Александр Бреусенко-Кузнецов - Демоны сквернословят Страница 10

Утопленничий гуманизм. Из-за него карлики несут потери только во времени, в энергии – но не в мертвецкой своей «живой силе».

Танцоры вертелись и так, и этак, отстраняясь от карличьих смертоносных ударов, но в атаку не переходили. Тогда карлики стали понемногу просачиваться мимо них к основному отряду базимежцев, и вот тут-то закипел бой.

Первая шеренга человеческого отряда слаженно заработала мечами. От передней полудюжины карликов, прорвавшихся к ней, только бальзамы брызгали во все стороны. Но на помощь зарубленным уже подтягивались новые. Миг – и перед базимежцами оказалось более двух десятков мелких ловких фигурок. Менее ловких, чем конные танцоры, но всё-таки.

В одном месте карлики прорвали оборону, но туда вовремя выдвинулся Кехо из Дахо на боевом крылатом коне, а следом подоспели Кло и Амур. Они взяли в клещи просочившуюся четвёрку карликов и уничтожили в три взмаха счастливых клинков.

Вот и со второй атакой разобрались – да так быстро, что и подумать ни о чём не успели. Никаких мыслей, только слаженная работа зрения и мышц.

Благо, дальний фланг надёжно прикрыл Ом. Опасаясь великана, карлики на его участке наступали нехотя и как-то скованно – давали о себе знать извечные страхи маленьких людей перед тем, кто намного больше. И добрый Ом неплохо подтверждал карличьи предрассудки. Гигантские кулаки расшвыривали атакующих мощно и далеко. Более не повадно.

Кстати, Двинг со товарищи в ответственный момент тоже предпринял попытку прорыва. Но четверо базимежцев, поставленных Амуром глядеть за обстановкой у пропасти, не зевали. Встретили карликов, оттеснили, заставили толкаться над пропастью, отчего с десяток нападающих сверзилось в непостижимую бездну. Бух – и нету.

С ними свалился и сам Двинг. Его имя уже можно забыть.

Всё-таки в хорошем месте Дрю остановился поговорить с отрядом. Спину надёжно прикрыла заблаговременно созданная пропасть, проход над которой теперь успешно обороняют всего четверо мечников. Основные силы потому можно бросить на сдерживание карликов, напирающих спереди – это пока не сработает артефакт.

Кстати… Дрю запоздало поглядел на раскрытую шкатулку в своих руках: не слишком ли долго Рунный камень оставался на виду? Оценить прошедший отрезок времени с точностью посланник бы затруднился, но – вот уж несомненно – здесь он получился куда больше, чем в Абалоне.

Ух, как сейчас всё обвалится!

Но обвалится оно само, Дрю в этом раз запущенном процессе больше не задействован. Посланник Смерти захлопнул и спрятал шкатулку, достал полутораручный меч и повёл крылатого коня к переднему краю битвы. Туда как раз подбиралась третья волна карликов.

И снова бессмысленная рубка и вытаптывание конскими копытами особо живучих (ибо мертвецких) карличьих тел. Снова брызги бальзамов-кровезаменителей, снова привычные взмахи меча.

Дурное, глупое побоище, ведь причина его – лишь та, что «карлики обиделись». Тьфу на их любимую Отшибину с высоких башен родного Дрона – ведь их земля порождает одних умственных инвалидов и предателей, причём предателей столь недалёких, что сдают они с потрохами в первую очередь самих же себя.

Третья волна карликов спереди выдалась особенно полнолюдной. Если бы не Дрю и Кехо на боевых конях из Абалона – враг бы прорвался. Но два хорошо экипированных рыцаря – сила мощная, сравнимая с силёнками всего остального – пешего – отряда. Когда схлынула волна атакующих, о том недвусмысленно поведали горы карличьих трупов, громоздящиеся в основном перед Кехо и Дрю.

Ну, и великан Ом тоже нагромоздил бы изрядно, когда бы его удары не отбрасывали тела врагов на приличное расстояние.

– А что с нашими потерями? – спросил Дрю.

– Шестеро, – подсчитал Пендрис.

Меньше, чем ожидалось, но всё равно многовато. Полсотни вчистую изничтоженных карликов такие потери в рядах базимежцев не перевешивает. Если отряд будет таять такими темпами – долго ему не продержаться.

Или, может, карлики одумаются? Вряд ли – слишком глупы.

– Что-то четвёртая волна запаздывает, – заметил Кехо.

Пожалуй. Значит, карлики сейчас решают, стоит ли продолжать. Вот смеху-то будет, если повернутся и уйдут. А базимежскому отряду так просто не уйти: Дрю ведь вытаскивал артефакт. Того и гляди, здесь, в овраге вокруг людей Дрю всё обвалится. Хуже, коли провалится прямо под ними. Но там, впереди, изрядная непроходимая дырища возникнет наверняка. Специально, что ли, карлики выжидают?

