Александр Каравдин - Парадокс Страница 11

– А цена-то какая? – загорелся Янг.

– Всё тебе хочет… – Махмут, попытавшийся погрозить кулаком, неуклюже пал на стол.

Стражники, решившие, что это очередная шутка их сотоварища, дружно загоготали, откинувшись на спинки стульев.

– Вот, лицедей-то!

– Хох-мач!

– Ну, даёт! – слышались их одобрения.

– Мужики, – Янг прикоснулся к шее Махмута, – он не дышит! Совсем!

– Как?! – Трассо вскочил со стула. – Как «не дышит»?

Стражник приподнял голову Махмута. Пальцами разлепил веки.

– Зрачки закатились, – Трассо положил два пальца на шею. – Отравили! Гады! – окинув сотоварищей, он через зубы скомандовал: – За мной! – и мгновенно рванул на кухню.

Нерастерявшиеся Стражники единым порывом побежали за Трассо. К сожалению, было поздно. Служанка, подавшая Махмуту пиво, лежала на полу с перерезанным горлом.

Центральный рынок Нордора имел необычайную историю возникновения. Она начиналась задолго до появления самого города. И со временем стала восприниматься нордорцами как обычный миф. Но тем не менее, эта история имела место быть.

Когда-то, совсем давно, от самих Вендетских гор и до истоков, породивших Белийские топи, согревали округу горячие пески пустыни. По ним, не жалея сил, проходили многие караваны, тем самым сокращая путь до столицы могучей страны – Кряжницы.

Правивший по ту пору князь – Святослав, обеспокоившись чистотой пустыни, был вынужден издать указ, в котором запрещалось справлять нужду в горячих песках. Конечно, навряд ли кто-нибудь стал исполнять прихоти властедержавца, если бы не карающие отряды. Словно мухи, они находили одного отступника за другим и предавали казни. Купеческие караваны стали всё реже проходить через пустыню.

Скорей всего, торговцы бы вовсе забыли кратчайший путь до Кряжницы, но благодаря одному человеку этого не произошло. Получив, неизвестным никому способом, разрешение от князя, спаситель расположил в ходе дня друг от друга выгребные ямы. А рядом с ними стал приторговывать различными безделушками и необходимой для столь пикантного дела бумагой.

Вскоре возле одной из ям, находящейся в дне пути от Кряжницы, начал появляться маленький рынок. Со временем он стал разрастаться, и многие купцы, не доходя до столицы, с выгодой продавали весь товар именно там. Смекнув, что с рынка можно получать весьма недурные доходы в казну, князь Святослав объявил его крепостью великой Кряжницы.

Никто не спорил. Вернее, не имел права.

Со временем крепость стала городом, с собственным наместником и стражей. Спустя ещё какое-то столетие Нордор объявил себя самостоятельной державой, отделившись от Кряжницы.

Сменивший Святослава Ярополк не стал возражать, по слухам, будучи уверенным, что отступник-град очень скоро вновь вернётся в великую державу. И тогда Нордор можно будет по праву удушить справедливыми налогами.

На самом же деле истинной причиной беспрепятственного обособления одного из городов Кряжницы послужила банальная война, а не уверенность князя в возвращении. Ярополк был просто не в силах стянуть боевые отряды для усмирения нордорцев, и поэтому согласился на их отделение. Оставалось только ждать.

Но время проходило, а Нордор, окружённый со всех сторон горячим песком, не думал возвращаться под крыло кряжницкого князя. Внук Ярополка, Мстислав, пытался исправить ошибку деда, но смута в великой державе и многочисленные войны с другими государствами не позволили ему вернуть всё на былые места. Вскоре Кряжница исчезла со всех карт мира, а вместо её столицы появился густой лес, прозванный Кряжным.

Счастливое стечение обстоятельств, вызванное непониманием среди держав-победителей, позволило стать Нордору единственным владельцем земель сгинувшего государства. Хотя и ненадолго.

Спустя десяток лет ослабшая, но всё же взявшая верх над остальными союзниками, держава потребовала от Нордора передачи всех земель Кряжницкого государства. Нигмунд IV – монарх страны-города отказал. Разгорелась война.

Наступили пять лет самых кровопролитных лет в истории Нордора, решивших дальнейшую судьбу города. И вот в 191 день 800 года состоялась грандиозная битва, поставившая жирную точку в существовании Норландского государства. Оно было стёрто на веки вечные.

А Нордор стал неоспоримым владельцем земель Кряжницкого и Норландского государств, которые очень скоро пришли в запустение. Так началось существование единственного в мире города-державы.

На этой фразе сказители доставали из-под стола лиру, либо другой музыкальный инструмент, и начинали петь.

