Джеймс Клеменс - Война ведьмы Страница 27

Тол’чак подошел поближе.

– Не может быть, – не в силах скрыть потрясение, пролепетал Могвид.

Крал вторил ему.

– Это невозможно.

Тол’чак сделал еще один неуверенный шаг вперед. Конечно же, это чья-то жестокая шутка, и его явился помучить призрак.

Под ветвями кипариса стояла не сгорбленная старуха, а Мисилл, которая широко улыбалась сыну. В тени деревьев ее глаза сияли янтарным светом.

В голове Тол’чака возникли слова: «Иди сюда, сынок. Рассмотри свое истинное наследие».

– Мама? – громко выдохнул он и, спотыкаясь, шагнул к ней.

Мисилл вздохнула, и свет в ее глазах потускнел. Продолжая улыбаться, она перешла на обычную речь.

– Да иди же сюда, Тол’чак, обними меня.

Корабль наполнили звуки сражения, а Элена с ужасом смотрела на свою правую руку. Вместо обычного рубинового пятна на ладони переливалось мягкое розовое и лазурное сияние, но ее испугал не его бледный оттенок. Страх ледяными пальцами сжал сердце девушки. Какой бестелесной стала ее рука – сквозь прозрачную плоть можно было видеть древний секстант, висевший на дальней стене. Казалось, будто рука принадлежит призраку.

– Ведьма духа и камня, – прошептала Элена, вспомнив слова тети Филы.

Несмотря на эфемерность своей плоти, она чувствовала, что под кожей пульсирует магия, которая пела так же громко, как та, что была рождена солнцем и луной. Но что она ей даст?

Когда ее сердце постепенно успокоилось, Элена услышала стоны и боевые кличи. До нее донесся громкий голос Эр’рила, отдававшего приказы, но сквозь деревянную обшивку она не могла различить его слов. Неужели они все еще сражаются с драк’илами? Элена прикоснулась к повязке и вспомнила удар шипа гоблина и обжигающую боль, когда в ее тело проник яд. Впрочем, каким-то образом она поняла, что отравы там больше нет.

Элена села.

В иллюминаторе ярко сияло солнце. Неужели сражение продолжалось всю ночь? Она спустила ноги с койки и с трудом встала, все еще чувствуя слабость от действия яда.

Держась за стенку, Элена подошла к иллюминатору и увидела раскинувшееся за ним море. Вдалеке она разглядела острова, темными точками пятнавшие горизонт. Значит, они не стоят у причала, а плывут!

Шум сражения не утихал.

Несмотря на слабость, она должна помочь друзьям. Элена посмотрела на свою призрачную руку. Не понимая новой магии, она боялась к ней прикасаться. Но солнце ослепительно сияло на небе, значит, она могла восстановить силу ведьмы в другой руке и при помощи огня прогнать мерзких чудовищ с корабля.

Элена подняла левую руку и положила на грубое стекло иллюминатора. Солнечный свет вливался в каюту, огибая бледные пальцы. Элена взмолилась, обращаясь к Доброй Матушке, чтобы та помогла ей снова обрести дар огня. Ее веки опустились, когда она открыла себя ритуалу возрождения.

Девушка стояла неподвижно, точно каменное изваяние, и ждала – но ничего не произошло.

Глаза Элены широко раскрылись от изумления. Ее левая рука лежала на стекле в ярком сиянии солнца, такая же белая, как и прежде. Нахмурившись, Элена сконцентрировалась. В прошлом, чтобы началась трансформация и ее наполнила сила, было достаточно одного ее желания. На глаза девушки навернулись слезы, и в сердце закралось отчаяние. Она никогда еще так сильно не хотела пополнить запас магии, так почему же ничего не происходит?

Она продолжала ждать. По-прежнему ничего. Наверху шло яростное сражение; шипение драк’илов становилось все громче. Нельзя было терять времени.

Отвернувшись, Элена опустила руку и снова принялась разглядывать завихрения розового света, очертившие ее призрачные пальцы. Она сжала их в кулак. Все было как обычно. Но какая магия вырвется в мир, если она сделает на ладони надрез?

Покачав головой, она опустила руку. Есть только один способ проверить. С трудом сглотнув, Элена направилась к двери и толкнула ее. Старые петли заскрипели, и дверь распахнулась. Крики сражения окутали Элену, словно были материальными. Точно порыв холодного ветра, в нее ударили запахи крови и страха. Она услышала безумный смех кого-то, кто находился на палубе. Что происходит?

Элена бросилась в коридор, влетела в левую дверь и оказалась в своей каюте. Из рюкзака с вещами она выхватила кинжал ведьмы. Серебряный клинок вспыхнул в полоске света, льющегося сквозь иллюминатор. Какой бы ни была новая магия, она направит ее против гоблинов.

