Ольга Роговая - Солнце в созвездии Льва Страница 5

Тошнота прошла. Ей уже нравился мужчина, который так эмоционально говорил. Она подалась вперед, стараясь не пропустить его интересных высказываний, а он, наоборот, вальяжно развалившись в кресле, говорил медленнее и медленнее, придавая каждому слову дополнительную весомость и значение, вот только фразы до нее доходили уже не все, она, незаметно для себя, потеряла нить его повествования.

Тем временем на небольшой возвышенности, где хозяин дома раздавал автографы, стало происходить, что-то напоминающее представление.

С импровизированной сцены убрали столик с книгами, принесли подсвечники. Девушка подошла к канделябру, стоящему у края сцены, зажгла все фитили и посыпала на них душистый порошок. На концах фитилей показался фиолетовое пламя. Перебивая все запахи, по залу поплыл сладкий и дурманящий аромат.

Василиса с удивлением смотрела, как все присутствующие и Валентин продолжали маленькими глотками отхлебывать темную жидкость из своих чашек.

Пусть меня лучше убьют, решила она, такую гадость, только по приговору суда можно пить.

Где же эта Аня? Вдруг вспомнила Василиса и оглянулась по сторонам, в поисках подруги.

Аня так и не появлялась. Время тянулось бесконечно долго, ярко горели свечи, тихо лилась музыка, люди двигались, как при замедленной съемке, плавно и торжественно, Валентин продолжал говорить. Василиса смотрела на окружающих ее людей: высокую, с шикарной фигурой женщину, солидного господина в шляпе, вальяжно развалившегося молодого человека, и вдруг заволновалась. Что она делает здесь в совершенно незнакомой компании? Она не знала никого из них, и чувствовала сейчас то же, что и потерявшийся в магазине игрушек ребенок: испуг и интерес.

– Править должны сильнейшие, те, кто прошел определенный цикл перевоплощений, сам развился, преобразовался, стал избранным, а значит достойным управлять теми, кто еще в начале пути. Таких людей от бессмертия отделяет только одна последняя жизнь, один малюсенький шаг и душа освободится от бренного тела.

– От тела? – переспросила Василиса.

До ее затуманенного сознания никак не доходило, как можно жить без тела.

– Что такое тело? Его, в сущности, нет, ибо оно лишь набор частей готовых вот-вот развалиться, – прошептал Валентин, наклонившись к самому ее уху.

Василиса хотела точнее расспросить, относится ли она к тем достойным, избранным править? Ей очень хотелось относиться. Этот вопрос мучает ее, не дает покоя, и она, наконец, решается:

– Как вы считаете…..

– Начинается, – прошептал Валентин.

Только после его слов, она заметила, что в зале воцарилась полная тишина, гости сидели по местам, разговоры стихли.

Василиса попыталась встать и идти искать Аню, но не смогла подняться. Ей казалось, она прекрасно понимает, о чем говорят, что происходит, но ноги не слушались. Ей ничего не оставалось, как сидеть на месте и наблюдать за тем, что происходило в зале.

Теперь соседи показались ей не такими уж привлекательными. Недалеко от себя она заметила толстую, с тупым взглядом женщину, рядом с ней придурковатого паренька, который хихикал непонятно чему и о чем, сосед напротив бессмысленно уставился на свою тарелку. Неужели они избранные? Плечи Василисы вздрогнули, она с трудом сдержалась, что бы ни рассмеяться. Что-то изменилось во всей окружающей ее обстановке, да и речь Валентина теперь совсем замедлилась, и он уже не говорил, а вещал:

– ….что бы стать бессмертным, нужно перестать быть человеком.

Василиса вскинула на него удивленный взгляд.

– Не поняла? – попыталась переспросить она.

Но Валентин прижал палец к губам, призывая к тишине.

Три девушки в длинных одеждах, с золотыми масками на лицах вышли на середину постамента. Одна стояла впереди, остальные сзади, образуя треугольник. Василиса решила, что на них надеты парики, потому что таких высоченных причесок, наподобие башни, соорудить из собственных очень черных с неестественным фиолетовым отливом волос, невозможно. Девушка, что шла впереди, была в белом платье, две другие, стоящие по бокам, были одна в красном, другая в голубом. На груди каждой сверкало множество бус и камней, причем очень крупных и ярких, напоминавших чешую рыбы. Руки девушек, обнаженные до плеч, также были украшены цепочками, браслетами, на пальцах массивные перстни.

Сквозь туман, который распространяли горящие в плошках травы, тлеющие благовония, Василиса увидела Принца, входившего на постамент, как ей показалось из-за шторы. Принц был в длинном пурпурном одеянии, и таком же плаще с капюшоном, надвинутом ему на лицо, грудь наполовину обнажена. И еще Василисе показалось, что он босиком, или в одном ботинке.

