М. Таргис - Золотая пчела. Мистраль Страница 9

Аксель покачал головой и ухмыльнулся:

– Вот где не изменилось ничего.

Вернулась Хайди с бутылкой красного вина и двумя бокалами. Аксель приподнял густые брови. Хайди улыбнулась и протянула ему бокал.

– Герр Эдлигер…

– Аксо. Так меня называет всего пара человек… Но после того, как ты меня чуть не убила, какие могут быть между нами формальности? Что ты хотела спросить?

– Есть хоти… хочешь?

– Нет, благодарю. Ты что, живешь здесь?

– Я здесь работаю.

Хайди придвинула кресло поближе к дивану. Аксель дернулся помочь, но молодая женщина жестом приказала ему оставаться на месте и беречь ушибленную грудь и села перед ним, поставив бутылку на пол между креслом и диваном.

– Я пишу книгу о фрау Таннен.

– Пишешь книгу о… – Аксель вздрогнул, не договорив, когда маранта на подставке рядом с диваном с шелестом вытянула лист.

– Они не кусаются! – рассмеялась Хайди. – Наверно, ты ей нравишься.

– Я знаю эти цветы, – Аксель протянул руку и погладил полосатый лист.

– Кстати, говорят, они помогают от бессонницы.

– Возможно, – Аксель нахмурился, словно бы вспоминая что-то. – Возможно.

– Так что можешь взять отсюда пару штук, думаю, никто не будет против.

– Поливать цветы входит в твои обязанности?

– Нет, за домом следит одна милая старушка. Она когда-то продавала билеты в музей и даже знала Лауру Таннен лично. В какой-то момент после смерти писательницы ее имущество пробовали распродать с аукциона, но многое осталось. Потом, после очередного переиздания книги, она снова стала популярна, и здесь устроили музей, вернули кое-какую мебель или достали предметы времени ее молодости – конца XIX века. Но сейчас тут не то что музей не действует – весь Штадтранд рассыпается на куски. Вы сами видели, – Она вздохнула. – Поэтому я спокойно сижу здесь целыми днями, перебираю письма, пытаюсь понять, что она была за человек. Та старушка мне очень помогла… Герр Эдлигер! – встрепенулась Хайди и, увидев, как блеснули его темные глаза из-под прямых бровей, поправилась: – Аксо. Может быть, ты мне расскажешь, как ты вышел на ее сказки? Ведь действительно не так много людей…

– Читал их в детстве, как же еще? – улыбнулся Аксель. – Я всегда любил мрачные сказки. Гауфа, Гофмана… Ну и Лауры…

– Я тоже! – загорелась Хайди. – Мой любимый мультфильм в детстве был «Крабат». И книга тоже… А вот сказки фрау Таннен я прочитала уже взрослой, но они произвели на меня сильнейшее впечатление. Я хотела узнать о ней больше, а потом мне в руки попал один экземпляр ее книги… Вот он все и решил. Первое издание, 1891 года, с рисунками и пометками автора прямо в тексте. Это было такое удивительное ощущение, будто соприкасаешься с ее сознанием, с ее личностью… Вы… ты в порядке?

– Да, я в порядке. Продолжай, я слушаю, – Аксель потер подбородок, переменил позу – ушиб все еще напоминал о себе – и снова обратил к девушке внимательный взгляд.

– Вот после этого я и решила изучать ее биографию, – закончила Хайди.

– А ты в курсе, что этот дом?..

– Да, к сожалению. Поэтому у меня осталось не так много времени…

– А та книга у тебя здесь?

– Д-да, – Хайди не без удивления посмотрела на него – не ожидала такого интереса с его стороны.

Она поднялась с кресла, окинула взглядом комнату, нашла свою сумку, брошенную на сундук, и достала из нее книгу в темно-зеленом переплете.

– Вот, – Хайди вернулась к Акселю и протянула ему книгу.

Аксель взял потрепанный томик в руки со странной улыбкой, быстро пролистал, задерживая взгляд на некоторых литографиях и пометках на полях. Хайди снова села в кресло.

– И что особенно интересно – открой нахзац. Там начало еще одного рассказа.

Аксель понимающе кивнул и послушно открыл книгу на последних страницах. Сразу за содержанием, вокруг заключительной виньетки, все свободное пространство занимал мелкий текст, написанный неудобочитаемым торопливым почерком, терявшим при написании часть букв, обозначенных лишь однообразными петельками и черточками. Он покрывал последнюю чистую страницу книги и переходил на нахзац, но в самом конце внезапно обрывался после очередной реплики.

– Лаура Таннен писала куррентом[16], – заметил Аксель.

– Да, это верно, – вздохнула Хайди. – Но, учитывая, что все остальные рукописные тексты в книге написаны ею, можно предположить, что этот рассказ она кому-то диктовала. Может быть, в старости… А откуда ты, собственно?.. Ты обратил внимание?..

