Роман Буревой - Призвать дракона Страница 9

– Когда я все сделаю, можно будет пойти поиграть? – спросил Эдгар с надеждой.

– Нет, – отрезал отчим.

После чего запряг мула в повозку и уехал вместе с матерью в Альдогу на ярмарку.

Эдгар ушел в угол двора и принялся там строить из камешков и щепок форкастл, время от времени с тоской посматривая на треклятую метлу, прислоненную к стене. Самым большим желанием в тот миг было сломать метлу и перекинуть обломки через стену.

– П-с-с… П-с-с! – услышал он внезапно и поднял голову.

Над изгородью торчала растрепанная голова какого-то парня лет шестнадцати.

– Ты кто? – спросил Эдгар.

– Братец твой старший. Гай. Не признал, что ли?

Гай давным-давно ушел из дома, а куда, ни отчим, ни мать не говорили. Однажды (кажется) он появился зимой в снегопад. Смутно запомнились его веселый дерзкий голос и влажный запах растаявшего снега, ворчанье Ханны: «Вот наследил-то!», наждачный голос отчима, раз за разом все громче выговаривающий: «Нет!», слезы матери. И шепот Гая: «Держись, парень, здесь на редкость хреново, но ты держись! Не поддавайся уроду!»

– Гай! – завопил в восторге Эдгар.

– Тихо ты! – прикрикнул на него старший брат. – Урод дома?

Ясно, что уродом Гай называл отчима.

– В Альдогу уехал еще утром вместе с матушкой.

– Ну и отлично! – Гай легко перемахнул через изгородь.

Эдгар кинулся к нему, обнял. Гай был выше его вдвое.

– Пожрать есть?

– Пироги с черникой на кухне и…

– Эль?

– Тоже на кухне. Но там старая Ханна.

– Ну так утащи как-нибудь. Я за кадками посижу.

В два захода Эдгар вынес брату пирог с черникой и кружку эля.

Перекусив, брат поднялся, взлохматил волосы Эдгара так, что тот сделался до ужаса похожим на Гая, и сказал, глядя куда-то поверх изгороди и – даже показалось Эдгару – поверх красных черепичных крыш и крон деревьев.

– Ну, мне пора, – Гай тщательно стряхнул крошки с темного, старого, ставшего белесым на плечах плаща и с коричневой, не менее старой и драной хламиды.

– Можно, я тебя провожу? – неожиданно сам для себя спросил Эдгар.

– Тебе-то со двора уходить разрешили? – усомнился Гай.

– Я у Ханны спрошусь… – соврал Эдгар.

У Ханны «спроситься» было проще простого. Старуха была глуховата, и если подойти к ней со спины и сказать что-то негромко, то она непременно ответит:

– Иди, иди…

Мол, отвяжись, не мешай.

Так Эд и сделал. Получив фальшивое разрешение, радостно кинулся к калитке. О том, что сделает с ним отчим, если узнает про ослушание, мальчишка не смел подумать.

В следующую минуту братья шагали по улице их крошечного городка – Вокбота. Эдгар держал Гая за руку, встречные, случалось, узнавали старшего брата, здоровались, спрашивали, как жизнь, кто-то хлопал по плечу, кто-то приглашал выпить эля, но Гай отнекивался. Так дошли они до сгоревшего дома Большого Кнута и уже миновали усадьбу, как вдруг Гай остановился.

– Хочешь, чудо тебе покажу? – спросил Гай, подмигнув.

– Конечно, хочу! – сердце Эдгара сладко заныло.

Гай огляделся.

– На улице несподручно. Зайдем-ка сюда!

Гай нырнул в густые заросли иван-чая, крапивы, малинника, что окружали сгоревший дом. Ходить сюда ребятам было строжайше запрещено: хотя прежде мальчишки и девчонки Вокбота постоянно бегали по обгоревшему дому без окон, или устраивали в подвале игру в прятки, или лазали по стволу старой ивы и раскачивались на ее ветвях. Но только однажды огромная горизонтальная ветвь медленно, будто нехотя, подломилась и грохнулась оземь. Трое малышей, что сидели на ней верхом, разбились насмерть.

После этого несчастья стали рассказывать, что души погибших поселились в доме и утаскивают неосторожных прямиком в иномирье.

Эдгар в эти рассказы верил и никогда на пожарище не заглядывал. Но с Гаем он ничего не боялся. Однако ж все-таки помедлил, прежде чем нырнуть в заросли.

– Ну, где ты там? – донесся насмешливый голос Гая. – Никак крапивы испугался?

– Нет! – закричал Эдгар и, отмахиваясь ладошками от жгучих листьев, кинулся в заросли.

Обгорелый дом был черен снаружи и изнутри. Все обуглено – стены, уцелевшие кое-где двери, обломки тяжелой мебели по углам. Ни стекол в окнах, ни крыши над головой. Да и второй этаж во многих местах обрушился.

Только в дом Гай брата не повел, сбросил плащ, расстелил на камнях у входа, сам лег и сказал Эдгару:

– Ложись!

Тот послушно вытянулся рядом.

– Закрой глаза.

Эдгар закрыл.

