Алексей Верт - Создатель балагана Страница 28

В итоге, двигатель на вид ничем не отличался от себя самого пятиминутной давности. И только Юлиус Корпс знал, где и что было изменено. «Надеюсь, я действительно запомнил все, – поежился мошенник от неприятной мысли. – И надеюсь, что я сделал достаточно для отказа механизма, но недостаточно для того, чтобы мы все взлетели на воздух. Лозунг „смерть лучше рабства“, я, пожалуй, оставлю кому-нибудь другому»

Выглянув из-за двигателя, Корпс практически тут же вжался обратно в нишу между ним и стеной. Суровый старик в надменной позе стоял прямо у входа.

– Хватит ржать без дела! – заорал он.

Голос был знаком. Кажется, именно разговор этого человека и некоего Крайсиса Юлиус совсем недавно подслушал. Стало быть, в машинное отделение пожаловал капитан.

– Таки а шо делать-та? – протянул один из механиков с акцентом. – Всю поездку без дела сидим-та. Хоть языки разминаем-та.

– Сейчас будет вам дело, – зловеще пообещал капитан. – Ну-ка, быстро заводи двигатель. А не то нас течением снесет на скалы!

– Будет сделана-та. Шой-то вы сразу кричать и орать-та. Спокойна сказали-та. Мы сделали-та. Ерунда же.

Юлиус меж тем сосредоточился на другом – скалы. «Это очень нехорошо-та. Это надо поторопиться-та. А не то плохо будет-та, – подумал он, копируя акцент механика и стараясь запомнить его, чтобы использовать, когда будет притворяться каким-нибудь деревенщиной.

Парни встали, преувеличенно медленно и с видимой ленцой, один направился к машине у противоположной стены, а другой – к тому самому двигателю, над которым только что потрудился Юлиус. И за которым тот, к слову сказать, до сих пор прятался. Мошенник запоздало подумал, что попадись он сейчас – и план может провалиться. Капитан вряд ли не заподозрит неладное, обнаружив в машинном отделении беглого раба.

Но механик, не глядя, крутанул по очереди три вентиля, подтянул какую-то гайку огромным ключом, звонко стукнул им же по железной махине, проведя рукой в десятке сантиметров от носа скорчившегося Юлиуса, и махнул рукой товарищу. Тот в ответ крикнул: «Запустили!» На этом нелегкий труд работников машинного отделения закончился: они синхронно зевнули и направились обратно в центр зала, намереваясь опять сесть.

– Стойте! – капитан, видимо, не понял этого маневра.

– Шой-то, только запустили, и вдруг останавливать-та?

– Нет, олухи! Я имел в виду не двигатели, а вас! Вы что, не собираетесь следить за ними?

– А чего за ними следить? – в разговор вступил второй механик, основательно и задумчиво ковыряясь при этом в ухе. – Они ж – машины. Включил и забыл. Сама надежность.

Именно в этот момент «сама надежность» по правому борту чихнула, выплюнула струю пара и следом за ней выстрелила тремя гайками. Одна из них за малым не угодила капитану по лбу. Двигатель натужно закашлял. «Как будто подавился», – отстранено заметил Юлиус, в голове которого металась теперь только одна мысль – лишь бы не было взрыва.

Тут подводную лодку тряхнуло, пол встал на дыбы, и Корпс улучил момент, чтобы покинуть излишне опасное место возле двигателя и переползти в дальний угол зала.

– Глушите двигатели! – вопил капитан.

– Откалибруйте машину! – командовал в унисон ему из коридора голос Крайсиса.

– Выродок Никты, ты когда в последний раз узлы проверял? – ругал механик своего товарища, а тот пытался сохранить равновесие на брыкающемся полу и изливал потоки брани, перемежающейся редкими приличными вставками «-та».

Над дверным проемом зажглось красно-желтое табло со словами: «Авария! К выходу». Механики вмиг закончили переругиваться и устремились прочь, бесцеремонно оттолкнув по дороге капитана.

Тот стоял, задрав голову к светящимся буквам, и будто не мог понять, что от него требуется. В коридорах завывала сирена, слышался топот бегущих ног.

«Отлично, просто отлично! – приговаривал Юлиус, потирая ладони. – Убирайтесь быстрее. И не вздумайте заботиться о рабах». Хотя мошенник зря беспокоился. Во-первых, морские разбойники никогда не отличались чрезмерным человеколюбием, а во-вторых, спасательных шлюпок – или что у них тут? деревянные кадки? – никогда на всех не хватало. Радужную картину панического отступления портил только капитан, столбом застывший в дверях.