– Интересно, что случится раньше: новая атака, или провал в почве? – подмигнул Амуру Кло.

– Надеюсь, они успеют одновременно.

И Амур угадал. Карлики спереди – таки пришли в движение. В удар четвёртой волны вложили чуть ли не все свои силы. Мимо танцоров-утопленников Пендриса протопали без колебаний. Постепенно задвигались быстрее, перешли на бег. Но тут здоровенный кусок почвы под ними стал погружаться вглубь – они всё ещё по нему бежали, а он уже к здешнему миру не принадлежал.

– Красиво бегут, – искренне восхитился Кло, подходя к краю новой пропасти.

Дрю поглядел глубоко вниз и сам подметил: действительно, красиво. Только бы самим к этой красоте не присоединиться.

Глава 4. Работа с демонами

В замках Клямщины менестрелям рады. Но, как водится – не во всех. А кое-где и рады, но как-то не по-доброму. В Баларме – это именно кое-где. Знать бы заранее!

Менестреля звали Акарч. Акарч из Цига, как он любил представляться, но на самом деле из Шкмо. Поскольку от Шкмо до Цига путь недалёкий, Акарч пусть и лукавил, но не так, чтобы очень. А попробуй не слукавь: кто же станет слушать менестреля, который скажет, что приехал из Шкмо? Сам Акарч первым бы отказался слушать. И именно потому, что в этой дыре родился и вырос. Ибо не было там никогда приличных менестрелей.

Зато в Циге – были. Славились на весь разумный мир. Пели классические баллады (куда без них), но творили и в новой стилистике, которая особенно привлекала гордую мёртвую молодёжь, а также завистливую живую.

Акарч если и не вполне освоил, то неплохо подражал этой новой стилистике, суть которой, если вдуматься – в скрытой лести слушателям.

Вполне в модном стиле менестрелей круга «Нового разговора» в Циге, ловкач Акарч и сам создавал песни, в которых – всё на месте, разве что лесть выглядит малость грубее, а сам язык – искусственнее. Да и то не намного.

«Ты можешь победить, если ты хочешь. Мир изменчив, поэтому прогибаться перед ним в каждый момент времени тебе не обязательно. Заставить его согнуться перед тобой в уважительном поклоне – твоя достойная задача. И да славится вовеки Мёртвый Престол!» – так пел Акарч и попутно заискивающе заглядывал в лица.

Лица слушателей – индикаторы успеха взятой менестрелем интонации; стоило её нащупать, как они расплывались в удовлетворённых улыбках до финальных аккордов песни. Тогда и Акарч мог расслабиться и снисходительно поглядывать поверх голов. Искусство – оно возвышает.

Ну, а кроме того правильное искусство надёжно служит делу Смерти. Кому знать, как не Акарчу. Сколько желторотых юнцов решилось поскорее перейти в посмертие только для того, чтобы походить на героев его песен – и не сосчитать. Ибо в отличие от высокомерных менестрелей Цига добрый Акарч делился своим искусством в основном по другую сторону Порога Смерти, в диких землях, где помимо мертвецов обитали живые.

Собственно, главным образом Акарч пасся на обильной ниве замков и деревенек, присобравшихся вокруг Кляма. Сия местность вошла в Запорожье лишь в этом году, то-то здесь и живой молодёжи прежде встречалось преизрядно. В том же Баларме, при старых ещё владельцах – о, менестрелю помнился радостный приём у юношей, обдумывающих житьё. Как их тогда заводила простая песенка с непритязательным названием «Вусмерть»…

Стоило Порогу сдвинуться, определяя в Запорожье бывшее Цанцкое воеводство, а с ним – Клямщину, а при ней – замок Баларм, как менестрель задумался. Вот в чём вопрос: откочевать ли ему восточнее, чтобы вновь агитировать живых юношей в посмертие, либо остаться в знакомой местности, которой суждено преобразиться в чисто мертвецкую?

Конечно, ради торжества дела Владыки Смерти таки стоило бы выбрать первый вариант, но артист пёкся и о собственном благе. Ведь сразу за Порогом – ой как беспокойно! Пусть Владыка не обессудит, но там же осталась большая часть войска Отшибины, которое – э… своевольничает.

Владыка, конечно, в курсе, что вместо героического похода на Карамц карлики опустились, вошли во вкус мародёрства и погрязли во всех сопутствующих пороках. И – что сквернее всего – режут всякого, кто их выше, не сильно разбирая, любых: и живых, и мёртвых. Даже менестрелей не щадят: эти коротышки хоть и падки на лесть, но природная кровожадность перевешивает. Вот такая вот с ними ситуация.

К тому же прижимистый Великий народец издавна не расположен платить за искусство. Памятливого Акарча некогда занесло и в Отшибину, но лишь однажды, ибо он ещё тогда сделал выводы. Зарабатывать пением в неспокойной Отшибине прямо сейчас? Нет уж, не возникает охоты.