Даровский Жан - Путник: легенда о забывчивом попаданце Страница 19

— Чего же по-вашему пытается добиться этот наш похититель людей?

— Не знаю, подумайте, — в живом глазу Илая промелькнула улыбка, искусственный же остался без эмоций. — Скорее всего, на кону стоит что-то из ряда вон выходящее, что-то действительно стоящее и важное.

— Единственное, что приходит мне сейчас на ум, это связь между сегодняшними событиями и теми, что произошли во время свержения Беато.

— И я, — произнесла молчавшая до этого Азия, — имею кое-какие соображения. Гонения на Управителя Беато начались не с его смелых исследований и экспериментов. Его свергли после того, как из сокровищницы Совета чуть не был похищен Камень Пути — единственный из Великих Артефактов Силы, который сохранился до наших дней.

— Это слухи. Похитить Камень Пути невозможно, — отрицательно покачал головой Илай, — прежде всего потому, что его невозможно найти.

— Странно, — насторожился я, как можно хранить артефакт, который и найти-то нельзя. Откуда известно, что он вообще существует?

— Из легенд, — невозмутимо ответил Илай, и я снова не смог понять, шутит он или говорит на полном серьезе. — Они гласят, что один из Великих Управителей былых времен отбил этот камень у Воинов Пути и спрятал в здании Совета. Камень невидим для людских глаз. Он начинает светиться, когда рядом с ним оказывается кто-то из Воинов Пути.

— Тогда все сходится. Находясь в Дурном Доме мы слышали, что Управитель-заговорщик отправил своих пешек ловить Перепадаля, видимо верит легендам, как и вы, — признался я.

— Только он еще не знает, что на него самого открыта охота, — гордо выпалил Адька, страшной довольный тем, что ему так в тему удалось ввернуть крутую фразу, похожую на реплику героя из дешевого, но пафосного спектакля.

Илай осмотрел нас с интересом. Края его рта чуть вздрагивали, словно он с трудом сдерживал смех, перемешанный с удивлением. Я тоже обернулся к своим спутникам — странная у нас подобралась компашка: я, который разве что имя свое не позабыл, трехногий болтливый волчара — Адька, прямолинейная Азия с ее холодным спокойствием и мрачной невозмутимостью, тихая и незаметная Люта — еще одна необходимая составляющая нашего невменяемого отрядца.

Илай оглядел нас всех по очереди пристально, словно просвечивая глазами насквозь, потом произнес тихо, с какой-то едва уловимой улыбкой:

— Значит, твердо решили отыскать мятежного Управителя? Ну что ж, Механики вам в помощь…

Несколько суток мы провели на бродячем корабле Илая. День и ночь неутомимая машина курсировала по болоту, передвигаясь по всей его площади. То и дело она резко меняла направление. Сначала эти непредсказуемые скачки и развороты казались хаотичными, но постепенно мне стало ясно, что таким образом Илай путает следы, скрываясь от кого-то. Я попытался расспросить его о предполагаемом преследователе и получил ответ — шкварники, но что-то уверенно подсказывало мне, что ни в одних болотных тварях тут дело — прежде всего корабль избегал приближения к тропам и дорогам, ведущим через топь, а по ним обычно ходили вовсе не шкварники.

Сделав несколько кругов по болоту, Илай отвез нас к Изначальным Домам. Перед этим, как оказалось, он долго продумывал маршрут. Когда на горизонте над буро-зеленым покрывалом топи острозубым гребнем поднялся еловый лес, машина встала, как вкопанная, и мы высадились на одной из троп у самой окраины болота.

Глава 8. Шпионы, певица и белый пудель

Под потолком небольшой цирюльни ярко горели газовые фонари. В нос ударил приторно-сладкий запах духов и прочей парфюмерии, от которого у меня засвербило в носу. Оглушительно чихнув, я встретился взглядом с тощей дамочкой, разряженной в какие-то нелепые пестрые ленты, с поясом, перетянутым так, что, казалось, ее тело вот-вот развалится на две половины.

— Чем могу помочь? — цирюльница наморщила нос и посмотрела на меня с недоумением, слава богу, я совершенно не походил на тех, кто обычно посещает подобные заведения.

— Вот, — я кивнул на Адьку, который клятвенно обещал хранить обет молчания ближайшие несколько часов. — Вы можете постричь эту собаку.

— Эту? — дамочка удивленно подняла брови. — Вообще-то мы не обслуживаем собак, если только… — она понизила голос и, воровато оглядевшись по сторонам, перебрала в воздухе пальцами правой руки.

Я понял намек. Вынул из кармана штанов кошель с деньгами и протянул ей.

— Плачу вдвое.

— Тогда все хорошо, — кивнула цирюльница. — И как вы хотите ее постричь?

