Виктор Комаров - Божий суд Страница 6

Грехем опустил голову:

— У меня были свои причины.

— Согласись, что это довольно подозрительно, — настаивал Ленгли.

— Ну, хорошо… если уж вы так настаиваете, — нехотя согласился Грехем. — Мери изумительная девушка. И я… А, да что говорить… Но я с детства почему-то не переношу скрипку. Как только услышу скрипичную музыку, со мной бог знает что начинает твориться… Вроде аллергии. Да ты должен помнить, Сойк. Мы тогда с тобой на три дня ездили к морю.

— Да, да, — подтвердил Сойк. — Он прямо-таки сознание теряет.

— Любопытно, — ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Сигрен. — Одна и та же музыка и так по-разному действует на разных людей. Что до меня, то я скрипку просто не понимаю. Хотя Боровского, конечно, послушал бы охотно. А вот Хэксли, например, за скрипку все отдаст.

— Хэксли? — удивился Сойк. — Наш Хэксли? Кто бы мог подумать!

— Да, наш Хэксли.

— А ты откуда знаешь?

— Как-то он со мной разоткровенничался. Рассказал, что…

— Черт с ним, с Хэксли, — перебил Ленгли. — Мы, кажется, отвлеклись от дела. Так ты сказал, Сойк, что Грехем предложил билет тебе?

— Да что вы так привязались к этому билету? Тем более что теперь он все равно бесполезен, — сказал Грехем, вытащив из кармана какую-то бумажку и помахав ею в воздухе.

— Как? — встрепенулся Ленгли. — А разве Сойк тоже не взял билета?

— Нет, не взял.

— Ну, а ты что скажешь, Сойк?

— Да ничего, — тряхнул головой Сойк, — Ничего не скажу. Зато могу показать.

И он тоже извлек из кармана две голубые бумажки.

— Почему же ты мне сразу не сказал? — спросил Грехем.

— А ты что мне жена или теща, — разозлился Сойк, — чтобы перед тобой отчитываться?

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Молодые люди сидели в разных углах, не глядя друг на друга, словно исчерпав в этом словесном сражении все запасы энергии.

Первым нарушил молчание Грехем.

— Нам надо подумать, — сказал он. — Не ссориться, а лучше подумать. Мы попали в беду и должны держаться вместе, а не топить один другого.

Он поднялся.

— А сейчас самое лучшее — разойтись. Что ж, придется провести сегодняшнюю ночь в своих кабинетах.

— Это не самый лучший вариант, — заметил Ленгли.

— А что нам еще остается? — грустно улыбнулся Сойк.

Они молча кивнули друг другу и разошлись по комнатам.

…Хэксли остановил магнитофон и перемотал пленку Нажал кнопку воспроизведения и внимательно прослушал весь разговор от начала до конца.

Потом еще раз. И еще.

Надолго задумался. Затем достал из ящика стола ножницы и снова включил магнитофон.

СУББОТНИЙ ВЕЧЕР

Теоретики молча разошлись по своим комнатам. Однако вскоре в гостиную вернулся Ленгли, Быстрым шагом он подошел к двери, ведущей в кабинет Хэксли, но она оказалась заперта.

Ленгли постучал, за дверью было тихо. Он постучал еще раз, сильнее и почти сразу же, не дожидаясь, принялся дубасить в дверь кулаком.

Дверь резко отворилась, на пороге стоял Хэксли.

— В чем дело? — спросил он сухо.

— Вы и в самом деле заперли нас, как провинившихся мальчишек, — сдерживая ярость, произнес Ленгли.

— Вы принесли мне пропавшее решение? — ледяным тоном осведомился Хэксли.

— В этом случае я, вероятно, предпочел бы не поднимать столько шума, — усмехнулся теоретик.

— Что же вы хотите?

— Вы обещали сообщить женам моих товарищей. Но у меня, как вы понимаете, иная ситуация. Словом, я хочу позвонить одной моей знакомой.

— Нет! — отрезал Хэксли.

— Но чего вы боитесь, шеф? — искренне удивился Ленгли. — Не могу же я по телефону передать эти бумажки, даже если бы они и были у меня. Чего же вы боитесь?

— Всего.

— Ну, тогда позвоните ей сами. Скажите, что завтра я не смогу с ней встретиться. Она — хорошая девушка и мне не хотелось бы поссориться с ней из-за вашего Девидса.

— Он умер, — сухо напомнил Хэксли.

Ленгли смутился.

— Простите. Я просто еще не свыкся с этой мыслью.

— Хорошо, запишите телефон.

Ленгли чиркнул несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, и протянул его Хэксли. Тот взял листок и подозрительно посмотрел на теоретика.

— А почему вы так уверены в том, что завтра не сможете с ней встретиться? Ведь если решение будет возвращено, я отпущу вас на все четыре стороны.

— Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, — пренебрежительно усмехнулся Ленгли. — Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.

— На этот счет я совершенно спокоен, — без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ…

Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.

Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.

— Это ты, Сигрен? — сказал он, не проявляя особого удивления. — Заходи.

Сигрен присел на краешек дивана.

— Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки… А Сойк… Ты же знаешь — я постоянный объект его шуточек.

— На Сойка не следует обижаться, — примиряюще сказал Грехем — Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.

— Да, у него счастливый характер, — с завистью отозвался Сигрен.

И надолго замолчал.

Грехем тоже сидел молча, не пытаясь завязать разговор.

— Послушай, Грехем, — наконец нерешительно произнес Сигрен. — Я могу задать тебе один вопрос? Это для меня очень важно.

— Ну, разумеется.

Сигрен помялся еще несколько секунд, словно собираясь с духом.

— Грехем, — спросил он глухо, — только, пожалуйста, не удивляйся, ты веришь в бога?

— А почему ты спрашиваешь об этом именно меня? — все-таки удивился Грехем.

— Ну, Ленгли поклоняется иным богам, а у Сойка слишком критический ум.

— Не понимаю, почему это вдруг тебя заинтересовало? — Грехем встал и прошелся по комнате.

— Впрочем, не вижу причин скрывать свои убеждения. Да, я верю. Но не в того бога, который изображен на иконах и который занимается судьбами и деятельностью людей, а в некий рациональный мировой порядок.