Мы больше не люди - Мира Форст Страница 9

– Это не имеет значения, – не стала изображать я из себя избалованную дочку богатых родителей.

– В твоей комнате стоит компьютер. Я им редко пользуюсь, а тебе пригодится.

– Это точно.

Мы обе чувствовали некоторую неловкость. Нам еще предстояло познакомиться друг с другом.

– Ты пока обустраивайся, а я приготовлю нам ужин.

– Хорошо. И, спасибо, что разрешила пожить у тебя.

– Ты же моя племянница, у меня и мысли не было отказать.

Тетя вышла. Я не чувствовала в себе ни сил, ни желания, чтобы заняться распаковкой вещей, поэтому достала лишь домашнюю одежду и пижаму. Сумки, коробки запихала в шкаф и под кровать. Что не поместилось, поставила в единственно возможное место в этом тесном помещении - у окна. Позже все разберу.

Огляделась. Выцветшие обои, под стать им занавески. Кровать прикрыта стареньким пледом. Шкаф и стол из одного гарнитура, стул и кресло сами по себе. На удивление хороший компьютер. Есть даже принтер и клавиатура с подсветкой. Над столом прибиты три полочки, заставленные фарфоровыми фигурками. Пригляделась, в основном женские изображения. Но попадались и коты с собачками. Какая безвкусица, – фыркнула мысленно.

Переоделась и вышла на кухню.

– Помочь?

– Нет, что ты. Все готово уже. Садись, будем кушать.

Последний раз я ела в «Грезе», и сейчас голод уже сильно ощущался. Села на табуретку, дожидаясь, когда тетя выложит картофельное пюре с котлетами на веселенькую тарелку с россыпью незабудок.

Стены кухни пестрели деревянными дощечками. У меня рябило в глазах от их яркой расцветки.

Мы молча ели, исподволь разглядывая друг друга. Я знала, что Арина старше моей мамы всего на пять лет. Некое сходство меж ними определенно просматривалось. Только, если мама выглядела молодо и ухоженно, то ее сестра смотрелась выцветшей старушкой. Обе худенькие, но у мамы стройная, женственная фигура, а у тети болезненная худоба.

– Можешь называть меня Ариной, – первой нарушила она молчание.

– Почему вы с мамой в ссоре?

– А она не рассказывала?

– Только то, что на их с папой свадьбе случился какой-то скандал.

– Ясно. Тогда я лучше покажу.

Тетя вышла из кухни и вернулась с увесистым фотоальбомом.

– Посмотри, – передала она мне альбом.

Я листала страницу за страницей, наблюдая, как взрослели сестры. Здесь были их совместные снимки, снимки с родителями, повседневные любительские фотографии и профессиональные студийные фото. На одном развороте моя рука замерла.

– Это что, папа?

– Его трудно с кем-либо спутать, – улыбнулась тетя.

– Но я не понимаю.

С фотографий на меня смотрели папа и… Арина. И не было никаких сомнений, что они вместе. Тот, кто нажимал на затвор фотоаппарата, запечатлел настоящую историю любви. Последний снимок этого альбома - папа уже с моей мамой в день их свадьбы.

– Я первая познакомилась с Сергеем. Мы встречались больше года и собирались пожениться.

– Мама увела у тебя папу?

– Да. Она воспользовалась подходящим случаем и соблазнила моего жениха. А через некоторое время сообщила о своей беременности. Тобой.

– С ума сойти. А как же ты?

– А что я? Я не была беременна. А Сергей порядочный человек. Он не мог бросить ребенка.

– И ты пришла на их свадьбу?

– Пришла. Выпила лишнего и устроила разборки.

– Теперь понятно, почему вы столько лет не общались.

– Все это в прошлом. Я давно простила и Марьяшу, и Сережу. Да и встретила чуть позже свою любовь еще, Петра.

В каком-то внезапном порыве встала и обняла тетю. Она погладила меня по голове и прошептала:

– Все будет хорошо, девочка.

Отчужденность между нами растаяла, я поняла, чтобы ни случилось дальше, у меня есть родной человек в этом мире.

Сон не шел. Я страшилась наступающего дня. После того, что сказала Лана, боялась, как встретят меня в колледже. Надеялась, что Саша все же позвонит, и в колледж мы поедем вместе. Не могла поверить, что он отказался от меня вот так, даже не поговорив. Ведь мы любили друг друга, он был моим первым и единственным мужчиной.

Наутро встал вопрос, как добираться до колледжа. Идти на остановку общественного транспорта или вызвать такси? Когда ждать звонка от Саши стало бессмысленно, первым порывом явилось вызвать такси. Но тут, впервые, с минуты ареста родителей, задумалась о своем бюджете. В конце каждого месяца папа переводил на мой счет достаточную сумму денег на мелкие повседневные нужды. Крупные покупки всегда обсуждались и согласовывались отдельно. Я достаточно уже потратила денег в апреле, а на май папа еще не переводил. Аркадий Лукич предупредил, что все счета родителей арестованы, и пользоваться я могу лишь своей личной картой. А на ней денег оставалось катастрофически мало. Я не могу тратиться на такси, но и не могу появиться в колледже наряду с голяками.

Ситуацию спасла тетя.

– Вероника, у моего Пети был автомобиль. Я его не продавала. Если хочешь, можешь ездить на нем.

– Спасибо, – просияла я. Но сразу сникла. – А как же с документами на машину? Если меня остановят, как я объясню, что еду на чужой машине?

– Ford записан на меня. Я напишу на тебя доверенность.

Двенадцатилетний синий Ford Fiesta с пробегом чуть более восьмидесяти тысяч километров смотрелся вполне прилично. Конечно, машина не того класса, на котором разъезжает элита. Но все лучше, чем общественный транспорт.

Я опаздывала. Единственное свободное место на парковке нашлось рядом с серебристым BMW. У меня замерло сердце. ОН сидел в машине, обхватив голову руками. Обернулся посмотреть, кто припарковался рядом. Мазнув взглядом по Fordу, начал уже отворачиваться, но углядев меня, сразу выбрался из машины.

– Саша, – выдохнула я.

Как всегда, само совершенство. Только на лице нет моей любимой кривоватой улыбки. Не подошел ко мне. Не распахнул своих объятий.

– Твоя машина? – кивнул он на Ford.

– Саша, у меня жизнь рушится, а ты спрашиваешь про машину? И, нет, не моя, это машина тети.

– Прости, Вероника.

– За что ты просишь прощения? И почему не отвечал на мои звонки и сообщения?

– Мне запретили.

– Что значит запретили? Кто запретил? – уже почти кричала я на него.

– Я не могу тебе всего сказать, только то, что мы больше не можем быть вместе.

– Саша, ты готов вот так запросто отказаться от нашей любви? Только из-за того,