Я еле сдержал усмешку, глядя, как на слове «ее» перекосилась Адькина физиономия, но надо отдать должное Умеющему, от комментария он удержался.

— Мне нужен пудель. Белый.

— Пудель? Из этого?

Сообразив, что не в меру любопытная цирюльница что-то заподозрила, я наврал с ходу:

— Понимаете, моя тетка оставила мне на попечение своего пуделя, я за ним не уследил и бедный пес случайно выпал из окна…

— Случайно, из окна?

Похоже, мое вранье ее не убедило, только еще больше заинтересовало.

— Ну да, прямо из окна — за вороной погнался и выпрыгнул…

— Несчастное животное, — дамочка с сочувствием покачала головой.

— Да, не повезло ему, но мне не повезет еще больше, если обнаружится пропажа. Этот пес — единственное, что мне удалось достать. Поэтому приходится делать пуделя из него.

— Можете не оправдываться, я вас поняла, — кивнула цирюльница и принялась за дело.

Процесс преображения, показавшийся мне каким-то жутковатым колдовством, закончился примерно через час. Все это время перетянутая дама с невероятной ловкостью орудовала то ножницами, то распылителями с краской, то клеем и паклей. В результате этого творчества бедолага Умеющий и впрямь преобразился, правда, далеко не в лучшую сторону: его шею голову и грудь «украшала» грива из пакли, торчащие над головой уши свесились под тяжестью спрятанных в шары из пакли стальных утяжелителей, а привычный цвет изменился на белоснежный.

— Вот, пожалуйста! Теперь перед вами чистокровный королевский пудель, — цирюльница вытерла руки о фартук и уставилась на меня выжидающе.

— И на сколько времени хватит этого маскарада? — прозвучал вопрос с моей стороны.

— Пока новая шерсть отрастать не начнет.

— Значит, времени нам хватит….

А теперь, наверное, стоит вернуться в недавнее прошлое и рассказать все по порядку. Итак, после того, как Илай высадил нас на дорогу, мы продолжили свое путешествие и вскоре достигли Изначального города.

Это место было мне знакомо — память твердо и без сбоев рисовала те времена, когда с командой таких же как я сам будущих путников ожидал решения Плего, а потом выслушивал на главной площади его напутственную речь. С тех пор город не изменился, выходит, времени прошло не слишком много. Хотя, кто знает, насколько вообще изменчив этот город?

Мы брели по широкой улице, вдоль которой ровными рядами стояли высокие каменные здания в несколько этажей. Их дубовые двери с кованными ручками и петлями выходили на тротуар, протянувшейся вдоль проезжей части, по которой двигались вереницы всадников, экипажей и даже редкие паромобили, невыносимо медленные по сравнению с одетым в усилители конем, зато невероятно модные. В них сидели мужчины, облаченные в парадные одежды и не носившие оружия, рядом с ними — нарядные дамы, озаряющие улицу блеском своих украшений. Все эти роскошь и шик были возможны только тут, в Доме Изначальном, такого не встретишь в лесной глуши на дороге или в далеких Домах на окраинах мировой карты.

Впрочем, наш вид, весьма отличный от внешнего вида местных завсегдатаев, не слишком бросался в глаза. По узким тротуарам бродило множество подобных нам гостей столицы — усталых, недоверчивых, грязных, обвешанных оружием и доспехом. Да уж, неместных бродяг тут было предостаточно. Что искали они в Изначальном Доме? Кто знает? Каждый, подобно нам, прибывал сюда с собственными авантюрными идеями, а за тем, чтобы особо опасные и неугодные из этих идей не реализовывались, неустанно следила местная стража — личная гвардия Управителя Совета по имени Гидра.

О Гидре ходило множество слухов. Кто-то называл его беспринципным, кто-то справедливым, однако, прежде всего, говорящие сходились на том, что этот самый Гидра был человеком необычайно могущественным и сильным. А впрочем, Механики с ним, с Гидрой, к чему я вообще про него вспомнил?

Решив не думать про Гидру и ему подобных, я огляделся по сторонам — стены домов там и тут украшали яркие вывески разного рода магазинов и забегаловок, то и дело попадались огромные стенды с плакатами, на которых пестрели афиши каких-то мероприятий и портреты местных знаменитостей.

Взглянув на один из таких плакатов, я остолбенел. С него на меня смотрела Люта. Как так? Я пристально оглядел нарядную дамочку на изображении: увешанная золотом и укутанная мехами дива с белым пуделем на поводке. Подпись гласила, что я обознался, и это вовсе не внучка старухи Рябины, а известная певица Тайра. Но как похожа! Я обернулся на остальных, похоже, никто кроме меня сходства не заметил.