1. Amalia - Mayonaka Страница 5

– Его жена умерла при родах, осталась новорождённая дочь. Он, будучи обыкновенным слугой в особняке, хотел дать ей процветающее будущее, поэтому продал богатой семье – семье престижных учителей. Мучился почти двадцать лет, холил и лелеял внутри злобу на весь высший свет, но искренне ценил семью. Говоря простым языком, помешался. Жажда увидеть родную кровь и, наконец, принять участие в её воспитании породила желание разбогатеть.

Леон на мгновение приходит в замешательство, затем откидывается на спинку стула и начинает хохотать. Посетительница, фыркнув, закатывает глаза.

– Девушка умерла. Унаследовала онкологию матери. Отец с этим мириться не захотел, как ты можешь видеть, и настал мой выход.

– Всё так очевидно?

– Я должен был воскресить девчонку, как можно безопаснее устранить взрослых наследников, чтобы старик стал опекуном ещё одного ребёнка, – женщина усмехается. – Его исключительным пожеланием стало стекло. Условие: старик воспитает дочь и девочку. Но никто не обговаривал появление соперника. Так что, фактически, моя задача выполнена, а взять с него всё равно нечего. Можно, наконец, бросать это чертовски скучное дельце.

Амалия, спускавшаяся в гостиную, останавливается в центре комнаты. Женщина в ярко-красном брючном костюме оборачивается. Наступает тишина. Спустя минуту на лице мисс Эткин расцветает игривая полуулыбка, а низкий голос вновь обращается в звенящий.

– Я тебе завидую.

Леон расплывается в широкой улыбке и блаженно вздыхает.

– Тронешь цветочек, и я сожру тебя живьём.

Женщина поправляет пиджак и подходит к пристально смотрящей на неё девочке. Взгляд бледно-зелёных глаз опускается на крест в чёрных волосах.

– Здравствуй, Амалия. Я очень благодарна тебе за приглашение на приём, но, к великому сожалению, не могу его принять: к тому времени уже покину город. Прими мои извинения, – девочка слегка склоняет голову на бок. – Доброго времени суток.

Мисс Эткин кладёт на полку пригласительный конверт, смотрит на мисс Грей и, грустно вздохнув, направляется к дверям. Амалия оборачивается.

– Доброго вечера, господин.

…14…

Амалия смотрит на спящего в кресле Леона. Сжав в ладони серебряный крест, она касается его плеча. Мужчина тут же распахивает глаза, улыбается, сажает девочку на колени и зарывается лицом в её волосы. Мисс Грей некоторое время изучает серьгу, а потом, прикрепив её к банту на голове, кладёт ладошку на щеку Леона.

– Брат Леон, для чего нужен крест?

Леон улыбается, накрыв маленькую ручку длинными пальцами.

– Для того чтобы рассказать всем, как сильно я тебя люблю.

Амалия всматривается в его глаза ещё минуту, потом прижимается к неподвижной груди и складывает руки в замок.

– Тебе плохо потому, что я сказала больше так не делать?

– Мой крест не должен указывать на состояние моего здоровья, цветочек, – усмехается мужчина. – Я в порядке.

– Если это нужно тебе для того чтобы чувствовать себя хорошо, то можешь делать.

– Ты уверена? – Леон обнимает крохотное, по сравнению с ним, тельце и снова усмехается. Тёплая плоть обжигает холодные пальцы, и медленное сердцебиение отдаётся во всём его существе. Он силится понять, как можно хотеть обидеть столь маленькое создание, но попытки не венчаются успехом.

Леон испускает мучительный вздох и вдруг натыкается взглядом на служанку мисс Грей. Девушка, чистящая каминную полку в тёмном коридоре напротив, ежесекундно поглядывала на спящего господина, но сейчас почему-то краснеет и выпускает из рук веничек.

– Да. Уверена.

