13 проклятий - Мишель Харрисон Страница 8

– Все закончилось внезапно.

– Он умер? – спросила Таня.

– Нет, – сказала Нелл. – Вернулся к своей жене.

Флоренс неодобрительно фыркнула.

– Значит, вы не были женаты? – спросил Фабиан.

– В общем, да, по большому счету… – кивнула Нелл. – Он был парень что надо, мой Реджи. На него можно было положиться. Преставился в прошлом году.

От необходимости как-то отреагировать Таню спас оглушительный вопль Генерала. Оберон, который наконец набрался смелости и поднял нос к клетке, чтобы получше понять, что за странное существо там внутри, отскочил и спрятался под столом.

Нелл хихикнула. Генерал тоже хихикнул.

– Как грубо, – сказал он, идеально подражая голосу Нелл. – Как грубо! Самонадеянный выскочка!

– Мой умный мальчик, – пропела Нелл.

Генерал принял презрительный вид и встопорщил перья, отчего стал казаться вдвое больше.

– Смотрите, – восхитилась Нелл. – Он в своих доспехах!

– Шалтай-Болтай сидел на стене! КАК ГРУБО! – взвизгнул попугай, надуваясь еще больше. – Хулиганство, вот что это такое!

Внимание Тани привлекло чуть заметное движение. Крышка стоявшей на столешнице чайной коробочки приподнялась, и оттуда показалось маленькое сморщенное личико старого брауни, который там жил. Он сердито моргнул и пригрозил Генералу тростью, затем снова зарылся под пакетики с чаем и захлопнул крышку. Таня переглянулась с бабушкой. Флоренс тоже обладала вторым зрением, но больше никто из присутствующих этого не увидел – точнее, не мог увидеть. Кроме брауни на кухне жила еще только одна фейри – застенчивая маленькая фея очага, что пряталась сейчас за ведром для угля, Таня видела ее несколько минут назад.

– Спорим, я сумел бы научить его парочке новых словечек, – заявил Фабиан.

– Лучше тебе этого не делать, – ответила Нелл. – Если он начнет ругаться, я буду точно знать, кто виноват, и вымою тебе рот с мылом!

– Как вы могли подумать, что я на такое способен! – притворно возмутился Фабиан.

– Уверена, он отнесется с уважением к твоим пожеланиям. – Флоренс пристально посмотрела на Фабиана. – Не так ли, Фабиан?

В ответ он лишь неопределенно хмыкнул.

– Чертов вредитель! Чертова зараза! – сказал Генерал.

По выражению лица Нелл было ясно, что она с ним согласна.

Тем же вечером, после ужина, когда Таня разобрала свои вещи и выгуляла Оберона в саду за домом, все, кроме Уорика, собрались на кухне у огня. К счастью, клетку Генерала накрыли темной тканью и увезли на ночь в другую комнату. Оберон растянулся на полу и тихо посапывал. Флоренс вязала для благотворительной распродажи, щелкая спицами и время от времени отвечая на вопросы Нелл о доме. Таня смотрела на языки пламени в очаге, то прислушиваясь к разговору, то думая о Рыжей и новостях, прозвучавших по радио. Она хотела обсудить это с Фабианом и несколько раз намекала, что надо бы выйти из комнаты. Однако Фабиан, лежа на коврике рядом с Обероном, добивал домашнее задание – хотел с ним быстрее разобраться и уже спокойно наслаждаться каникулами. То и дело он жаловался, что у Оберона изо рта плохо пахнет, и с отвращением отворачивался.

– Куда ведет эта лестница? – спросила Нелл, ее веки отяжелели от сильного тепла.

Таня посмотрела на старую винтовую лестницу рядом с плитой. Она изгибалась вверх полукругом и исчезала за перегородкой.

– Раньше вела на второй и третий этажи, – объяснила Флоренс. – Много лет назад ею пользовались слуги. Однако сейчас она перекрыта.

Таня и Фабиан тайком переглянулись. Из кухни на старую лестницу правда было не попасть, однако Флоренс умолчала, что туда все еще можно выйти через потайную дверь на третьем этаже. Летом Таня с Фабианом обнаружили эту дверь и, без ведома Флоренс и Уорика, исследовали лестницу для прислуги.

Со двора на кухню вошел Уорик, а с ним ворвался холодный ветер, принесший несколько опавших листьев. Уорика не было дома весь день, он замерз, устал и проголодался.

Повесив пальто на дверь сзади, он направился к духовке, где его обычно ждала еда. Но Флоренс поднялась со своего места:

– Позволь мне. Пока ты посмотришь, как там Амос, я приготовлю чашечку свежего чая и подам тебе ужин.

Усталое лицо Уорика просветлело. Он облизнул губы и отправился наверх к старику отцу. Спустя несколько минут вернулся и сел за стол.

– Сегодня у нас рагу, – сказала Флоренс, отрезая два ломтя подсохшего хлеба.

– С клецками? – весело спросил Уорик.