– И ты сумела разобрать то, что здесь написано? – Аксель посмотрел на нее с уважением. – Автор текста явно не предназначал его для чужих глаз.

– Разбирать почерки в старинных рукописях – моя работа, – пожала плечами Хайди. – Правда, на это ушло довольно много времени: ты прав, тут не просто неудобочитаемый почерк, а что-то вроде шифра. Или стенографии собственного изобретения – лишнее доказательство того, что текст был написан под диктовку. Хотя Лаура и сама пользовалась этим же шифром. Это история рыцаря, который возвращается из Палестины, потерпев свое личное поражение. Он везет некое сокровище, чтобы передать его в храм в родном городе. В общем, что-то вроде классического «квеста», только здесь герой не стремится обрести Грааль или совершить некий подвиг, это, скорее, рассказ о том, что происходит уже после, когда цель достигнута, и, как это часто бывает, – слишком дорогой ценой. Когда нет времени залечить раны и отдохнуть, а впереди только новые бои и труд, и никакой надежды на покой.

Аксель слушал, пробегая глазами текст все с той же странной, полной нежности улыбкой.

– Но рыцарь страдает прежде всего, оттого что не смог защитить своего короля, и тот погиб, – вдруг произнес он. – Рыцарь не может простить себе того, что он остался жив, когда его короля больше нет, что не имел возможности подставить под удар собственную грудь и погибнуть вместо другого.

– Ты уже держал в руках эту книгу прежде? – поняла Хайди.

– Я уже держал в руках эту книгу, – кивнул Аксель. – Собственно, это я написал этот рассказ.

Хайди, как раз поднесшая ко рту бокал, дернулась и выплеснула половину вина себе на колени.

– Прости! – растерялся Аксель. – Мне не следовало…

Он отложил книгу и потянулся к Хайди, оглядываясь в поисках салфетки или чего-то в этом роде, но женщина махнула рукой, останавливая его, и стала вытирать брюки носовым платком, который достала из кармана, не переставая при этом громко смеяться.

– И чем же, в таком случае, закончилась эта история? – спросила она, все еще задыхаясь от смеха.

– К сожалению, не знаю. Я ведь ее не дописал, – развел руками Аксель.

– Но ты же должен был хотя бы предполагать… И что за сокровище?..

– Девочка, я писал это, когда тебя еще на свете не было! С тех пор я прожил несколько жизней, объехал десятки стран, играл в десятках театров. Я вообще не помнил этот рассказ, пока не увидел книгу. Уж извини.

– Ничего-ничего, – Хайди снова залилась смехом. – Так мне и надо. Ученый всегда должен быть к этому готов – думаешь, что совершаешь открытие, а на самом деле… Зато я теперь знаю, что моя лучшая подруга – ясновидящая.

Аксель вопросительно посмотрел на нее.

– Она уверяла меня, что ты и есть мой драгоценный рыцарь.

– Я?

Хайди пожала плечами.

– Она увидела это во сне. Правда, она рассчитывала, что ты мог бы разрешить мои сомнения. Скажи хоть, как к тебе попала эта книга?

– Просто Лаура Таннен была кузиной моей прабабки… Я не то чтобы вырос в этом доме, но, во всяком случае, часто бывал здесь в детстве.

– Ты знал ее?

– Ну спасибо, ты мне не льстишь! Я все-таки еще не настолько стар! – вздернул бровь Аксель. – Она умерла то ли незадолго до моего рождения, то ли вскоре после. А здесь жила моя бабушка, так что… – Аксель покосился на полосатые листья, тихо шуршавшие на своей подставке. – Я засыпал здесь среди марант, которые вырастила Лаура. И с этой книжкой я игрался в детстве, разобрал шифр и приспособил к современному стилю письма.

– Но получается, – Хайди внезапно погрустнела, – что эта книга – твоя.

Она посмотрела на зеленый томик, одиноко лежавший на старой обивке дивана.

– Не волнуйся, – улыбнулся Аксель. – Я не собираюсь предъявлять права на твое сокровище, тем более что вижу, как много оно для тебя значит. Не сомневаюсь, что книга попала к тебе совершенно законным образом…

Хайди отвела глаза и пробормотала нечто неразборчивое. Аксель смотрел на нее с веселым изумлением.

– Ладно, мне нет дела до того, как она к тебе попала. Я сам когда-то все здесь бросил и ушел искать другой жизни, так что не претендую ни на что, кроме разве что воспоминаний.

Хайди улыбнулась с чувством облегчения, но тут же снова нахмурилась.

– У меня есть еще кое-что, наверно, принадлежащее тебе.

Она потянула за цепочку на шее, и из выреза блузки показался круглый медальон. В удивленном ожидании Аксель наклонился вперед, протянул руку, и на ладонь ему лег металлический шарик со стеклянной вставкой, за которой трепетали тончайшие крылышки и лапки золотой пчелы.