– Кто ты? – спросила сиплым мужским голосом девушка в белой одежде.

Василиса прыснула от смеха. Она что не знает – это же хозяин дома. Василиса даже приподнялась с места, что бы ей подсказать.

– Т-с-с-с, – зашипел на нее Валентин, одергивая за руку.

Тут она увидела в углублении сцены мужчину. Укутанный в плащ, он смотрелся темным пятном, и потому Василиса не сразу его заметила.

Это он спрашивал, догадалась Василиса, и опять чуть не расхохоталась в голос, теперь уже над своей невнимательностью. Ей казалось очень смешно, что она решила, будто девушка говорит мужским голосом. Сейчас ей казалось смешным все.

На нее накинулись соседи, призывая к порядку.

Только теперь она обратила внимание, что разноцветные одежды исчезли, все окружавшие ее люди были в черном. Василиса сначала подумала, что гости разом переоделись, но потом догадалась, что они просто запахнули плащи и надели на головы капюшоны, и сделала то-же самое.

– Кто ты и куда идешь? – переспросил мужчина хриплым голосом.

Василиса невольно откинулась назад, стараясь внимательней разглядеть мужчину, но это было пустое занятие: укутанный в плащ с капюшоном и золотой маской на лице, он становился неузнаваем. Но то, что мужчина сильно нервничал, заметно было невооруженным глазом: его подергивало, словно в лихорадке, он встряхивал голову и неровно дышал.

Откуда-то с боку, раздалось барабанное постукивание, отвлекая ее внимание, Василиса повернулась, сосед справа отбивал дробь пальцами по столу. Василиса даже глазам не поверила – у него было шесть пальцев. Это так поразило ее, что она уже не следила за происходящим на сцене, а украдкой пересчитывала пальцы: один, два три, шесть, и еще раз: три, четыре, пять, шесть. Ерунда какая-то, должно же быть пять. Сосед сердито глянул на нее, из-под насупленных лохматых бровей, которые торчали над маской, как щетина старой зубной щетки, и убрал руку со стола. Василиса опять стала наблюдать за происходящим на сцене.

В этот момент, девушка эффектным взмахом руки вынула из складок своей одежды меч. В тишине зала, он возник с легким звоном, как вздохом. Пламя многочисленных свечей, расставленных по всему залу, мерцающими искрами вспыхнуло на полированной стали.

Но тут ее внимание отвлек сосед с головой комара. Она посмотрела внимательней – точно комар с длинным носом-хоботком, круглыми глазками и множеством ножек. Вот это да, изумилась Василиса. А его дама просто чудовище с огромной гривой, как у льва, выбивающейся из-под капюшона и лошадиными зубами. Василиса не смогла сдержать смех, таких огромных зубов она никогда раньше не видела.

Гости зашикали на нее. Василиса повернулась к сцене, с трудом концентрируя внимание. Она прищуривала глаза, вытягивала вперед шею, даже приподнималась со стула, но не успевала осмыслить увиденное, все менялось слишком быстро. Вот только что девушка в белом одеянии подавала Принцу хлеб на острие меча, а он уже пьет вино из бокала, а девушка держит меч острием к его груди.

Василиса облизнула пересохшие губы, ей тоже очень захотелось пить. Сейчас бы минералки, холодненькой, помечтала она, разглядывая стол, но никакой жидкости, кроме отвратительного напитка в чашечке, на ее столе не было.

Пьют же другие, и ничего, подумала Василиса, взяла чашечку и еще раз отхлебнула. Хуже не стало. И она, морщась, допила все до конца.

Василиса подняла глаза к сцене. Девушка в белом стала что-то нараспев говорить. Речь ее текла как сироп медленно, тягуче с красивыми голосовыми переливами, всплесками, но, сколько Василиса не прислушивалась, не могла понять ни слова. Голос ее звучал тихо и отстранено, но сила таинственного заклинания, наполняла Василису непонятным волнением, тревогой, которая росла в груди, поднималась к горлу, душила слезами. Как естественное продолжение заклинания возникла музыка. Теперь и песня двух жриц, и таинственные слова главной героини звучали одновременно, сливаясь, переплетаясь, дополняя друг друга, вызывая в душе Василисы еще большее волнение.

Эмоции были так велики, что она устала, но как только прикрыла глаза, перед мысленным взором возникали светящиеся огни, вращающиеся в такт мелодии. Усилием воли она заставила себя смотреть вперед, но и это не помогало, все происходящее на сцене пульсировало в ритме напева. Она видела Принца стоящем на одном колене, жреца с мечом в руке, но уже ничего не понимала, все мелькало, молниеносно менялось, качалось в такт волшебного заклинания.