Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес Страница 43

Немного подумав, бородач кивнул:

– Согласен. Итак, начнем делиться информацией?

– Начнем, – Николай кратко улыбнулся. – Значительную часть своих сведений я уже вам поведал. Теперь ваша очередь. Все, что может быть полезным для анализа.

– Извольте.

И Бородулин изложил перед визитером все накопившиеся к этому времени факты и соображения. Среди прочих, которые уже были известны Николаю, попались и совершенно новые и неожиданные для него. Так, он узнал, что консультант полагает: маньяк является оккультистом, человеком с глубокими познаниями в области мистицизма. На это указывают некоторые косвенные обстоятельства и улики. Он объяснил, какие…

Это оказалось тем, о чем Николай начал догадываться сам. Вспомнились пророческие слова психоаналитика: «или ясновидец он, как наш Николай». Теперь можно было не сомневаться: убийца обладает экстрасенсорными способностями.

Также Гордеев узнал, что, как правило, маньяки интересуются ходом расследования, стараются держаться поблизости от следственных органов, даже предлагают свои услуги сыщикам. Многие из них подражают полицейским: ездят на тех же машинах, любят одеваться в униформу и камуфляж, устраиваются на работу охранниками.

«Надо взять на заметку», – отметил про себя Николай.

Они еще какое-то время поговорили, обсуждая частности. Напоследок условились поддерживать связь друг с другом и сообщать все новости по делу.

На улицу Николай вышел с легким чувством. Честно говоря, он ожидал худшего – что бородатый консультант не пойдет на контакт. Видно, судьба благоволит к нему последнее время. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!

Николай трижды сплюнул через левое плечо и, приметив неподалеку дерево, подошел и столько же раз постучал по стволу. Какой-то лысоватый мужчина с недоумением покосился на него и прибавил шаг.

Гордеев вновь воспользовался телефоном-автоматом, набрал рабочий номер Пинского.

– Александр Яковлевич? Приветствую вас!..

– Здравствуй, Николай. Я тебе звонил на сотовый…

– Мобильник впопыхах забыл взять, оставил дома. Знаете, – Гордеев понизил голос, – сегодня ночью опять звучал брегет, цифра встала на двенадцатом делении. Вы понимаете?..

– Да. Приезжай, нужно срочно увидеться.

– Уже еду.

Что-то насторожило Гордеева в интонациях приятеля. Голос какой-то глухой, безжизненный. Уж не случилось ли чего?

За десять минут Николай добрался до офиса Пинского. Обнаружил того в кресле, у письменного стола. Аналитик сидел хмурый, нахохлившийся – таким мрачным его видеть еще не доводилось. Гость расположился напротив. Помолчали.

– Валеру убили, – наконец разлепил губы Пинский.

– Как?! – ужаснулся Николай.

– Два удара острым ножом – под сердце и в шею. Почерк маньяка.

И, подавшись вперед, приблизил свое лицо к молодому человеку:

– Он подобрался слишком близко к нам. И нанес упреждающий удар – своим преследователям, загонщикам, нам, Коля! Теперь это уже слишком серьезно. Это война.

Помолчав, продолжил:

– Ты многого не знаешь, Коля. Моя вина. Надо было понаблюдать за тобой, проверить, можно ли тебе доверять. Теперь вижу, что можно.

Опять смолк. Повисла гнетущая пауза. Спустя минуту Пинский спросил:

– Кажется, ты хотел о чем-то сообщить?

– Да, – кивнул Николай, несколько сбитый с толку неясными намеками врача, – вот, что мне удалось выяснить…

Он рассказал о своем знакомстве с Бородулиным и о полученных от того сведениях. Затем поведал о часах, заигравших снова ночью, о своей злости на убийцу. Не забыл и об интеллектуальных достижениях.

Психоаналитик все выслушал и похвалил младшего товарища, правда, несколько рассеянно:

– Это хорошо, Николай, что ты интеллектуально растешь… Такими темпами… Но помимо рассудка необходимо развивать также интуицию. В нашем случае она особенно важна… Тебе еще придется попутешествовать в Астрале – отныне за подозреваемыми глаз да глаз нужен. Держать под присмотром их земную повседневную жизнь и проверять подсознательную сферу каждого – вот, что нам необходимо! Первым займутся ребята из «Витязя», теперь они землю носом будут рыть… Вторым же займемся мы с тобой, точнее, основная нагрузка ложится на тебя. У нас ты – главный шаман.

Он дружески потрепал Николая по плечу.

Гордеев помялся и осторожно поинтересовался:

– Александр Яковлевич, а что там насчет каких-то нюансов, о которых мне не было известно? Вы заикнулись о том, чтобы ввести меня в курс дела…

– Да, да… – рассеяно молвил тот. – Но всему свое время. Дай мне прийти в себя, немного собраться с мыслями. Завтра я тебе обо всем расскажу. Ты многое поймешь. Завтра…

Николай кивнул. Поднялись, Пинский протянул руку. Гордеев предложил любую помощь, тот поблагодарил, но отказался, сказав, что все обеспечат коллеги погибшего.

Николай поехал было домой, но на полпути передумал.

Наверняка Бородулин знал Ушакова! А раз так, то можно потолковать и с ним. Если Пинский пока не очень-то хочет делиться, то не поможет ли журналист?.. Логично? Вполне!

И Гордеев выскочил из автобуса и пересел на другой.

К Бородулину он вошёл уже как свой, уверенным и быстрым шагом.

– Здравствуйте ещё раз, – деловито бросил он, и с ходу: – Извините, что обеспокоил, но тут такое дело… Вы про Ушакова Валерия Николаевича слыхали?

Евгений Петрович только рукой махнул:

– Знаю, знаю, Николай, только что позвонили… Да вы садитесь.

Гордеев сел, скосил взгляд на хозяина. Тот выглядел невесело, как и Пинский.

– Вы его знали? – спросил Николай, разумея Ушакова.

– Лично – постольку-поскольку, – Бородулин вздохнул, – а так, конечно… Фигура он в наших кругах заметная. Бывший опер. Кстати, один из лучших оперов был. Раскрываемость всегда чуть ли не под сто. Только…

Здесь журналист запнулся, и Николай не упустил это:

– Что – только?

– Да… Ну, понимаете, я же человек в криминальном мире сведущий, это – мой хлеб. Информацией владею. Так вот, вокруг Валерия информация всегда крутилась какая-то… с душком, что ли.

– В смысле?

– В смысле – вещи тёмные и недоказуемые. То ли взятки, то ли нажим на свидетелей, то ли какие-то связи с криминалом…

– Но ведь – недоказуемые, вы говорите?

– Точно так. Зацепиться не за что. Но руководство хмурилось. И как назло, отношения с начальником райотдела не сложились. Дошло до конфликта. Ну, а в таком случае, ясно, прав тот, у кого больше прав… В общем, ушли Валерия. Формально-то, понятно, по собственному, ну а фактически…

– И он ушёл в «Витязь»?

– Не сразу. Года два пропадал где-то.

– Где?

Бородулин руками развёл:

– Понятия не имею. Да тогда и «Витязя»-то не было. А как возник, так и Николаич объявился… Словом, непрост был покойник, непрост, царство ему небесное.