13 проклятий - Мишель Харрисон Страница 9

Джон Темпл кивнул:

– Да. Приемная семья – это вполне возможно. Впрочем, мы еще рассматриваем все варианты с дальними родственниками.

– Вам удалось связаться с моей тетей Роуз?

– Нет, контакт с вашей тетей мисс Уивер пока не получилось установить, но не сомневайся: мы будем пытаться дальше.

– Ее дом похож на зоопарк, – сказала Роуэн. – Там странно пахнет. Шесть кошек, три собаки и даже два гуся. В конце концов ее выселят, так мой папа говорит… говорил. – Последнее слово занозой впилось ей в горло, подступившие слезы жгли глаза, и она быстро продолжила: – А еще в саду утки и коза…

Теперь она уже плакала.

– Тихо-тихо, дорогая, – успокаивала Элли.

– Можно нам сейчас лечь спать? – прошептала Роуэн, крепче прижимая Джеймса. – Пожалуйста.

– Да, конечно. – Джон встал. – Надо отвести вас наверх.

Наверху было немногим лучше, чем внизу. Чисто, но все какое-то обшарпанное, ковровое покрытие потертое, стены явно нуждались в покраске. Джон вел их по тускло освещенным коридорам, Элли тащила чемодан, который чуть слышно погромыхивал по ковру. Перед приоткрытой дверью Джон остановился и тихо сказал:

– Тебе приготовлена постель. На сегодня для Джеймса тут тоже есть кроватка, но завтра его переведут в детское отделение, где такие же малыши. Ванная комната налево, через две двери. Тебя разбудят в половине восьмого, завтрак в восемь. – Он сочувственно улыбнулся. – Постарайся отдохнуть. Это хорошее место. Одно из лучших.

Пожелав спокойной ночи, Джон ушел, оставив Роуэн, Элли и Джеймса. Роуэн толкнула дверь спальни. Луч света из коридора проник внутрь и высветил две кровати – односпальную побольше и маленькую детскую. Сбоку стоял узкий платяной шкаф, рядом с ним – письменный стол с выдвижными ящиками и стул. Все пусто и голо.

Элли тихо опустила чемодан на кровать и открыла. Роуэн достала оттуда кое-какие вещи. Все, что могло понадобиться сейчас, лежало сверху – так посоветовала Элли. Роуэн вынула косметичку, где было собрано все для умывания, и ночную рубашку, взяла полотенце, сложенное на кровати.

Ванная была просторной и холодной. Роуэн наполнила раковину горячей водой, пар затуманил воздух, и зеркало над раковиной запотело. Вместе с Элли они сменили Джеймсу подгузник, вымыли ему лицо и руки. Затем Элли, несмотря на протесты Джеймса, унесла его, чтобы переодеть в пижамку, и Роуэн умылась сама. Из-за сломанной левой руки это получилось не так быстро.

Дрожа от холода, она посмотрела на душевую кабину. С гипсом приходилось ограничиваться раковиной.

Вдруг из сливного отверстия в ванне донеслось бульканье. Из темноты на Роуэн уставились сверкающие желтые глаза. За ней наблюдали, и это мог быть только фейри. Из отверстия показались пальцы, похожие на лягушачьи, и сгребли покрытые мыльной пеной волосы, которые собрались в стоке. Чавкающие звуки подсказали: существо съело эти волосы. Роуэн ахнула от отвращения. Но существо не обратило внимания – чавканье продолжалось.

Отвернувшись, Роуэн переоделась в ночную рубашку и выключила свет в ванной. Элли уже уложила Джеймса в кроватку и собиралась уходить. В коридоре она шепотом попрощалась, пообещав Роуэн прийти завтра. Роуэн шагнула в темную спальню, но не стала плотно закрывать дверь. Слышно было, как внизу шепчутся Элли и Джон, затем открылась и закрылась входная дверь, и здание погрузилось в тишину.

Роуэн легла в ледяную кровать, ее пробирала дрожь. В детской кроватке ритмично дышал Джеймс; измученный, он уже крепко спал. Она оглядела комнату. В углу стоял чемодан. Там было только самое необходимое, ничего личного, важного для нее, кроме одной вещи – старой книги сказок, которая принадлежала ее матери. Роуэн настояла на том, чтобы взять сказки с собой. Все остальное, ее любимые книги и игрушки Джеймса остались дома.

Только это был уже не дом, больше нет. Теперь это было просто помещение, где когда-то жила семья. Роуэн задыхалась от горя и потому не сразу заметила, что дверь спальни медленно, беззвучно отворялась. Она замерла: не то ли это странное существо из ванной… Но когда дверь открылась шире, в щель просунулась маленькая рука, а затем и лицо, окруженное облачком непослушных волос. В следующее мгновение над этим лицом появилось второе – точно такое же, только с коротко остриженными волосами. «Близнецы, – подумала Роуэн, – лет восемь-девять». Она быстро прикрыла глаза и стала наблюдать за ними сквозь ресницы.

