Елена Клещенко - Файлы Сергея Островски Страница 42

В загородное такси они сели вдвоем. Ариадна не плакала, но лицо ее больше не казалось детским. Сергей устроился с ней рядом на заднем сиденье.

Ховеркрафты в Москве называли аэроходами и еще иногда «ползолётами». Этот скорее летал, чем ползал, судя по высоте, на которую взметнула их воздушная подушка. Сергей понадеялся, что водитель по имени Камиль не станет срезать путь через поле или руслом реки, но невозможным это не казалось.

— Я на него рассердилась, — тихо сказала Ариадна. — На папу. Когда он не приехал на награждения. Я победила на всероссийской олимпиаде, а он сказал, что ему надо работать. Он все время сидит на даче и работает.

— Он крупный ученый?

— Типа да, — Аля усмехнулась. — Я с ним потом неделю не разговаривала. А теперь он пропал.

Сергей начал объяснять, что не надо сразу воображать все самое плохое и что недоразумений в мире гораздо больше, чем настоящих несчастий, но тут впереди возникла пробка. Такси повышенной проходимости, лишь немного замедлив ход, повернуло на обочину, форсировало ограждение, затем сугроб и, взметая снежно-грязевые вихри, поплыло вдоль шоссе над кустами и пешеходной тропинкой, провожаемое жестами и комментариями других водителей. Сергей промолчал — сам просил, чтобы побыстрее.

Никого из российских родичей, кроме тети Ляли и бабушки, Сергей до того не видел в реале, ни с кем не поддерживал связи — созванивались, когда напоминалка сообщала о чьем-нибудь дне рождения, и на этом всё. С американской родней дело обстояло примерно так же. Он не умел и не любил делать длительные визиты и отдыхать «как положено», планируя безделье и развлечения, притворяться, что рад видеть малознакомых мужчин, женщин и детей. Родственники — странные люди, которые, подобно тем существам из рассказа Роберта Шекли, почему-то должны собираться вместе при изменении их количества… Однако родословное древо со всеми нужными примечаниями Сергей знал наизусть. Осведомленность можно выдать за интерес, а вопросов вроде «какая тетя Миджен и кто такая Катька» мама ему не простила бы.

Поэтому он примерно представлял, кого увидит в загородном коттедже. (В Москве говорили «на даче», от слова «дать» — некогда так называли владения, которыми царь награждал особо отличившихся подданных.) Отметить день рождения Павла Георгиевича собрался узкий семейный круг. Родная сестра жены, то есть мама Сергея. Марина, дочь тети Ляли от первого брака; муж Марины Виталий. Вадим — сын дяди Паши от одного из двух предыдущих браков. И наконец, Нина, старшая сестра именинника.

С маминых слов, вчера все было благостно: шампанское на заснеженной лужайке, семейный ужин у теплой печки, сольное и хоровое пение. А утром оказалось, что дядюшка исчез, никого не предупредив и не взяв, по-видимому, никаких вещей, кроме одежды, что была на нем.

Дядя Паша, Павел Георгиевич Зарубин — физик, работал в Лебедевском институте, лет десять назад сделал какое-то крупное открытие, значительной научной и коммерческой ценности. В настоящее время он безвылазно сидел в своем коттедже, нигде не числился в штате, благо возраст был пенсионный, и занимался теоретической физикой. Кажется. Сергей не мог бы сказать, почему он решил, что именно теоретической физикой. Дядя все время сидел за компьютером, от компьютера его отрывала тетя Ляля, когда Сергей им звонил. Но если подумать, с тем же успехом он мог моделировать технологические процессы. Или писать мемуары. Или даже играть в «Осаду Иерусалима».

Вторая пробка ожидала их в небольшом городке, где к шоссе с обеих сторон примыкал противошумовой забор, так что трюк с объездом не прошел бы. Сергей вспомнил страшные рассказы коренных москвичей и приготовился к великому стоянию. Однако водитель вытащил свой вифон, поводил пальцем по экрану, удовлетворенно хмыкнул и втопил педаль. Сергею показалось, что они пошли на таран, он выбросил руку вправо и схватился за ручку дверцы, чтобы девчонку не кинуло вперед при ударе, но тут мощно взвыли верхние импеллеры, нос ползолёта задрался, и в следующее мгновение под ними поплыли разноцветные крыши машин. Камиль объезжал пробку поверху. Салон покачивало, будто они ехали по подвесному мосту, и Сергей буквально чувствовал, что держат машину на весу не только воздушная подушка и винтовая тяга, но и добрые пожелания, идущие снизу. В гладких зеленоватых щитах по левому борту виднелось их отражение; Сергей глянул на него и сразу отвел глаза.

Аля нисколько не испугалась, ее «ух ты, круто», похоже, Камилю польстило. Сергей же перевел дух, только когда машина спустилась на грешную землю и, как в прошлый раз, заскользила по обочине вдоль бесконечного ряда машин. Он попытался подсчитать, в какую сумму подобные маневры обошлись бы по другую сторону океана, и не смог.

— Нас не оштрафуют? — спросил он нейтральным тоном, изо всех сил поддерживая репутацию американских детективов.

— Не волнуйтесь, — был снисходительный ответ. — Добрые люди пишут, тут камеры сломаны.

— А другие водители не пожалуются?

— У меня номер плохо виден. Грязь на дорогах такая.

— А-а… бортовой идентификатор?

— Помехи идут, — флегматично сказал Камиль.

Остаток пути Сергей больше размышлял о национальном менталитете, чем о пропаже родственника. Ариадна привалилась к его плечу и заснула. Толстая пуховая куртка придавала Сергею сходство с подушкой, и обращались с ним соответственно, то бесцеремонно тащили на себя, то уминали кулачком.

Въезд в поселок охранял автоматический шлагбаум с регистратором и видеокамерой. Сергей было обрадовался — значит, все, кто въезжал и выезжал, сосчитаны. Потом кинул взгляд на обширное пустое поле по правую сторону от дороги и радоваться перестал. Вдобавок последние сорок минут шел снег. Следы возле дома найти будет нелегко, а без аппаратуры просто невозможно. Вопрос в том, когда туда прибыла местная полиция и прибудет ли она вообще…

Поселок показался ему похожим на пригородную зону американского городка, только дорога поуже, заборы повыше и деревьев на участках больше. Крыши домиков никто не чистил, они белели, будто сложенные вдвое листы бумаги. Над воротами с медными цифрами 27 только крыша и была видна — треугольный фасад с большими чердачными окнами да рядом верхние ветви роскошной сосны. Сергей мысленно извинился перед русскими коллегами: полицейский автомобиль с синей полосой по борту уже был у ворот. Аля поднесла к замку свой ключ, калитка распахнулась.

На площадке у ворот стояли автомобили. Сергей узнал «раду» апельсинового цвета, которую арендовала себе мама на время отпуска. Кроме того, здесь был мощный внедорожник, навевающий армейские ассоциации, и синенькая кокетливая «хонда»-гибрид. За ней притулился маленький ховеркрафтик, смешно развесив в стороны алые лопасти винта; снегу на нем было меньше, чем на остальных машинах.