Джеймс Клеменс - Война ведьмы Страница 14

– Тикал?

– Да. Через три зимы нас привезли на север в ваши земли. По дороге мы останавливались в прибрежных городках и портах, где меня заставляли демонстрировать мой «талант».

– А как тебе удалось сбежать?

Работорговцы славились тем, что они не выпускали из рук своей добычи.

В голосе Мамы Фреды появилась ярость, и она снова посмотрела на Мисилл.

– Некоторые истории лучше забываются, если навсегда заперты в твоем сердце.

Мисилл отнеслась с уважением к словам старой женщины. В ее собственной жизни тоже были моменты, о которых она не хотела говорить.

– И в конце концов ты оказалась в Порт-Роуле. Но почему мои друзья? Почему ты взяла их к себе?

– Я уже говорила, что щедрость в Порт-Роуле имеет свою цену.

– Чего ты хочешь? У меня есть серебро и даже одна золотая монета…

– Нет.

– Тогда что?

– Когда твой спутник поправится настолько, что сможет снова отправиться в путь, я хочу, чтобы вы взяли меня с собой.

Мисилл напряглась. Такую высокую цену она не была готова платить.

– Зачем? Почему ты хочешь уехать отсюда вместе с нами?

– Я хочу встретиться с вашей ведьмой. С девушкой по имени Элена.

Мисилл отошла от нее на шаг и принялась вглядываться в лица своих друзей, пытаясь понять, кто из них предатель, кто раскрыл их тайну.

Тол’чак выпрямился на своем месте, словно огромный валун поменял положение.

– Мы ничего ей не говорили, – проворчал он.

Могвид просто сидел на своем стуле с широко раскрытыми от потрясения глазами. С его губ сорвался лишь отрицательный стон, когда Мисилл на него посмотрела.

– Оставь их, – принялась отчитывать ее Мама Фреда. – Никто ничего не говорил и не предал вашего доверия.

– Тогда как ты узнала про наши дела?

Старая целительница почесала гриву своего зверька. Маленький тамринк прижался к ней и принялся довольно мурлыкать.

– Вчера я оставила в комнате Тикала, а сама готовила лечебный чай для вашего обожженного друга. Я хорошо знаю свою кухню и кладовую и могу обходиться без его глаз. Пока меня не было, твои друзья говорили о тебе, об Элене и о книге, которую вы ищете, – Кровавый Дневник.

– Но как ты…

– Мы с Тикалом связаны не только зрением. – Она погладила ухо Тикала. – То, что слышит один тамринк, слышат и все остальные.

В боковой улочке Порт-Роула чудовище утоляло свою жажду, пожирая умирающее сердце юной жертвы, молоденькой девушки, у которой была первая в жизни кровь. Закончив, зверь поднял черную морду от растерзанной груди и завыл на луну, поднимавшуюся на свое место в ночном небе. Его голодный рев эхом промчался по рядам пивных и борделей, а он сам, скользнув в тень, осторожно пополз вперед на четырех лапах, вонзая когти в жидкую грязь. Он был готов охотиться всю ночь, но знал, чего желает его господин.

Никто не должен ничего заподозрить…

Зверь жалобно заскулил, представив себе прикосновение господина. Где-то в самых потаенных глубинах его существа голодное сознание помнило обжигающее черное пламя и то, как кипела его кровь. Он будет подчиняться. Чудовище принюхалось – улица за переулком была пуста. Только самые отчаянные или очень пьяные осмеливались болтаться по Порт-Роулу после захода солнца. Двери были заперты на засовы, а окна закрыты ставнями. Огромный зверь промчался по раскисшей дороге. И хотя луна еще только начала свой путь на небо, на сегодня охота была закончена. Если он еще немного промедлит, это может вызвать подозрения тех, от кого он прятался.

Зверь пронесся по улице, успев на бегу заметить свое отражение в залитом лунным светом окне таверны – мощные челюсти, ряды острых зубов, перекатывающиеся могучие мышцы, кожа цвета застарелого синяка. Клапаны по обе стороны носа широко раскрыты, позволяя ему вдыхать морской ветер. Так много крови, столько живых сердец.

Он метнулся в переулок и поспешил по узкому проходу в самый темный угол. Там пахло мочой и экскрементами. Он отыскал кучу брошенной одежды и нашел спрятанный под ней предмет. Зубами вытащил его наружу и принялся разглядывать – сначала одним черным глазом, потом другим. Его передернуло. Ему отчаянно не хотелось возвращаться, он желал только одного: мчаться по улицам и насыщаться плотью и кровью. Он снова завыл в темную ночь.

В конце улицы кто-то крикнул:

– Уйми своего вонючего пса, или я распорю его поганую глотку!