– Видишь? – прошептала одна. – Я же говорила, что у нас новенькая.

– Ты давишь мне подбородком на голову! – пожаловалась другая.

– Тихо!

– Сама ты тихо! Разбудишь ее!

– А ты разве не хотела ее разбудить?

Первая близняшка пожала плечами.

– Новенькая? Ты не спишь?

Роуэн не ответила. Ей просто хотелось, чтобы ее оставили в покое. Но близнецы не собирались так легко сдаваться.

– Новенькая? Как тебя зовут?

– Отстань от нее, она спит, – прошептала другая.

Роуэн услышала, как одна из девочек сделала шаг в комнату.

– Смотри! Там малыш – сказали, что у нее есть брат.

– Кто сказал?

– Джон. Я слышала, как он разговаривал с Элли. Они попали в автомобильную аварию. Их мама и папа погибли.

На мгновение воцарилась тишина.

– Бедные…

– Ладно. Давай вернемся в кровать.

– Подожди минутку, – прошептала другая.

– Что ты делаешь?

– Положу ей мистера Боунса.

Девочка подошла, и Роуэн зажмурилась крепче. Сердце бешено стучало. «Что за мистер Боунс? – подумала она. – Какая-то детская проказа, которую устраивают новеньким в первую ночь?»

– Зачем?! – прошипела первая близняшка. – Ей не понравится эта вонючая старая штуковина!

– Нет, понравится, – вызывающе прошептала вторая, приближаясь. – С ним ей будет лучше. Ты помнишь нашу первую ночь здесь? Первая ночь – самая ужасная.

Роуэн старалась дышать глубоко и убедительно, как будто крепко спит. На подушку рядом с ее лицом что-то положили – теплое, мягкое и чем-то пахнущее. Не шевелясь, она вдыхала этот запах. И только когда убедилась, что близнецы ушли, открыла глаза.

На подушке лежала мягкая игрушечная собачка. Сильно потрепанные уши, одно длиннее другого. Вся в пятнах, скатавшаяся, без одного глаза и хвоста. Собачка выглядела как игрушка, которую всегда любили больше всего.

Роуэн обняла собачку, прижимая к подбородку. Горячие слезы текли по ее лицу и впитывались в мистера Боунса. Она уткнулась лицом в подушку.

Близнецы не ошибались. Первая ночь действительно была самой ужасной.

6

Шок почти обездвижил Рыжую, сидящую в темном подвале. Она напрягла слух: может, почудилось?.. Но нет. Голос раздался снова – тихий, изнуренный, протяжный:

– Простите, мы не подготовились к вашему прибытию. Мы были несколько… скованы.

Рыжая попыталась разглядеть хоть что-то в кромешной темноте – ничего не видно. Голос звучал совсем рядом.

– Сколько вас здесь? – спросила она, вслушиваясь, не подаст ли кто-то еще признаки жизни.

– О, нас здесь немного… – медленно произнес голос с легким смешком. – Но я единственный, с кем ты сможешь хоть как-то побеседовать.

У Рыжей зашевелились волосы на голове. Говорил явно взрослый мужчина. Что-то вроде лукавства, звучавшее в голосе, настораживало.

– Кто вы? – спросила она, передвинувшись на влажной соломе. От этого в воздухе запахло чем-то едким. В носу и горле запершило.

Голос подождал, пока она откашляется.

– Зови меня Элдрич.

Вот снова: чувствуется такая же хитреца. Отсюда Рыжая сделала два вывода: во-первых, тому, кто (или что бы там ни было) сидел напротив, нельзя доверять. Имя, которое он назвал, ненастоящее, и свое имя ей ни в коем случае нельзя раскрывать. Во-вторых, раз сидящий напротив утаивает свое истинное имя, это наверняка фейри. Догадку подтвердили его следующие слова:

– А как твое имя?

Никогда не называйте им своего имени… потому что они наверняка никогда не назовут вам своего. Имена обладают огромной силой.

– Зови меня Рыж.

– Мудро… – заметил голос, теперь в нем звучало меньше лукавства и больше осторожности. Если кто-то скрывает свое имя, значит, кое-что знает о царстве фейри и не просто так сюда забрел.

Глаза Рыжей привыкли к темноте. Сквозь щель в люке в подвал пробивался луч света – не такая уж и полная темнота, как показалось сначала. Перед ней смутно вырисовывалась какая-то фигура. Деталей не различить, но видно, что одна рука прикована к стене.

Она отвернулась от вонючей соломы.

– Тоже умно. Приземлиться можно было по-разному, а тебе удалось наименее… удачно, – язвительно заметил Элдрич.

Рыжую передернуло от отвращения. Вот отчего так воняло от соломы, а теперь и от нее самой – куча служила отхожим местом. Она поборола позыв к рвоте.

– Как долго вы… ты здесь, в подвале? – спросила Рыжая. – Когда она тебя поймала… и кто она такая? Чего она хочет…

– Немного терпения, – прошептал Элдрич. – Пожалуйста, я устал и очень