Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы Страница 7

— Да, действительно, условия там суровые, знаю по себе, — ответил Бёртон. — Однако сестра Радхавендра родилась в Индии и обладает естественным иммунитетом ко многим из тех болезней, которые набрасываются на европейцев в Африке. Более того, ее медицинские навыки просто исключительны. Я бы очень хотел, чтобы она участвовала в моих предыдущих экспедициях. Уверяю вас, что она будет хорошо выглядеть всю дорогу до Казеха; там я собираюсь оставить ее с нашими арабскими хозяевами, а мы, все остальные, отправимся пешком на север к тому месту, где, предположительно, находятся Горы Луны.

— А каннибалы?

Уголки рта Бёртона слегка изогнулись.

— Есть несколько племен, которые на пиру, посвященном победе в битве, едят человеческую плоть, в ритуальных целях. Однако этот обычай далеко не так распространен, как рассказывают сказки. Если вы хотите найти народ, где каждый день едят ноги или руки, вам надо отправиться на другой край света в Колувай, маленький остров на юго-востоке Новой Гвинеи. Тамошние папуасы очень счастливы, когда европейцы появляются на их обедах — и не гостями. Вероятны мы для них на вкус как свинина.

— Уф! Лично мне больше нравится каре ягненка на косточке! — ответил Лоулесс.

— Вы оставите ее с арабами? — прервал капитана Корнуэлл Льюис. — Можно ли им доверять в делах с прекрасным полом?

Бёртон раздраженно прищелкнул языком.

— Сэр, если вы верите лживой пропаганде вашего собственного правительства, дело ваше, но, несмотря на клевету, циркулирующую в коридорах парламента, я никогда не видел в арабском народе что-нибудь меньшего, чем невероятная благожелательность, вежливость и исключительное благородство.

— Я только предположил, что достаточно рискованно оставлять подданную империи в нехристианских руках, сэр Ричард.

— Христианских? Значит, вы отрицаете все открытия Дарвина? Или вы верите, что ваш бог любит некоторые народы больше, чем другие?

— Я использую это слово по привычке, как синоним для цивилизованных, — запротестовал Корнуэлл Льюис.

— Тогда я утверждаю, что вы не считаете арабов цивилизованным народом, хотя они изобрели современную математику, хирургические инструменты, мыло и духи, ветряные мельницы, коленчатый вал и великое множество других вещей; хотя они сообразили, что Земля — сфера, вращающаяся вокруг солнца за пятьсот лет до того, как ваша христианская церковь подвергла Галилея пыткам за ту же самую идею.

Министр обороны недовольно поморщился.

— Это напомнило мне, Ричард, — сказал Монктон Мильнс, — манускрипт, который мы обсуждали — персидский трактат.

— И что?

— Я нашел перевод, который ты искал. — Он подошел к Бёртону и взял его за руку. — Он в библиотеке. Пойдем, я покажу тебе. Извините, джентльмены, мы ненадолго.

И прежде, чем Бёртон смог возразить, его вытащили из группы и потащили через толпу гостей к двери.

— Что за чертов трактат? — пробормотал он.

— Необходимая выдумка, чтобы убрать тебе с поля боя, — прошипел Монктон Мильнс. — Что за муха тебя укусила? Почему ты накинулся на Льюиса как бешеная собака?

Они вышли из комнаты, прошли через гостиную, миновали маленькую толпу, собравшуюся в холле, и остановились около большой дубовой двери. Монктон Мильнс вытащил из кармана замысловатый ключ, повернул его в замке и, после того, как они вошли внутрь, тщательно закрыл за собой дверь.

Это и была его знаменитая или — как кое-кто говорил — скандально-знаменитая библиотека.

Монктон Мильнс указал на большое кожаное кресло недалеко от камина и буркнул.

— Садись.

Бёртон подчинился.

Монктон Мильнс подошел к буфету, вынул из него бутылку и наполнил два бокала. Потом подошел к Бёртону и протянул ему один.

— Сделан из Торига Насьональ, урожай 1822 года — один из лучших портвейнов, когда-либо произведенных в Португалии, — прошептал он. — Стоило мне целое состояние. Не пей его одним глотком. Смакуй его.

Бёртон поднес стакан к носу и вдохнул аромат. Потом попробовал напиток, чмокнул губами, откинулся на стуле и посмотрел на Мильнса.

— Мои извинения, дорогой друг.

— Избавь, мне они не нужны. Мне не хватает объяснения. Черт побери, Ричард, я видел тебя злым, я видел тебя проигравшим, я видел тебя бешенным от восторга и пьяным в стельку, но никогда раньше я не видел тебя таким нервным. В чем дело?

Бёртон посмотрел на свой бокал, на мгновение замолчал, потом вздохнул и посмотрел в глаза другу.

— Они делают из меня марионетку.

— Кто? Как?

— Чертовы политики. Посылают меня в Африку.

На лице Монктона Мильнса появилось удивление. — Но ты же сам этого хотел!

— Не в такой обстановке.

— Какая еще остановка? Забросай меня камнями, если ты не схватил удачу за хвост! Королевское географическое общество было решительно настроено против тебя, но Пальмерстон — сам премьер-министр! — протянул тебе руку. Ты получил шанс на Нил, возможно последний, и ни одна экспедиция не была так хорошо подготовлена и профинансирована, даже Генри Стэнли! Так почему же ты жалуешься, и твои переменчивые глаза пылают огнем? Объясни!

Бёртон оглянулся, посмотрел на стены, заставленные книжными шкафами, на эротические статуэтки, стоявшие в постаментах в нишах, одернул пиджак и смахнул пушинку с рукава, глотнул из бокала, и, недовольно, опять посмотрел на Монктона Мильнса.

— Да, верно, я давно хотел вернуться в Африку и закончить то, что начал в пятьдесят седьмом, — сказал он. — Раз и навсегда найти исток Нила. Вместо этого меня посылают найти и привезти назад чертово оружие!

— Оружие?

— Черный алмаз. Один из Глаз нага.

— Что это такое? Как алмаз может быть оружием? Я не понимаю.

Бёртон резко наклонился вперед и схватил друга за запястье. В его темных глазах зажглось пламя.

— Мы знаем друг друга много лет, — сказал он слегка охрипшим голосом. — Я могу полностью доверять тебе, ты сохранишь тайну, верно?

— Конечно. Даю слово.

Бёртон сел прямо.

— Ты помнишь, как рекомендовал мне хиромантку графиню Сабину?

Монктон Мильнс утвердительно крякнул.

— Сейчас она работает на Пальмерстона. Ее талант к ясновидению просто удивителен. Она способна в подробностях увидеть будущее — но не наше.

Хозяин дома нахмурился, глотнул из бокала, отставил его в сторону и потер рукой щеку, случайно размазав красный грим арлекина, окружавший левый глаз.

— А чье?

— Нет, ты не понимаешь. Я имею в виду не то будущее, которое ожидает меня, тебя и всех в этом мире.

— И что же это за другое будущее? — недоуменно спросил Монктон Мильнс.