Чувствуя, как от голода по телу побежали мурашки, зверь сделал шаг в сторону улицы, но воспоминание о черном пламени заставило его остановиться. Он не мог нарушить волю господина. Чудовище вернулось к куче одежды и длинному предмету, который оно вытащило из-под нее. Наклонившись, зверь сорвал выделанную кожу с железного оружия. Как только оно увидело свет, охота на сегодня закончилась.

Чудовище почувствовало обжигающую боль текущей плоти и меняющих положение костей и повалилось в грязь, извиваясь и раскрыв пасть в безмолвном крике, когда его морда превратилась в лицо, а клыки погрузились в десны. Лапы начали вытягиваться, появились пальцы, острые когти стали желтыми ногтями. Всего за несколько мгновений трансформация завершилась.

Обнаженный Крал выбрался из грязи и мусора, потер подбородок и черную щетину, которой заросли щеки и шея, и поднялся на ноги. Его сердце все еще ликовало, наполненное воспоминаниями о крови и плоти юной девушки. Он ухмыльнулся и шагнул к валявшейся на земле одежде. В лунном свете блеснули большие белые зубы. Отличная выдалась охота.

Луна все еще продолжала взбираться на небо, и ему нужно было спешить, чтобы его спутники ничего не заподозрили. Он наклонился и поднял брошенный топор. Обрывки пурпурной кожи убитого нюхача, в которую было обернуто лезвие, упали на землю, и Крал аккуратно их собрал. Намедни он увидел выделанную шкуру в лавке торговца кожей и мехами на базаре Четыре Угла, и ему не терпелось испытать ее возможности. Он не был разочарован. Ночь, проведенная в обличье нюхача из Великих Западных Пределов, взбудоражила его кровь, как никакая другая охота. Даже сейчас сердце у него в груди забилось, а мужское достоинство ожило от приятных воспоминаний. До сих пор для трансформации он использовал шкуры собак и волков. И хотя он получал несказанное удовольствие от предыдущих охот, ничто не могло сравниться с сегодняшней ночью. Все запахи стали пронзительнее, тело – сильнее, а зубы – острее бритвы. Крал бережно сложил обрывки шкуры, сберегая их для новой охоты, и слизнул остатки крови с губ.

У одного кожевника на базаре он заприметил серебряный мех снежной пантеры. Кулаки Крала невольно сжались, когда он представил, как обернет свой топор в роскошный мех и отправится на ночную охоту, превратившись в огромную кошку. Он почувствовал, как от этой мысли запульсировал низ его живота. Господин проявил щедрость в ту ночь, когда сжег трусливый дух Крала и сделал его одним из солдат темной стражи. В ночь нового рождения повелитель гал’готалов дал ему имя Легион, наделив великим даром черной магии. Если Крал оборачивал вокруг своего топора шкуру или мех какого-нибудь животного, он обретал его обличье и возможности. Он был не одним существом, а целым легионом!

Все еще чувствуя кипение крови, Крал подобрал с земли одежду и начал одеваться.

Затем он взял топор и провел пальцем по лезвию. Его прежнее оружие было уничтожено, разлетелось на мелкие куски от удара о каменную кожу демона Темного Властелина в Тенистом Потоке. Той ночью, в подземелье, Крал поднял с грязного пола осколки, отнес в кузницу на берегу реки и выковал себе новый топор. Однако его оружие состояло не только из железа. Он нашел на полу обломок эбенового камня, который напитала кровь из отрубленного пальца Крала. Он погладил изуродованной рукой топор, вспоминая маслянистое прикосновение черного камня. Следуя указаниям Темного Властелина, он вплавил его в свое оружие. Старое железо его топора, обагренное кровью скал’тума, спрячет тайну Крала от глаз всех охотников, включая Мисилл.

И она, сама не зная, что делает, приведет Крала к его главной добыче.

Полностью одевшись и сжимая в руке топор, Крал шагал по городу. Прячась в обличье друга, он стал западней, в которую попадет ведьма. Кровь гулко стучала у него в ушах, когда он представлял себе, как вонзит зубы в нежное сердце Элены. Она ничего не заподозрит, пока его когти не разорвут ее мягкое горло.

В обличье собаки, нюхача или пантеры – Легион получит свою добычу.

Элена с трудом добралась до двери в свою каюту. В крошечное окошко над кроватью на нее уставились горящие красные глаза. И хотя грубое толстое стекло искажало то, что находилось снаружи, ненависть и жажда крови, казалось, вытекают из похожих на узкие щели глаз.

Всего мгновение назад она очнулась от беспокойного сна и обнаружила, что ее изучают страшные глаза. Их взгляд разбудил ее, точно неожиданный зуд, охвативший все тело. Она ошеломленно, не в силах пошевелиться, смотрела в них, но тут острые когти вонзились в стекло, и этот резкий звук привел Элену в чувство. Она скатилась с кровати и громко закричала.