– Как скажешь, – Леон целует девочку в макушку и медленно вдыхает запах её свежевымытых волос. Взгляд ядовито-оранжевых глаз опускается на позабывшую о веничке девушку. – Амалия…

…15…

Наступает финальный день подготовки к торжественному приёму. Поздним вечером, когда вес приготовления заканчиваются, Амалия отправляется на поиски своего преданного дворецкого, чтобы сообщить об отъезде Леона. Обойдя несколько пустых коридоров, девочка останавливается перед полуоткрытой дверью.

Пожилой мужчина сидит за офисным столом. Мягкий свет свечей ложится на его подрагивающую сгорбленную фигуру. Остекленелый взгляд устремлён в мысли, пальцы впиваются в лист бумаги, бледные губы нашёптывают, словно в каком-то бреду, одно-единственное слово: умерла. Пара крупных слезинок скатывается по впалым щекам и падает на письмо. Текст сливается в чернильные волны.

Амалия наблюдает, как дворецкий комкает бумагу, поднимает взгляд и встречается с его распахнутыми туманными глазами. Очень медленно его губы расплываются в кривой улыбке. Девочка делает шаг назад. Внезапно единственная свеча в комнате гаснет, и что-то с грохотом валится на пол. Амалия молниеносно разворачивается и бежит по изрезанному лунным светом коридору. Хриплый голос шаркает за её спиной, измазанная чернилами рука резко хватает за волосы. Девочка дёргается, невольно щурится от боли и поворачивается. Блестящее лезвие плашмя ложится на её мягкую щёку. Губы дворецкого продолжают бесшумно двигаться, глаза, спрятанные во мраке, наполняются слезами. Амалия сгибает колени. Маленькая и сверкающая в островке бледного лунного света, она падает на пол, когда чёрные руки заносят нож над её лицом. Пышные смоляные кудри, взметнувшись, остаются в руках мужчины, по щеке девочки водопадом стекает кровь. Накрыв глаз ладошкой, она вскакивает на ноги и бежит к лестнице. Дворецкий прижимает волосы госпожи к груди и улыбается.

…16…

Перед особняком Грей тормозит белоснежная иномарка, улыбающийся Леон, потянувшись, ступает на тротуар. Взгляд прищуренных карамельных глаз опускается на полыхающее здание, визг и возня прохожих ударяют в его виски сквозь гул в ушах. Продолжая улыбаться, но уже не пытаясь выдать оскал за улыбку, он скидывает плащ, расталкивает копошащихся во дворе слуг и вламывается в запертые двери. Его тело уже охвачено пламенем, взгляд ядовито-оранжевых глаз рыщет по углам, словно голодный зверь, но походка остаётся элегантной.

Огонь лижет мебель, ползёт на стены, поджигает пальмы и папоротники, как огромные свечи, жар усиливается с каждым мгновением, будто особняк опускается всё ниже в недра Земли. Где-то справа, затрещав, обваливается резная деревянная балка, с грохотом падает массивная икона. Изображение святого сжирает пламя, и на месте умиротворённого лица проявляется уродливое обугленное пятно.

Леон усмехается и, прогнувшись назад, опирается на руку. Вращающийся металлический диск скользит в миллиметре от его груди и врезается в стену.

– Я дома, – мужчина выпрямляется и блаженно вздыхает.

Разворачивается, припав к полу, и резко выпрыгивает вверх. Два тяжёлых копья не достигают своей цели.

– Такая искусная работа – и напрасно! Невежда, лишил наших дорогих гостей главной особенности вечера!

Из ниш в полу вырастают иглы. Мужчина прыгает на горящий стол с быстротой и грацией хищника, и на лестнице вдруг появляется дворецкий. Леон смотрит на копну блестящих локонов в побелевших пальцах, и его оскал становится дьявольским.

Внезапно спёртый воздух зала рассекают десятки толстых металлических игл. Леон разражается звонким смехом, когда они кромсают его обгоревшее тело и проходят сквозь плоть. Одним мощным рывком он преодолевает лестницу и тянет