Денис Новожилов - Тридевятое царство. Война за трон Страница 17

– Увы, вопреки вашим молитвам, я лишен этой радости жизни… – Он всплеснул руками и горестно посмотрел на Федора. Тот пробормотал извинения под тяжелым взглядом Дмитрия.

– Что привело вас в такой час на эту дорогу? – участливо поинтересовался евнух, нисколько не смутившись.

– Мы возвращаемся домой, – решил не юлить Дмитрий.

– О, как это прекрасно – воссоединение с давно забытой Родиной! – Евнух расплылся в улыбке, но глаза его совсем не улыбались. – Надеюсь, охрана порубежья не пострадает: мы так на вас надеялись, так старались, чтобы у вас все было хорошо…

– Твоя правда, Сирав, – сокрушенно ответил Дмитрий, нервно теребя в руках копье, – Шамаханское царство всегда было к нам добро, спасибо и тебе, и царице, но сейчас мы должны вернуться домой. Иначе мы не можем.

– Как я вас понимаю, – захихикал Сирав, – давно оставленная Родина – что может быть притягательней? Конечно, придется бросить здесь тех, кто в вас так верил; тех, кто столько сил и средств потратил, чтобы у вас появился новый дом…

Берендеи молчали, не зная, что сказать в ответ.

– Я хотела бы поговорить с Дмитрием, – раздался из паланкина женский голос с ярко выраженным восточным акцентом. Федор сразу узнал этот мягкий, обволакивающий голос: он принадлежал царице Шамаханской, его нельзя было спутать ни с чем иным. В отличие от евнуха, она говорила по-русски, хотя и знала, что каждый берендей отлично понимал и шамаханский язык тоже – за несколько десятилетий его выучили все, в большей или меньшей мере.

Дмитрий спешился и осмотрелся. Паланкин был один, охраны не наблюдалось. Федор посмотрел на Егора, и тот тут же скомандовал разведчикам занять вершины соседних барханов.

– Какая милая предосторожность, – снова хихикнул евнух, – неужели вы нам не доверяете?

– Я и себе не доверяю, – буркнул в ответ Федор.

– А вот это мудро, – улыбнулся ему евнух понимающей улыбкой.

Дмитрий отогнул полог и залез в паланкин, оставшись один на один с сидевшей там женщиной. Та улыбнулась ему и хлопнула своими густыми ресницами, огромные черные глаза насмешливо смотрели на богатыря.

– Вы покидаете нас, Дмитрий? – Ее восточный акцент, аромат духов и взгляд черных глаз сводили с ума, Дмитрий собрал в кулак всю волю, чтобы ответить:

– Да, царица, мы должны.

– Должны? Нет. – Она мягко вздохнула и продолжила. – Желаете? Да!

Царица не стала слушать его оправдания, приложив к его рту свой палец:

– Настоящий царь берет то, что он желает, а ты будешь великим царем. Ты хочешь свое царство – ты возьмешь его.

Она снова мягко улыбнулась и посмотрела на него ласково, обволакивая взглядом.

– Хорошо, что мы успели, – наконец закончила она.

– Успели что?

– Успели подготовить для тебя дар. Достойный царя.

– Дар?

– Дар. – Царица откинулась назад, предоставляя Дмитрию возможность оценить ее роскошное тело, а ее восточные глаза смеялись и дразнили его.

– Какой дар?

– Сирав покажет, – она мягко потянула его за рукав кольчуги, – пойдем.

Снаружи паланкина евнух откинул ткань, закрывавшую длинный ящик, Дмитрий смотрел на содержимое ящика и не мог поверить своим глазам. Там лежало копье, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Он осторожно достал его и попробовал на вес: среди войска пронесся восхищенный ропот.

– Но как? – Федор первым обрел дар речи.

– О, – оживился евнух, – это очень интересный вопрос. Как вы уже поняли, это звездный металл. Из такого же материала выкованы легендарные мечи-кладенцы. Расплавить и ковать звездный металл можно только в огне Жар-птицы, которой у нас конечно же нет, – сокрушенно вздохнул евнух, – но давным-давно наши мастера заметили, что обрабатывать звездный металл все-таки можно, надо только обтачивать его алмазами. Алмазы, правда, быстро стираются, но, если менять их часто, за день можно сточить слой звездного металла толщиной в волос человека.

– Это копье… – начал Дмитрий.

– Сто восемьдесят лет, – закончил за него евнух, – пятьдесят мастеров и столько алмазов, что я себе даже вообразить не могу.

– Оно бесценно, – осторожно заметил Федор, – где подвох?

– Ваше величество, нам опять не верят, – горестно всплеснул руками евнух.

– Копье, а также и припасы, что ждут за этим барханом, – ваши, – царица широко взмахнула рукой, – взамен же я попрошу сущую мелочь.

– Что за мелочь? – настороженно уточнил Федор.

– Всего лишь одна вещица, которая когда-то принадлежала нашему царству, а теперь где-то в замке у Кощея хранится, – пропела своим нежным голоском царица, – золотой петушок.

– Он очень дорог нам, – евнух пустил по щеке слезу, – как память.

– Верни его нам, Дмитрий, я прошу тебя во имя всего добра, что вы видели от нас за все это время.

– Золотой петушок, – повторил Дмитрий, рассматривая копье, – ну что же, попадется если – отчего же не вернуть.

Царица ласково улыбнулась ему своими черными миндальными глазами:

– Я буду ждать тебя; возвращайся царем.

Она нежно поцеловала его в щеку и вернулась в паланкин, напоследок одарив его многообещающим взглядом.

Глава 10

На дорогах неспокойно

Этих путников Соловушка заметил давно: мужичок с котомкой, с ним баба и девица, с козой на поводке. Идут по дороге, оглядываются. «Сейчас будет вам представление», – Соловушка потер руки в предвкушении. Из-за дерева выскочил огромный косматый мужик, дико вращая глазами, он начал рычать и размахивать топором.

– Ой! – пискнула девица и спряталась за спину мужика, тот тоже охнул и уронил котомку.

– АР-Р-Р-Г-Г-Х-Х-Х!!! – грозно проревел косматый мужик, выпучив глаза и разинув рот с редкими зубами.

– Не убивайте только! – завизжала баба.

Ну что же, сцена подготовлена – пора и спасителю появиться.

– Кто зовет на помощь? – гулко, словно издалека, крикнул Соловушка.

– Помогите! – крикнул воспрявший духом мужик. – Разбойники!

«Были бы это разбойники, твои останки уже волки в овраге доедали бы», – подумал Соловей, но в ответ крикнул:

– Иду!

– Р-Р-Р? – озадаченно зарычал косматый и повернулся к лесу, откуда должен был появиться Соловушка.

А вот и ваш спаситель! На дорогу выскочил Соловушка во всей своей красе: красная рубаха с вышивкой, красные остроносые сапоги, на лице улыбка; пышные русые волосы и непокорная челка, вечно спадающая на правый, голубой, как озеро в лесу, глаз. Девица томно охнула. Мужик явно приободрился, и даже коза заблеяла что-то воодушевленное.

– Это кто тут путников честных обижает, кто беззаконие чинит?!

Соловушка наступал на косматого мужика, который был вдвое его больше, но тот лишь рычал и пятился назад. Наконец он махнул своим топором, но Соловушка ловко уклонился, тот махнул еще раз, и Соловей перехватил его руку и вырвал топор.

– Ар-р-р! – обиженно заворчал мужик и убежал в лес.

– Не будет злодеям покоя, пока по дорогам ходит Соловей! – крикнул ему вдогонку Соловушка. «Да, конечно, не столичные театры, – подумал Соловей, – но для простых крестьян вполне сойдет, им подоходчивей надо». Раньше Скворец – его напарник, тот самый косматый мужик, – целые речи разбойные произносил, обещал кару и смерть лютую, но его не всегда понимали, поэтому в последнее время «артисты» решили, что будет он лишь страшно рычать и пучить глаза, остальное его грозный вид сделает. Так выходило куда лучше.

Крестьяне эти тоже бежали от беды. Соловей узнал у них, что степняки два соседних села дотла сожгли, вот они и бегут куда глаза глядят – все лучше, чем степнякам попасться. И совестно было у них награду просить за спасение, а самому-то тоже есть хочется, да и Скворец голодный. Крынка молока да краюха хлеба – немного за спасение от разбойника, да что еще с таких бедолаг взять? «Должны дойти», – подумал он. Настоящих разбойников Аника-воин разогнал окрест Рязани давно, только они со Скворцом и остались. Соловей и Скворец оба были сиротами, вместе выросли, вместе по лесам, по полям скитались. И была бы им прямая дорога в разбойники, если бы не придумали они этот трюк со спасением. Скворец вымахал детиной рослым, отрастил косматую бороду и вид приобрел устрашающий, Соловей же был ладным малым, девкам на загляденье – улыбчивый и смелый, настоящий спаситель. Так и работали на пару: Скворец пугал, Соловей спасал. Душегубства друзья старались избегать – с убитого, конечно, можно больше снять гораздо, да только потом стража нагрянет, будет по лесам их гонять, никакого покою не станет. С разбойниками у Аники-воина разговор короткий – повесить, и вся недолга. А так никто не пропадает, никто не жалуется особо.

Он отломил половинку хлеба и протянул подошедшему Скворцу, тот с благодарностью начал есть, запивая холодным молоком из крынки.

– Уходить нам отсюда надо, – жадно впившись в ломоть хлеба, начал Скворец, – сам же видишь: простые люди только бегут, купцов уже месяц не было.