– С клецками, – кивнула Флоренс, открывая духовку. – Ох!

– Что такое?

– Ничего нет… – Флоренс пребывала в явном замешательстве. – Я оставила рагу в духовке, чтобы не остыло, и оно куда-то делось!

Нелл села, внезапно занервничав. Потом тяжело поднялась со стула и неуклюже направилась к Флоренс.

– Ну… видите ли, э-э-э… – начала она. – Я думала… ну, то есть я предположила, что… о господи…

– Так что же? – Глаза Флоренс сузились.

– Я думала, это для старика, – сказала Нелл. – Для Амоса. Думала, там его еда… а он не захотел… И, ну, я все равно мыла посуду, поэтому…

– Где рагу? – резко спросила Флоренс.

Все взгляды были прикованы к экономке, а она очень медленно повернулась к Оберону.

Кроме потрескивания огня было слышно, что в животе собаки громко булькает.

– Ох! – воскликнула Флоренс.

– Оно уже подсыхало! – пискнула Нелл.

– Ты отдала мой ужин собаке? – Голос Уорика прозвучал подобно грому.

– Откуда, черт возьми, мне было знать, что он твой? Откуда?

– Но я же говорила, Нелл! – вспыхнула Флоренс. – И вроде достаточно ясно объяснила порядок приема пищи: Амос ужинает очень рано, и об этом заботится Уорик!

Казалось, Нелл вот-вот расплачется.

– Кроме прочего, я очень люблю рагу… – Уорик оторвал взгляд от лежащих перед ним двух кусков хлеба и свирепо посмотрел на экономку.

– Ну, сделанного не воротишь, – заключила Флоренс. – И, Нелл, пожалуйста, не поступай так больше – ужасное расточительство! К тому же в рагу было полно лука, желудку Оберона это ни к чему.

– Он и так толстый, – добавил Фабиан и немедленно ойкнул – Таня ткнула его локтем в бок.

Нелл горестно кивнула:

– Тогда я прямо сейчас пойду спать, хорошо?

– Спокойной ночи, – отрывисто произнесла Флоренс.

Когда звук шагов экономки стих. Уорик подошел к тостеру, засунул туда два куска хлеба и открыл банку фасоли.

– Она точно чудная, – сказал он. – О чем вы думали, когда нанимали ее?

– О, не знаю! – раздраженно ответила Флоренс. – Встретила на рынке, мы разговорились. Она рассказала, что ее только что уволили, и я ее пожалела. Ей нужна была работа и крыша над головой, а нам – экономка. Казалось, все идеально складывается.

– От нее будет больше неприятностей, чем пользы, – мрачно подвел итог Уорик. – Попомните мои слова!

5

В сером и холодном викторианском здании, куда отвезли Роуэн и Джеймса, пахло дезинфекцией и сырыми постелями. Раньше это была школа. А теперь – детский дом.

Пока они добирались, Роуэн совершенно одеревенела. На ней висел Джеймс, положив голову на плечо. Нести его одной здоровой рукой было тяжело, она уже почти отваливалась. Последние сутки малыш непрерывно плакал и звал маму, а если кто-то пытался его забрать у сестры – кричал. Потому-то он все время был с ней: и когда их осматривали в больнице после аварии, и когда ее расспрашивали о произошедшем, и когда знакомили с социальным работником, молодой женщиной по имени Элли.

Элли осторожно дотронулась до свободного плеча Роуэн:

– Хочешь, я его возьму?

Роуэн покачала головой. Ее рыжие волосы свисали сальными прядями, а глаза опухли и были липкими от слез.

– Он проснется.

Элли повела их к задней части здания, и они остановились у облупившейся двери, из-под которой пробивался тусклый свет. Поставив чемодан с их вещами, Элли постучала. Дверь отворилась почти сразу. Седой мужчина пригласил их зайти и разместиться у стола. Роуэн села, радуясь, что можно немного передохнуть от тяжести Джеймса. Она переложила малыша на руках поудобнее – и запахло грязным подгузником. Седой мужчина доброжелательно посмотрел на нее, и, хотя нос его тоже дернулся, ничего не сказал. Элли присела рядом с Роуэн.

– Понимаю, что это ужасное время для вас обоих, – начал мужчина. – И уже поздно, так что я буду краток.

Роуэн взглянула на настенные часы за спиной мужчины. Почти десять вечера.

– Меня зовут Джон Темпл, и моя работа – следить за тем, чтобы все здесь шло хорошо и все были счастливы.

Роуэн слышала его слова, но они казались ей пустыми. Конечно, он хотел как лучше, но эта его фраза про счастье совершенно бессмысленна, потому что она никогда не будет здесь счастлива. Да и вообще вряд ли будет счастлива.

– В ближайшие дни вы познакомитесь с воспитателями, нянечками, со всеми, кто здесь работает. Элли будет приходить к вам, и мы, разумеется, станем подыскивать для вас с Джеймсом что-то более постоянное.

– Вы имеете в виду приемную