Александр Кучаев - За мертвой чертой Страница 22

– Напрасно вы это затеяли! – становилось совсем уж невмоготу, и я не знал, куда деваться от безделья. – Люди напуганы и сидят по домам за семью замками.

– Ничего не напрасно. Вот подождите… А, гляньте, вот и первая ласточка!

На дороге к мосту через Ольму показался чёрный «майбах».

– Посмотрим, как всё будет происходить.

Стакан только что обернулся по полному кругу, и Аристарх уже хотел влить в него очередную дозу, как и его внимание привлёк чёрный лимузин.

– Вася, – сказал он собутыльнику, – притормози-ка вон ту тачку.

Сержант отдал распоряжение. Шлагбаум принял горизонтальное положение. Один из полицейских показал жезлом, чтобы автомобиль остановился впритык к тарантасу.

В салоне «майбаха» находились четверо: мужчина, женщина и двое детей лет двенадцати и пятнадцати – целое семейство. Человек, сидевший за рулём, опустил боковое стекло.

– В чём дело?

Взяв под козырёк, старший поста представился.

– Куда путь держим? – спросил он водителя.

– В Дёмино. На дачу.

– Пожалуйста, все – выйдите из машины.

– Я прокурор города Штивтин!

– Замечательно. Выходите. Откройте багажник.

– Вы не имеете права!

– Имею. И вам это хорошо известно. Убедительно прошу – откройте.

– Вы за это ответите!

– Отвечу. Исаев, Дедюхин, приступайте.

Полицейские со знанием дела бегло провели досмотр и выгрузили багаж. Позади тарантаса выстроился ряд сумок, саквояжей и барсеток. В одни были аккуратно уложены изящные коробочки с ювелирными изделиями: кольцами, браслетами, заколками, подвесками, цепочками из золота, платины и серебра, многие – со вставками из драгоценных камней. В другие – золотые, палладиевые и платиновые слитки. В третьи – золотые монеты разных времён и народов. В четвёртые – плотные увесистые пачки рублей, долларов, фунтов и евро.

– Вы что, всё это у себя на даче собирались закопать? – спросил сержант Малевин.

– Это… Это я за всю жизнь накопил, – запинаясь, проговорил прокурор. – Вы не должны забирать. Это моё…

– Завтра! – гаркнули во всё горло из тарантаса. – Завтра, штифт ты этакий, придёшь за своим добром на Ольминское поле! Знаешь, где находится? Перед зданием мэрии! Запомнишь?

– Зачем такая неделикатность, Аристарх? – сказал Малевин и с поддельным сочувствием улыбнулся прокурору. – Человеку и без того было несладко. Шутка ли, целый день купаться в чане с нечистотами! – сорокоградусная развязала сержанту язык. Он помахал рукой возле носа: – Фу, до сих пор воняет! Надо было бригаду банщиков поднанять, чтобы отодрали как следует.

Каждую фразу командира застава сопровождала громким хохотом.

– Гляньте только на него – морду-то как настропалил. Не знамши, подумаешь, будто святой стоит.

– Давай-давай, поворачивай оглобли! – с ещё большей злобой закричал Аристарх. – Да не забудь отдать долги вовремя, чтобы тебе потом не настучали палками по пяткам.

Прокурорская машина стала разворачиваться обратно в город, а молодцы дона Кристобаля и полицейские стали соображать ещё по одной.

– Он дурак, что ли, – сказал младший сержант Исаев, занюхав водку огуречным кружочком, – такие средства в наличке держать?

– Не переживай за прокурора, Федя! – Аристарх хлопнул полицейского по плечу. – На банковских счетах у него в сто раз больше. То, что ты увидел, – это всего лишь на мелкие текущие расходы.

– И где на даче такие богатства можно спрятать?

– Захочешь – спрячешь. Да не на дачу наш обвинитель навострился, а на берег Чёрного моря. Там у него под Сочи небольшой двухэтажный коттеджик о пятнадцать комнаток имеется. Вот он в этом домике и собирался переждать, пока у нас тут всё утрясётся.

Едва прокурор отъехал, как остановили следующую машину, за ней ещё одну, и скоро вся бригада, забыв о куреве и выпивке, уже вовсю трудилась, выгребая золото и дензнаки. Ахнуть не успели, а груда саквояжей и чемоданов уже превратилась в высоченный курган.

Нечто подобное происходило и на других выездах из города. Раза три или четыре, правда, за большую мзду, полицейские хотели было пропустить беглецов за черту города, но люди дона Кристобаля бдительности не теряли; щелчок кнутом поперёк спины или по ляжкам, и страж порядка моментально вновь становился честным добросовестным исполнителем полученных инструкций.

