке.

Она еще никогда не летала в МПЧ. Они были редкими, в основном из-за того, что тратили очень много энергии всего лишь ради сокращения времени полета на несколько минут. Большинство людей путешествовали в трубах метро, капсулы которых разгонялись до трех тысяч миль в час, паря в нескольких дюймах над индукционными рельсами в превосходном лунном вакууме.

Но для знаменитостей вроде Гэллоуэй полеты в МПЧ имели смысл. Ей было неприятно появляться в общественных местах, где ее сразу обступала толпа. А деньги, разумеется, не были для нее проблемой.

После мощного начального ускорения наступила невесомость. Бах она никогда не нравилась и понравилась еще меньше после нескольких бокалов спиртного.

Во время короткого полета сказано было очень мало. Бах не спросила, куда они направляются, а Гэллоуэй этого не сказала. Бах разглядывала через широкие окна проплывающий лунный ландшафт.

Подсчитывая долины, борозды и кратеры внизу, она вскоре поняла, куда они летят. Это была далекая долина – в том смысле, что через нее не проходила труба метро. Чуть больше чем через час над ней промчится станция Танго Чарли – не выше сотни метров над поверхностью.

МПЧ совершил посадку среди скопления прозрачных временных куполов. Их было более сотни, и вокруг еще больше МПЧ, чем Бах когда-либо доводилось видеть. Она решила, что большинство людей в куполах и возле них делятся на три категории. Очень богатые, владельцы частных космических кораблей, которые возвели большую часть этих портативных дворцов и наполнили их своими друзьями. Гражданские сановники в куполах, принадлежащих городам. И работники СМИ.

Представителей последней категории собрались сотни. Предстоящее событие было не из тех, которые они называют большой историей, зато очень зрелищное. И оно обеспечит впечатляющие видео для вечерних новостей.

Через всю залитую солнцем долину была проведена широкая черная полоса, обозначающая траекторию, по которой пролетит Танго Чарли. Множество камер и многочисленные группы облаченных в скафандры зрителей расположились вдоль середины этой линии, а много других – сбоку от нее, чтобы снимать приближение с разных точек. Далее виднелось около сотни больших туристических автобусов со стеклянными крышами и пестрый набор частных краулеров, автолетов, реактивных салазок и даже несколько пеших туристов – обычные люди, приехавшие посмотреть на событие.

Бах последовала за необычной публикой: Гэллоуэй, худой и немного призрачной в полупрозрачном скафандре, опирающейся на хрустальную трость, близнецами Майерсами, чьи руки-протезы не влезали в скафандры, поэтому их рукава торчали в стороны, раздутые, как распятые привидения, и за самыми странными из всей этой компании – теми самыми протезами рук, похожими на скульптуры из проволоки. Они шагали самостоятельно, опираясь на кончики пальцев, и смотрелись наподобие слабоумного расчлененного механического верблюда, бредущего по лунной пыли.

Они вошли в самый большой из куполов, возведенный на краю всей группы куполов ближе всего к черной линии, благодаря чему от траектории пролета станции их отделяло не более сотни метров.

Первым, кого увидела Бах, сняв шлем, был Хеффер.

Тот не заметил ее сразу. Как и многие другие в куполе, он смотрел на Гэллоуэй. Поэтому Бах увидела его лицо, когда его взгляд переместился от знаменитости на Джоя и Джея… и увидела изумление и ужас, слишком сильные, чтобы быть удивлением при виде их уродства. Это был взгляд узнавания.

Гэллоуэй говорила, что у нее есть превосходный источник информации.

Она заметила интерес Бах, улыбнулась и слегка кивнула. Все еще пытаясь снять скафандр, она подошла к Бах.

– Все верно. Близнецы услышали о том, что в отделе навигационного отслеживания может происходить кое-что интересное, вот они и отыскали твоего командира. Как выяснилось, у него довольно странные сексуальные пристрастия, хотя для Джея и Джоя они, вероятно, весьма заурядные. Они почесали там, где у него чешется, и он выложил все.

– Для меня это… довольно интересно, – признала Бах.

– Я так и подумала. Ты собираешься делать карьеру, оставаясь стажером в отделе навигационного отслеживания?

– У меня не имелось такого намерения.

– Я тоже так думаю. Послушай, не лезь в это. Я могу провернуть все так, что не будет никаких шансов, что это обернется против тебя. В течение недели ты получишь перевод с повышением в звании.

– Не знаю, если это…

– Если что? – прищурилась Гэллоуэй.

Бах колебалась лишь секунду.

– Я могу быть упрямой, но я не дура. Спасибо.

Гэллоуэй чуть неуклюже отвернулась и опять принялась с трудом выбираться из скафандра. Бах уже собралась предложить ей помощь, но тут Гэллоуэй посмотрела на нее и нахмурилась.

– А ты почему не снимаешь скафандр?

– Купол над нами очень прочный, но он однослойный. Осмотрись. Большинство местных сняли только шлемы, и многие носят их с собой. А большинство землян сняли скафандры. Они не понимают, что такое вакуум.

– Так ты говоришь, что здесь небезопасно?

– Нет. Но вакуум не прощает небрежности. И непрерывно пытается тебя убить.

Поколебавшись, Гэллоуэй перестала снимать скафандр.

* * *

Со шлемом в руке Бах бродила по электронной стране чудес.

Станция «Танго Чарли» не будет видна вплоть до менее чем минуты до приближения, но и тогда ее будет трудно заметить, поскольку она появится лишь на несколько угловых секунд выше горизонта. Но в сотнях миль от них были установлены камеры, уже способные ее видеть – и как яркую звезду, с заметной скоростью перемещающуюся по небу, и как подергивающееся изображение в некоторых длиннофокусных объективах. Бах наблюдала за тем, как колесо станции заполняет экран, и вскоре смогла даже разглядеть мебель за одним из окон.

Тут она впервые после прибытия подумала о Чарли. И задумалась о том, сказал ли ей Тик-Так – нет, черт побери, компьютер станции – о приближении к Луне, а если сказал, то будет ли Чарли наблюдать за ним? Какое окно она выберет? Бах шокировала мысль, что если Чарли выберет правильное, то она сможет мельком ее увидеть.

Осталось всего несколько минут. Зная, что это глупо, Бах все же стала смотреть вдоль линии, обозначенной тысячами камер, надеясь уловить первый отблеск.

Она заметила Меган Гэллоуэй, сопровождаемую операторами и, несомненно, произносящую нечто светлое и остроумное для своей огромной аудитории. Гэллоуэй находилась здесь не столько