Кен Маклауд - Ночные проповеди Страница 40

Дэйв записал всю трансляцию, одновременно прикидывая, как выделить нужные части, скомпоновать и проиграть так, чтобы композиция стала визуальным аналогом затягивающего барабанного ритма. Вдруг в поле зрения показалась кабина, освещенная будто вагон поезда, робот не удержался – проводил ее взглядом. Потом вернулся к работе. Когда виджей уже решил, что посмотрел и записал достаточно, рука машины потянулась к какому-то прибору – и внезапно экран погас, перед глазами Варшавы возникло предупреждение об ограничении допуска.

А приложение «Лететь к объекту», будто из вредности, прокрутило картину прибытия в обратном порядке: будто он падает с лифта, несется спиной к Земле. В конце концов его, с кружащейся от скорости и полета головой, выбросило обратно в комнату. Конечно, никуда он не летал и в кресло не шлепнулся. Все – иллюзия, изображение перед глазами. Правда, холодный кофе Дэйв разлил себе прямо на колени.

Алиев с Джессикой вернулись после прочесывания благотворительных и антикварных магазинов около семи, волоча кучу пластиковых пакетов. Девушка уже сменила тенниску на короткое черное платье. Секретный агент удалился в спальню и вернулся в древней черной комбинации из нейлона, надетой поверх узких черных джинсов, и в тупоносых черных ботинках на рифленой подошве. Свежий макияж – черные тени, темно-лиловая помада – больше подходил его тонкому, скуластому лицу, чем стиль готической лолиты. На плечо он повесил черную прямоугольную сумку, сообщив, что в таких раньше носили компьютеры. Дэйв ему не поверил.

Алиев изящно встал в дверях – подбоченившись и сунув палец за бретельку лифчика.

– Готов надрать гностикам попки! – отрапортовал он.

– Молодец какой, – похвалил Дэйв и показал свой айфинк. – А я готов выдать тусовщикам все, за что они заплатили, и даже больше. Думаю, скучать им не придется.

– Про что будет шоу? – спросила Джессика.

– Посмотришь – увидишь. Скажу только, что я назвал его «Впечатления от Ближнего Внеземелья».

– Захватывающе, – изрек Алиев равнодушно и утомленно. – У нас еще есть время немножечко перекусить?

– Конечно, – заверил Дэйв. – Чего тебе… Алиев вдруг поднял руку.

– Минутку! Срочный звонок.

Его глаза остекленели, губы и кадык задвигались – он сосредоточенно проговаривал реплики про себя, затем сказал вслух:

– Дэйв, это тебя – мой босс в Гринсайдз.

Виджей дернул себя за ухо – включил прием. Изображение не возникло, но послышался спокойный басовитый голос:

– Добрый день, мистер Варшавски. На вашем сегодняшнем представлении в охране будет робот Хардкасл?

– Насколько я знаю, да. У нас договор с «Наемными мускулами». Погодите-ка, я проверю сегодняшнее расписание… ага, Хардкасл заступает в девять.

– Вы случайно не знаете, где, скажем так, может проживать эта машина?

– Адрес? Не представляю. Спросите у агентства, они ведут всю бухгалтерию.

– Мы уже побывали в «Наемных мускулах». Физического адреса Хардкасла у них нет. Как ни странно, они, видимо, полагают, что эта часть закона роботов не касается.

На другом конце линии тяжело вздохнули.

– Что, вообще говоря, справедливо. В их ведомостях робот значится как «передвижное оборудование». Впрочем, это неважно. Я хочу предупредить вас, что Хардкасл может не явиться на работу сегодня.

– С ним что-то случилось? – спросил Дэйв недоверчиво.

– Да, мистер Варшавски. Скажем так: полиция очень хочет его допросить, и если мы заметим его по пути на ваше представление, то перехватим. Пожалуйста, не звоните в «Наемные мускулы» с просьбой о замене или подкреплении, пока не удостоверитесь, что Хардкасл опаздывает как минимум на полчаса. Если он все же явится, реагируйте как обычно. Вы поняли?

– Это ясно. Но есть одна загвоздка. Никто не может «реагировать как обычно», чтобы одурачить робота. Вы мне сказали, и теперь, как только он меня увидит, сразу поймет, что я думаю неладное. Их интеллект…

– Да, мистер Варшавски, их разум весьма изощрен. Я знаю. Но уж поверьте: в данном случае это едва ли причинит вам какие-либо неприятности.

– Что вы имеете в виду?

– Пока не могу сказать. А теперь, если вы не против, переключите меня на констебля Алиева.

Дэйв переключил. Михаил обменялся несколькими репликами с начальством и завершил звонок. Тем временем Дэйв просветил Джессику насчет положения дел.

– Поверить не могу, что у Хардкасла неприятности, – удивилась та и жестко взглянула на Алиева. – С чего это все, а?

– Возможно, он причастен к недавнему убийству священника. И к сегодняшнему убийству епископа.

– Убийству? – вскрикнула Джессика.

– Епископа? Серьезно? – воскликнул Дэйв.

– Посмотрите «Ивнинг ньюс», – посоветовал Алиев с непривычной суровостью.

Они посмотрели.

– И как насчет сегодняшней операции? – спросила Джессика.

– Как и планировали, – ответил Алиев.

Дэйв сидел за стойкой «Франкенштейна» – паба, удобно расположенного напротив «Карфагена», – пил клюквенный сок, поглядывал в зеркало на Алиева с Джессикой и слушал приходящее на телефон по выделенному каналу. Было жарко и душно. Суббота, три часа ночи, в пабе после представления «немой сцены» – не продохнуть. Почти все внимание виджея занимал прослушиваемый разговор. Оттого Дэйв казался занятым, усталым и не расположенным к беседе.

Что, как сказали бы гики, было не багом, а фичей.

Хорошо, что он решил на время представления не притрагиваться к алкоголю, включая пиво. Конечно, голову слегка повело от дыма травы, но к нему Дэйв привык и научился сосредоточиваться, а потому, когда сознание плыло вместе с дурманом, он использовал хмельную легкость, будто серфер, оседлавший опасную волну. Нужно лететь с ней – а потом соскочить в подходящий момент. С «Впечатлениями от Ближнего Внеземелья» этот рискованный трюк сработал.

Хардкасл не пришел. В 21.30 они позвонили в «Наемные мускулы» и выяснили, что робот ничего не сообщал и должен был, как обычно, явиться по расписанию. Агентство предложило охранника на замену, предложение приняли, парень подъехал на такси через двадцать минут. Его пришлось спешно проинструктировать насчет того, кого считать достаточно безопасным и респектабельным для допуска внутрь.

Джессика и Алиев продолжили разговор, начатый два часа назад, на представлении, с ребятами, которых девушка посчитала серьезными неогностиками. Те сами предложили посидеть в пабе. В него уважающие себя готы и поклонники «немой сцены» обычно не заходили, и потому парни удивились, когда Джессика с Алиевым сказали «да». Неогностики не казались совсем уж откровенными ботаниками. Выглядели они не так уж плохо: жилистые, худые болезненной, придающей порочное очарование наркоманской худобой. Но, должно быть, ими никогда раньше не интересовались настолько привлекательные девушки (Алиев представился как Мишель и вел себя намного женственней, чем предыдущей ночью).