Бифа, не раз слышавшего миф о появлении центрального рынка, интересовало на данный момент лишь одно. Что именно попросил купить Август? Ведь продуктовые лавки остались далеко позади, вместе с другими продающими различную утварь для дома. А впереди уже маячили ворота Красного угла – той самой части рынка, куда простые нордорцы не ходили. И причиной тому была непомерная плата в десяток золотых монет за вход, кои следовало отдать Стражникам.

– Мы идём в Красный угол? – спросил семенящий за лавром Биф.

– Да. Не отставай, – ответил Ваня, ускорив шаг.

Ворота Красного угла не были никакими воротами, и даже не дверцами, а обычным лежащим поперёк прохода бревном. Возле которого дремали, откинувшись на спинки стульев, Стражники. Но стоило лишь подойти, как они сразу же соскакивали с места, моментально принимая бодрый вид, словно и не спали вовсе!

– Добрый день, уважаемый, – внезапно появившийся Стражник преградил путь. – Вы желаете войти?

– Да, – Ваня отсчитал два десятка золотых монет. – Он, – лавр головой указал на Бифа, – со мной.

– Сейчас, – улыбающийся Стражник пересчитал монеты, хмыкнул и вручил Ване два клочка бумаги. – Всё хорошо, уважаемые. Проходите.

– Спасибо, – лавр спрятал купленные билеты под кепку, заспанно зевнул. – Ну, пошли, Биф. Познакомлю тебя с ци-ви-лиза… тьфу! Как же там говорил Август? – прикусив язык, задумался. – Короче, покажу, как жить надо!

С этими словами лавр перешагнул лежащее на пути бревно. Биф незамедлительно последовал за ним. Конечно, юноше доводилось видеть Красный угол ранее, сквозь узкие щели в заборе. Да и что скрывать, был он в нём. Вместе с другими уличными мальчишками. Они тогда пытались обчистить одного скрягу, но, увы, ничего не вышло. Бдительные Стражники быстро отбили у них охоту появляться здесь.

Но сейчас же, когда билет куплен, Красный угол представился Бифу совершенно в ином обличии. Широкие проходы, устланные каменой плиткой, не были запружены людьми, как это обычно происходило на рынке. Торговцы совершенно спокойно занимались своими делами, не обращая внимания ни на прилавок, ни на прохожих. Одни пили горячий взвар из пиал, другие курили диковинку из далёких краёв – чем-то похожий на самовар кальян. А иные безбожно храпели, спрятавшись под прилавком.

Мимо прошёл купец, татуировки которого говорили о низком происхождении, однако, его плащ – расшитый золотыми фразами из страниц Имущественного Уложения – кричал о высоком положении в управленческой иерархии над корпорациями.

– Вот это – рынок! – восхищённо произнёс Ваня. – Ни толкучки, ни криков озверевших купцов. Лепота! А ты что думаешь?

Биф хотел было ответить, но…

Зелёноволосая девушка с голубыми глазами внимательно что-то рассматривала возле одного из прилавков. Стоящий рядом с ней мужчина бережно держал на руках ярко-алый плащ, явно принадлежавший ей.

– Кто это? – завороженно спросил Биф, не отводя взгляда от незнакомки.

Без плаща девушка выглядела ещё привлекательней. Голубая безрукавная рубаха, доходящая незнакомке до пояса, плотно обтягивала тело, подчёркивая фигуру. Тёмно-зелёные, вышитые жёлтыми нитями, штаны были старательно заправлены в бескаблучные сапоги с узким носом.

– Это Роксана, дочь Ратрона.

– Роксана, – повторил Биф.

– Да, – согласился лавр. – Народ поговаривает, что она того, – он пальцем повертел у виска. – Сумасшедшая, в общем.

– Не смей так говорить!

Ваня вопросительно посмотрел на юношу.

– Извини, – Биф виновато опустил голову. – А почему… почему так говорят?

– Во всём виноват Тарон. Он, знаешь ли, когда родилась Роксана, стал очень часто навещать Ратрона. Ну, и с ребёнком, естественно, нянчился, – лавр бросил последний взгляд на девушку. – Пошли, по дороге расскажу. Нам ещё много дел предстоит выполнить.

– Хорошо, – с неохотой согласился Биф, – пошли.

– Так вот, – продолжил усач, стоило им немного отойти, – за время, которое он нянчился с Роксаной, ребёнок научился разговаривать вполне, как рассказывают люди, смышлёно, а потом Тарон исчез. И с тех пор Роксана не говорит даже с родным отцом, – закончил Ваня. – Я думаю, этот старый урод украл у неё душу. Не зря же колдуном был.

– Почему ты так ненавидишь Тарона?