Молва быстро разнесла, что творится на пропускных постах, и многосотенные человеческие валы хлынули к лодочным станциям, чтобы на лодках переправиться через Ольму.

Но дон Кристобаль всё предусмотрел. На подступах к пристаням весело проводили время ещё несколько групп кудрявых молодцов с длинными арапниками в руках. Отобрав у беглецов злато, серебро и прочие богатства, они хлёсткими жгучими ударами заворачивали их обратно в городские улицы.

В десять утра воскресенья на Ольминском поле открылась выставка сокровищ, изъятых в ходе ночной операции. Пятнадцать или двадцать прилично одетых смуглолицых чичероне сопровождали группы любопытствующих от одного денежно-золотого развала до другого и многословно рассказывали, у кого что было отобрано и при каких обстоятельствах нажито. Звучали фамилии всё тех же лиц, днём раньше фигурировавших на злополучных телегах.

– И всё же это не более чем тысячная доля общего объёма награбленного, – охотно поясняли чичероне.

Глава четырнадцатая. Миллиардные конфискации

В понедельник и вторник на городские счета поступили многие миллиарды рублей. Начальник финансового отдела мэрии Алевтина Михеева, девчонка, три месяца назад закончившая финансово-экономическую академию, ежечасно выступала по телевидению – вся развлекуха была отторгнута – и докладывала, на сколько ещё сотен миллионов и миллиардов пополнился бюджет Ольмаполя. Следом возбуждённые ведущие давали слово разным комментаторам, имевшим мало-мальское представление о муниципальной экономике и финансовых потоках. Вопросы чаще были о том, на что и как лучше потратить невиданные прежде астрономические суммы.

В понедельник же вечером выступил сам Черноусов. Всю ответственность за субботнюю экзекуцию и её последствия он взял на себя, тем самым перейдя Рубикон.

В частности он заявил:

– Теперь я обращаюсь к гогам и магогам, которые в самом неприглядном виде предстали перед честным ольмапольским народом. Вы должны вернуть всё до последнего рубля, всё, что проели и пропили, истратили на забавы и разврат. Сдайте муниципалитету дома и квартиры, автомобили, яхты и остальное имущество, движимое и недвижимое, нажитое неправедными путями с использованием служебного положения. Не забудьте об иностранных счетах, с них также всё должно быть немедленно снято и возвращено в городскую казну. Тот, кто не сделает это, будет подвергнут очередной экзекуции, ещё более жестокой.

И далее:

– Торговле необходимо пересмотреть цены. С тем, чтобы прибыль не превышала уровень мировых стандартов. Надзорным организациям: прокуратуре, полиции, пожарным, санитарам и остальным – вернуть суммы, забранные под разными предлогами у курируемого бизнеса.

И ещё:

– Руководителям и владельцам торговых, промышленных и иных учреждений и предприятий установить соотношение между низшей и высшей заработной платой не более чем один к семи. Если дворнику, подметающему возле заводского корпуса, определена зарплата в пять тысяч, то директор не должен получать более тридцати пяти тысяч. Как в Германии, где установилось именно такое среднее соотношение зарплат. Надо перенимать передовой мировой опыт! Будущее покажет, насколько в наших условиях правильна выбранная пропорция. Руководитель, считающий неприемлемым предложенное соотношение заработков, волен сменить директорское кресло на дворницкую метлу. В случае саботажа к услугам виновных – чан с нечистотами. Купание в подобных ваннах поможет проникнуться сутью происходящих перемен. С какой стати начальствующие лица решили, что должны получать тысячекратно больше простого работника? Разве это справедливо?! Неужели они впрямь уверовали, что грабёж рядовых тружеников будет продолжаться вечно?! Без этих исполнителей они вообще были бы никто и влачили жалкое существование – голодные, холодные и обросшие грязью!

В общем, слова дона Кристобаля, что деньги появятся, и немалые, полностью подтвердились. В городскую казну привалили такие денежные суммы, что муниципальная власть сочла возможным увеличить жалованья бюджетникам и надбавки пенсионерам сразу на пятьдесят процентов.

Одновременно практически во всех магазинах на столько же процентов произошло снижение цен, более чем в два раза упали коммунальные тарифы, расценки на газ и электричество, накрученные при попустительстве, а то и при прямом участии прежних властей, входивших в долю.

Простой люд встретил эти нововведения с умилением к власти, даже из числа прежде возмущавшихся жестокими экзекуциями. Да и как тут не умиляться, коли уровень жизни только за счёт упорядочивания цен и тарифов и повышения зарплат моментально вырос в два с лишним раза!