Создатели монстров - Марат Александрович Чернов Страница 8

— Найдите его и скажите, чтобы он немедленно провёл освещение в подвал. Там почти нет света, и мне это не нравится!

— И вы хотите, чтобы это сделал Гектор? — с недоверием спросил Багров.

— А кто ещё, скажите на милость, осмелится спуститься в подвал с тех пор, как туда перестали ходить люди из вашей охранной бригады, — язвительно отозвался профессор.

Багров только растерянно пожал плечами в ответ. В словах Волкова была доля зловещей правды. С тех пор, как в стенах подвала, затхлого помещения, представлявшего собой самое дно научного объекта, пропали без вести несколько сотрудников, он перестал быть популярным местом для посещений. Единственный, кто ещё отваживался спускаться туда, был штатный уборщик Гектор, и на то, чтобы отправлять его туда без особой опаски за его жизнь, у профессора был ряд своих оснований.

— Будет сделано, профессор! — отчеканил начальник охраны, развернулся и строевым шагом вышел из комнаты.

Проводив его мрачным взглядом, профессор Волков снова уделил всё своё внимание системе информации «Альфа-Зет».

6

В то время как работа в научном иснтитуте уже разгоралась вовсю, Костя Пришвин мирно посапывал в тени крутого высокого утёса, одной из неожиданных преград, выросших на пути у обоих журналистов накануне ночью. Нет ничего удивительного, что измотанные за минувший день, они в конце концов отказались от своих планов добраться до КПП научного объекта и заночевали прямо под открытым небом.

Открыв глаза, Пришвин вначале не поверил в то, что видит: пока он спал, его друг соорудил роскошный лагерь. Гриша по-хозяйски разбил палатку и разжёг костер, на котором уже успел подогреть кое-что из съестных припасов. Наконец, в завершение всех вышеупомянутых сюрпризов на своеобразном столе, представлющем собой довольно большой овальный, приплюснутый сверху валун, был накрыт завтрак из сухарей, консервов, жареной колбасы и стояли две банки с каким-то энергетиком.

— Это наши последние запасы, — с грустью известил его Гриша, заметив неподдельное изумление своего друга.

— Откуда всё это? — проговорил Пришвин, обводя взглядом всю окружающую роскошь.

— Разумеется, я не приехал сюда налегке, как ты, — ответил Самойлов. — Это было бы верхом легкомыслия! Я основательно подготовился ко всему!

— И где же ты всё это прятал?

— Тут неподалёку, в одной пещере. Правда, заночевать я бы предпочёл всё-таки здесь, на земле. Не нравятся мне местные пещеры… Кстати, ты можешь перебраться в палатку, скоро начнёт припекать.

Пришвин отмахнулся от предложения своего столь предусмотрительного друга. Вместо этого он подкрепился консервами, опрокинул в рот содержимое банки с энергетиком и вопросительно взглянул на Гришу:

— Я бы хотел знать только одно: мы оставим всё это здесь или потащим с собой? — Он обвёл взглядом весь роскошный лагерь Самойлова.

— Всё это останется здесь, — ответил Гриша.

— Отлично! Я не против. Но должен кое-что уточнить: я не рассчитываю торчать здесь ни одной лишней минуты.

Самойлов удручённо кивнул. Возможно, он подумал о том, что вскоре ему грозит перспектива остаться без спутника и продолжить поиски загадочного фантома одному.

Заметив уныние на пухлом и добром лице Гриши, Пришвин со снисходительной улыбкой добавил:

— Пойми, что мы не на пикнике. Мы на работе. Мы журналюги, ёрш твою, акулы пера, и мы выходим на охоту!

— Теперь твоя очередь, — тихо произнёс Самойлов.

— В смысле? — Костя в недоумении посмотрел на своего друга.

— Я разве не сказал тебе, что уже побывал на КПП? — с невинным выражением лица обронил Гриша.

— Правда? Ну и?

— Мне дали от ворот поворот и предупредили, что если я ещё раз там появлюсь со своим якобы липовым удостоверением журналиста, то в редакции меня не дождутся.

— И ты молчал! — изумился Костя. — Ты сам тянул меня на этот чёртов КПП и заранее знал, что это бесполезно?!

— Под видом журналистов — да. Но если пойти на хитрость…

— А ты знаешь, как перехитрить охрану? Они, наверно, там тоже не лыком шиты, а? И у каждого небось по автомату Калашникова?

— Вооружены до зубов, — согласился Самойлов. — И все как один похожи на бывших уголовников.

— Может, так оно и есть.

Костя умолк на минуту, затем уже более спокойно спросил:

— Ну, и что будем делать? Брать научную базу под охраной уголовников на приступ?

Он снова обвёл взглядом лагерь, отметив печальный натюрморт из двух опустошённых банок дешёвого энергетика и вскрытой жестянки из-под тушёнки. С каждой минутой в воздухе становилось всё жарче и суше; особенности местного южного климата явно провоцировали молодых репортёров на ответные меры: с одной стороны, хотелось побыстрее забраться в тень, с другой — немедленно продолжить то дело, ради которого они сюда и приехали.

— Послушай, — сказал Костя. — Без еды и воды нам всё равно придётся отсюда убираться. Тут недалеко есть городок Нареченск — полная дыра, но там есть продуктовый магазин. Я остановлю попутку, привезу воды, тебе — энергетик… нет, лучше минералки. Не пей больше эту гадость, нужно вести здоровый образ жизни. Так ты не против?

Самойлов лишь лучезарно просиял в ответ.

— А там мы что-нибудь да придумаем, — подытожил Костя.

Самойлов проводил Пришвина к пологому спуску с холма до едва заметной тропы, спускавшейся к асфальтированному шоссе, вьющемуся серпантином между серо-зелёных, выжженных солнцем холмов. Судя по всему, это была единственная сносная магистраль, по которой можно было добраться до Нареченска.

У спуска журналисты распрощались до ближайшего вечера, и Костя, закинув за плечо рюкзак, бодро направился вниз по тропе. Он не успел опомниться, как далеко позади остались тенистые предгорья и безжизненные холмы, отделявшие вожделенный научный институт от безводной равнины, расстилавшейся кругом в радиусе не менее семидесяти километров вплоть до самого Нареченска. И теперь он воочию убедился, что значит очутиться одному посреди древней ковыльной степи, испытав весь ужас одиноких странников, осмелившихся бросить вызов палящему солнцу и прикаспийским пыльным иссушающим ветрам в самом разгаре лета.

Обливаясь потом, Пришвин втайне уже мечтал о том, чтобы впереди возникло плодовое дерево, зелёный оазис или колодец, у которого он сможет сделать остановку, и словно в ответ на его мечты спустя минут двадцать изнурительной ходьбы по щербатому, пожелтевшему от пыли и песка асфальту, впереди показалось иссушённое деревце с тонкой сморщенной листвой, прикорнувшее в стороне от дороги. Здесь он и решил сделать привал.

Костя лежал в тени деревца, глядя в бледно-голубое, почти лишённое облаков небо, и понемногу его начало клонить в сон. Однако провалиться полностью в навеянную степным маревом и палящим солнцем дремоту ему не позволило одно непредвиденное обстоятельство. Неожиданно его внимание привлекло какое-то оживление в небе. Где-то очень высоко, в направлении окутанных туманной