Элена быстро повернулась и успела заметить свое отражение в маленьком настенном зеркале, висевшем на гвозде. Она вскрикнула и замерла на месте. Казалось, будто ее одежда, даже кинжал, парят по собственной воле. Она подняла нож повыше, и он проплыл перед ней. Тогда Элена приблизилась к зеркалу и провела кончиком кинжала по щеке. Кинжал повис в пустом пространстве.

Элена выпрямилась, потрогала лицо и взглянула на свои руки. Ей собственная плоть казалась совершенно нормальной, но она не отражалась в зеркале, как будто стала настоящим призраком.

– Ведьма духа и камня, – шепотом повторила она.

Неужели это дар ее новой магии – способность оставаться невидимой?

Она вспомнила, что пару мгновений назад не смогла пополнить запас магии. Чтобы та снова набрала силу, требовалось прикосновение солнца к коже. Может быть, ей не удалось напитать свое тело магией, потому что она стала невидимой для солнца?

Значение этого дара не вызывало сомнений. Элена сбросила одежду и кинжалом разрезала повязки. Она была обнажена, но ее тело не отражалось в зеркале. Только кинжал парил в нем, зажатый в призрачной правой руке.

Элена покрепче сжала рукоять и сердцем прикоснулась к новой магии, позволив ей промчаться сквозь все ее существо. Девушка проверяла и пробовала новые ощущения на вкус, точно изысканное вино. Затем она позволила магии сконцентрироваться в своих сжатых пальцах. Не так быстро. Она не допустит, чтобы магия взяла над ней верх. Когда магия начала набирать силу, луч розового света вырвался из кулака Элены и поглотил кинжал, окутав его холодным сиянием. Прямо у нее на глазах отражение медленно исчезло, уничтоженное магией.

Теперь зеркало показывало пустую каюту. У ног Элены на полу лежала сброшенная одежда, точно скорлупа только что вылупившегося птенца, и она перешагнула через нее.

Холодная улыбка ведьмы расцвела на ее губах, и она решила не сопротивляться. Нет, она не будет отворачиваться от этого аспекта своей сущности. Как и у всех, в ее душе присутствовала темная сторона, жаждавшая власти и мечтавшая выпустить на свободу дикую магию – и не сдерживать стихию. Элена называла темную сторону «ведьмой», понимая, что это такая же неотъемлемая ее часть, как и женщина, контролирующая эти желания. Девушка уже знала, что, если она будет игнорировать какую-нибудь из этих неразделимых сущностей – женщину или ведьму, – мрак в ее душе станет сильнее. А потому, жестко контролируя магию, она позволила ей запеть свою песню.

Когда она подошла к двери в каюту, хор дикой магии завопил, требуя свободы, он настаивал, чтобы она сделала надрез на коже своим призрачным кинжалом и позволила магии вырваться в мир.

– Еще рано, – ответила Элена на этот вопль.

Ей было легко не обращать внимания на новый призыв – потому что до нее донесся тихий голос, шепот ведьмы, который зачаровал ее.

Элена прислушалась, но уловила только два слова: «призрачный огонь».

Эр’рил присел, чувствуя, что его одежда и кожа разодраны бесчисленными когтями, и принялся изучать стену гоблинов перед собой. Его серебряный клинок покраснел от крови, но он в сотый раз поднял его, приготовившись отразить новую атаку. Он и его товарищи охраняли часть палубы перед разбитой дверью, которая вела в каюты. Никто не должен был пройти к девушке, лежавшей внизу.

– Сколько же тут собралось этих вонючих тварей! – пожаловался Флинт, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. – Вместо одного убитого двое новых сразу же перебираются на палубу.

– Не отвлекайся, – проворчал в ответ Эр’рил, но и он уже начал уставать.

Воин пожалел, что не взял из своего мешка железный талисман, когда выбежал на палубу из каюты Элены. Дополнительная фантомная рука ему бы сейчас не помешала. Он окинул взглядом своих товарищей, пытаясь определить, насколько они устали.

Флинт и Морис защищали левый фланг, а Джоак доказал, что черная магия тоже может оказаться полезной. Его посох выплевывал снопы черного огня, не подпуская драк’илов к Эр’рилу справа. Раздававшиеся время от времени вопли и вонь горящей плоти говорили о том, что он успешно удерживает свои позиции.

– Мой посох теряет силу, – сказал Джоак, и в его голосе прозвучал страх. – Я не знаю, сколько еще мне удастся вызывать магию.

Эр’рил кивнул.

– Делай все, что можешь. Как только магия прекратит свое действие, спускайся вниз и охраняй сестру.

Воин, прищурившись, наблюдал за целым легионом врагов, собравшихся перед ним. На мгновение сражение стихло, когда гоблины начали перегруппировывать свои силы; часть из них оттаскивала раненых и убитых соплеменников с дороги, швыряя их за борт. Вокруг корабля волновалось море акульих плавников, которых привлекли запахи крови и мяса.