Гай взял его за руку. Тут же в темноте возникла дверь с медной ручкой, Гай толкнул ее, и братья шагнули на зеленую поляну снов. Сны… Эдгар видел чужие сны – яркие, сказочные, невероятные. Он кружился среди них, он видел рыцарей на великолепных конях и дам в роскошных платьях, драконов, извергающих безопасный огонь, чудесных птиц и…

Все кончилось.

– Где мы были? – спросил Эдгар, часто моргая и тряся головой.

Сладкую тоску по миру, который он только что оставил, было ни с чем не сравнить.

– В иномирье. Ну как, понравилось? – спросил Гай.

– Очень.

– Жаль, не видел пеплоедов…

– Можно туда еще? Ну хоть разочек!

– Конечно. Но для этого надо стать выкликателем душ.

– Так ты выкликатель! – с восторгом и ужасом воскликнул Эд. – Правда?

– Неужто не знаешь, что я учусь в Обители?

Эдгар отрицательно затряс головой.

– Вот сволочи! Значит, они тебе ничего не сказали. Ну, с урода что взять… Но мама!.. ладно, проехали. Я уже ходил на первое задание. Выкликал душу мейнорца. Только это тайна. О своей миссии выкликатель никому не рассказывает. Не проговоришься?

– Громом небес клянусь.

– Матери не говори. Уроду – тем более!

– Клянусь драконьими потрохами.

– Чем-чем? А, понял… ты видел эту кукольную сказочку про дракона и спасенную рыцарем девицу! Ладно, для семилетки клятва сойдет.

– Возьми меня с собой! Я тоже стану выкликателем.

– Нет, не могу. Но если ты избран, мелкий, тебя призовут. Посланцы Обители каждую осень обходят селения и города, расспрашивают малышню о самых забавных, самых удивительных снах. Уж не знаю как, но посланцы быстренько вычисляют, кто сможет в будущем ловить души. Так было со мной… А ты? Разве тебя никто еще не расспрашивал?

– Прошлой осенью один старик приходил, – Эдгар опустил голову и почувствовал, как краска заливает щеки. – Но он… – имя отчима Эдгар никогда не произносил, – он запретил мне идти.

– Послушай, мелкий! – Гай положил ему руки на плечи. – Когда этой осенью явится посланец Обители, непременно отправляйся на встречу. Не спрашивай даже, можно или нет, наплюй на урода, просто иди и все. Главное, не бойся. Никогда не бойся уродов, если хочешь стать выкликателем. Потому что трусу на той стороне делать нечего. Ты все понял?

Эдгар кивнул.

– Тебя непременно возьмут, мелкий, клянусь Великим Руддером. Дар ведь этот зачастую передается по наследству. Отец был выкликателем…

– Я не знал.

– Ха… Урод и про это умолчал. Стыдно небось, что он такой, обделенный, вот и врет все время. Отец столько раз ходил на ту сторону, что со счету сбился. Больше него только Учитель Георгий за гранью побывал. Но однажды отец угодил двумя ногами в черный пепел… – Гай вздохнул. Эдгар тогда не знал еще, что это значит – угодить двумя ногами в пепел. – И ему пришлось остаться навсегда здесь. Вот так-то, – Гай опять вздохнул, потом вновь взъерошил волосы Эдгара. – Ты, мелкий, непременно станешь выкликателем. Самым сильным. Запомнил?

Итак, в иномирье Эдгара в первый раз ввела любовь.

Но за ней по следам шла ненависть.

Уже смеркалось, когда Эдгар вернулся домой, тайком проскользнул в свою каморку, сбросил перепачканные штаны и рубашку, обрядился в длинную до полу, детскую ночнушку, под рукомойником отмыл (как ему казалось) начисто лицо и руки и в таком виде вышел к ужину. Отчим встретил его хмурым взглядом и, не подпустив к столу, спросил:

– Где ты был?

– Гулял. – Врать про то, что целый день сидел во дворе и поливал цветы в кадках, было глупо.

– В сгоревшей усадьбе?

Эдгар не понял, как так быстро отчим узнал, где они с братом провели почти весь день. Ответить он не решился, только едва заметно кивнул.

– Я же запретил ходить на пожарище! Или ты забыл?!

– Я знаю, но… – Он чуть было не сказал, что повел его Гай, но вовремя прикусил язык, вспомнив про данную клятву.

– Вон из дома! – Отчим схватил его за шкирку и потащил за дверь.

– Не надо! Я больше не буду! – завопил Эдгар.

Он цеплялся по дороге за какие-то сундуки и вещи, в надежде, что наказание в последний момент отменят.

– Мама!

Та, как всегда, промолчала и спешно отвернулась к плите.

– Ненавижу! – вдруг выкрикнул Эдгар.

В этот момент отчим выкинул его за дверь. На улице моросил мелкий дождик, было холодно, но не это ужаснуло Эда. Он вдруг подумал, что соседи – окна их дома были как раз напротив – увидят Эдгара в этой ужасной девчоночьей ночнушке, которой он всегда так стеснялся и которую не хотел надевать. Лида, веселая и язвительная хохотушка, с которой они время от времени дрались, но больше дружили, тоже увидит его в этой дурацкой рубахе, скулящим приблудным псом под дверью. Ох, как она будет дразниться! Эдгар пришел в ужас и ярость, принялся колотить пятками в дверь и кричать: