Виктор Ночкин - Темные пророчества (сборник) Страница 17

Фомас торопливо размотал покровы и извлек отсеченную руку Сведущего. Отмытая дочиста от вековых напластований спекшейся крови жертв, реликвия в самом деле выглядела очень внушительно, можно даже сказать, изящно. Тонкие удлиненные пальцы с обломанными ногтями правильной формы – словно высечены резцом искуснейшего мастера, но вряд ли на свете сыщется хоть один скульптор, способный передать свойства плоти настолько тщательно – рука казалась живой. Епископ тут же принялся вертеть трофей в пухлых пальцах – разглядывал, мял, пробовал на твердость ногтем. Никогда прежде почтенному прелату не доводилось встречаться с подобным чудом.

– И сколько же ты желаешь, – тщательно скрывая пробудившуюся алчность, спросил Мериген, – получить за… это?

– Триста крон, – коротко отозвался солдат.

Епископ нахмурился, должно быть, хотел начать торг. Фомас, привстав, торопливо зашептал ему на ухо:

– Ваше священство, это же варвар, дикарь. Такие, как он, и погубили блаженного Гэрфина. Разве он понимает? Если он сказал триста – значит, не уступит. Поверьте, ваше священство, уж я-то его знаю!

– Триста крон, – повторил Ренган. – Я знаю, где мне дадут за длань Гэрфина именно столько. Когда б не Фомас, который уговорил подождать, триста крон уже лежали бы у меня в кармане.

С этими словами горец сделал шаг к столу и протянул руку к реликвии, будто намереваясь отобрать ее прямо из рук Меригена. Тот проворно убрал отсеченную руку со стола и прижал к груди.

– Я согласен, сын мой, – объявил толстяк. И бросил третьему клирику, – Брат Вигиль, отсчитай триста крон этому доброму человеку. К сожалению, мне некогда, я приглашен нынче его светлостью на обед… Заканчивайте без меня.

Шурша мантией, епископ поднялся, оба клирика тут же встали. Когда Мериген вышел, Фомас украдкой подмигнул горцу. Тот невозмутимо прошел в угол, и брат Вигиль, так и не поднявший на гостя глаз, принялся выкладывать перед собой на стол серебряные монеты по десять крон. Ренган подвигал блестящие кругляшки к себе и составлял столбиками. Дважды он требовал заменить монету, показавшуюся ему легковесной, клирик безропотно подчинялся. Наконец торг был окончен, Ренган развернул на пальце перстень, украшенный печаткой с гербом, и приложил к расписке. Принимая полоску пергамента, Вигиль впервые глянул на солдата – коротко и очень недобро. Во всяком случае, Ренгану взгляд казначея не понравился.

Горец ссыпал монеты в мешок и обратился к Фомасу:

– Ты еще занят? Может, проводишь меня? Есть разговор.

Коротышка спросил казначея:

– Справишься без меня? Все равно его священство отбыл, и ничего серьезного не предвидится…

– Да, конечно, – Вигиль, по-прежнему глядя вниз, расплылся в улыбочке. – Ступай, я управлюсь.

Когда приятели покидали канцелярию, Ренган заметил краем глаза, что казначей шмыгнул по коридору и скрылся в одной из боковых дверей…

Едва солдат с клириком покинули резиденцию епископа, Фомас принялся болтать – должно быть, прежде нервничал, волновался, как пройдет дельце, а теперь напряжение спало. Ренган слушал разглагольствования приятеля вполуха, искоса поглядывая по сторонам. Сейчас они шагали по центру Бредигена, в сутолоке людных улиц, но горцу то и дело казалось, что в переулках мелькают какие-то люди, следящие за ним. Когда оглядывался – не видел никого подозрительного. Ближе к порту улицы стали более узкими и темными, верхние этажи нависали над мостовой, закрывая солнце. Людей здесь было куда меньше, теперь Ренган пару раз приметил быстрые тени, мелькающие в переулках, параллельных их маршруту. А довольный Фомас болтал и болтал:

– …Установление подлинности – обычная трудность, если имеешь дело с реликвиями. Существуют разные способы распознать подделку, я читал обо всех! И ты знаешь, что любопытно…

Они как раз подходили к перекрестку, и Ренган заметил, что тень соседнего дома, пересекающая улицу, шевельнулась перед ним – за углом кто-то стоял, прижавшись к стене. Священник, разумеется, не заметил ничего, поглощенный беседой крошечных человечков в голове.

– …Как правило, самые красивые реликвии и оказываются поддель… Ай!

Ренган, ухватив левой рукой священника за капюшон, рванул назад, извлекая правой меч из ножен. Перед носом ошеломленного Фомаса просвистела дубинка. Если бы не Ренган, удар пришелся бы священнику в голову. Разбойник, промахнувшись, пролетел за своей дубинкой и Ренган, не раздумывая долго, всадил в него меч. И тут же, проворно выдернув оружие из раны, перепрыгнул через истошно вопящего противника, кинулся в переулок. Там обнаружилось еще двое громил. Один, оправившись от удивления, попытался атаковать, Ренган легко отбил взмах дубины и в два выпада разделался с разбойником. Последний бросился наутек. Ренган подбросил клинок, поймал за середину лезвия и швырнул, точно дротик. Третий разбойник был тщедушным парнем, меч проткнул его насквозь. Ренган неторопливо подошел к бьющемуся в луже крови разбойнику, придавил ногой и вытащил меч. Раненый захлебнулся последним стоном и смолк. Горец пошел обратно к перекрестку. Из-за угла, там, где он оставил Фомаса, раздавались глухие удары и пыхтение. Приятеля Ренган обнаружил сидящим верхом на человеке в священнической одежде. Философ азартно колотил противника увесистыми кулаками, а тот, не помышляя о сопротивлении, корчился, жалобно ойкал и вяло пытался прикрыть голову. Вокруг по-прежнему не было никого – издали замечая драку, добрые бредигенцы сворачивали в сторону. Ренган, не спеша, отер клинок об одежду первого разбойника, убрал в ножны и с минуту наблюдал за экзекуцией. Вид у Фомаса, мутузящего собрата, был довольно потешный – священник вошел в раж. Удары он наносил неумело, зато с немалым вдохновением.

Солдат ухватил обоих священников за одежду и, поднатужившись, поднял обоих. Фомас, уступавший ростом противнику, задрыгал ногами в воздухе. Ренган поставил приятеля на мостовую и пригляделся к пленнику. Как он и подозревал, руководил нападением епископский казначей, брат Вигиль. Теперь он шмыгал разбитым носом, размазывая по грязному лицу слезы и кровь.

– Знаешь, когда ты прокололся первый раз? – спросил Ренган. – Когда безропотно заменил ущербную крону – знал, что монета все равно тебе достанется. Тогда я и заподозрил. Ладно, рассказывай, как это ты решился?

– А что я… – по-прежнему глядя под ноги, принялся канючить избитый клирик. – Это его священство, они велели…

– Епископ велел? Тогда проваливай, – разрешил солдат.

Вигиль с минуту косился исподлобья на солдата – должно быть, не доверял собственному счастью. Потом повернулся и медленно побрел прочь. Удалившись на десяток шагов, припустил рысью и мгновенно пропал из виду, скрывшись за поворотом. Вскоре смолк дробный перестук подметок.

– Зачем ты его отпустил? – кровожадно спросил Фомас.

– А чего зря убивать? – Ренган пожал плечами. – Епископ может и другого послать вместо этого малого, что мне проку в его смерти? Зато шума будет много… как же, убит епископский казначей!

– А эти?

– За этих ничего не будет, – горец пнул убитого разбойника. – Но ты прав, идем отсюда, пока никто не заявился… А то придется объяснять, мне лишняя морока ни к чему… Давай завалим в «Корону Эвелара», нам в самом деле нужно поговорить. Да и десятку твою отдам.

Явившись на постоялый двор, приятели направились в трапезную, и Фомас объявил:

– Я угощаю!

Ренган пожал плечами и, выудив из кошеля серебряную десятку, вручил клирику. Тот с торжественной миной хлопнул монету на стойку и потребовал пива. Захватив кувшин и кружки, приятели уселись за любимый стол Ренгана. Фрмас разом влил в себя первую кружку и длинно выдохнул. Взгляд клирика стал странным.

– Что, отпускает? – добродушно осведомился горец. – Это дело известное… после драки всегда так, сперва горячишься, а потом… Коленки дрожат?

– Есть немного, – согласился священник и заново наполнил кружку. – Я вот думаю, как мне теперь быть?

– А чего?

– Ну, этот Вигиль… Если правда, что его послал Мериген… как же я теперь ему на глаза покажусь?

– Вигилю? Да наплюй на этого червяка!

– Нет, епископу Меригену…

– А что такого? Ты, главное, помалкивай – и все будет в порядке! Сделай вид, что ничего не произошло.

– Тебе хорошо говорить… А я… а меня…

– А тебя, скорей всего, ушлют куда-нибудь с глаз долой. Ну сам посуди, Фомас, ты же умный человек! Казначей ни за что не скажет епископу, что проболтался об участии его священства в деле. Он же себе не враг, Вигиль-то. Убирать тебя на свой страх и риск ему не с руки, я же сразу обо всем догадаюсь и до него доберусь. Он это понимает, если б не понимал – епископ таких поручений ему не давал бы. Так что он сам и позаботится, чтобы тебя услали. У него получится, вот увидишь.

– Ушлют? Опасного свидетеля?

– А кто тебе поверит? – Ренган пожал плечами и сделал порядочный глоток. – Забудь, я тебе верно говорю. Послушай лучше, что я скажу. Может, хватит под епископом ходить, а? Тебя же теперь наверняка ушлют в глухомань… а если и не ушлют, так здесь сгниешь от пива и безделья.