Юлиус уже начал раздумывать над тем, как именно придется обезвреживать неожиданную помеху и куда ее потом девать, но тут позади капитана вырос Циклоп и протрубил ему в самое ухо:

– Уходим!

– Но лодка…

– Утонет или разобьется о скалы! Остался последний спасательный батискаф, уходим!

– Проклятые железяки! – капитан стукнул кулаком по стене так, что гул от удара был слышен даже сквозь визг и рев неисправного механизма. – Я знал, что им нельзя доверять! Что они погубят корабль! Нет ничего надежней…

Удаляющиеся голоса пропали в каше звуков машинного зала. Юлиус пополз вдоль стены, охая от боли в отбитых ребрах, осторожно высунул голову в коридор и осмотрелся. Пусто.

Теперь ему предстояло самое трудное. Вернуть двигатель в рабочее «состояние-та».

– Ибо скалы, – хмуро пробормотал мошенник, поднялся и, держась за стену, зашагал к машине.

Юлиус крутил вентили и гайки, подтягивал кожаные ремни, переводил какие-то стрелки и горячо надеялся, что в команде Биллиса найдутся умелые лоцманы и механики, которые потом смогут довести лодку, куда требуется. Сам же мошенник чувствовал себя гораздо лучше приспособленным к работе с людьми, а не с шестеренками.

…

– Где карта, Биллис? Мы успеваем? – Юлиус выбрался через узкий люк на верхнюю палубу и встал по ходу движения лодки, крепко вцепившись в перила и щурясь от соленых брызг.

Рулевой недолго ворчал о том, что среди рыб и водорослей вести судно не обучен, ему вторил лоцман – мол, барашки волн над головой вовсе не то, что облака. Поэтому на следующий день после победного избавления от пиратов было решено плыть на поверхности и лишь в случае опасности нырять. Механики хором с кочегарами утверждали, что лодка может погрузиться всего за несколько секунд, и буквально надышаться не могли на мощный и прекрасный машинный зал.

То тут, то там над волнами взлетали гладкие спины дельфинов. Малыш Биллис курил трубку и глядел по сторонам с таким хозяйским видом, будто он был виноградарем, а море – его угодьями, протянувшимися от горизонта до горизонта.

– Карта у крикливого толстяка, – проговорил он, вытащив трубку изо рта. – Его заинтересовали, эти, морские чудовища, нарисованные у подножья Геракловых столбов. Он утверждает, что сам рисовал таких, только раз в десять лучше, что ль. Но и без карты на Кипр мы успеваем завтра, к вечерней заре.

Мошенник кивнул и подумал, что снова придется импровизировать. Причем не в одиночку, а с Гераклидом Аквусом в нагрузку, которого команда наотрез отказалась оставлять на подводной лодке. Не помогли даже искренние и очень лживые уверения Юлиуса в том, что этот нелепый человек, несмотря на всю кажущуюся бесполезность, приносит счастье. «Тебе-то счастье сейчас нужней, – криво усмехнулся кок, до сих пор не простивший Гераклиду воровство еды. – Вот и забирай его с собой».

И вместо того, чтобы по заранее составленному плану втереться в доверие к инспектору по науке, который, по сведениям Фавна, должен сейчас быть на острове и готовить визит к алхимикам, Юлиус будет вынужден действовать топорно и на «авось пегас вывезет». Он попытался прикинуть так и эдак, последовательно примеряя к Гераклиду роли глухонемого ученого из Афин, приехавшего для обмена опытом, слабоумного племянника, прибывшего на остров для возвращения разума, и даже голема, созданного всего год назад, но уже пришедшего в негодность и требующего алхимической калибровки. Но все напрасно. Воображение тут же услужливо предлагало Юлиусу массу возможностей по позорному разоблачению, которыми не преминет воспользоваться толстяк.

Нет. Нужен был план, сразу выносящий Гераклида за скобки. Или хотя бы за пределы алхимической твердыни, которая, по слухам, изобиловала охранниками и ловушками. Просто оставить его в городе? Если поэту с нежной душой и трепетным сердцем не найти занятия, которое выставит его значимым и нужным в собственных глазах – пиши пропало.

С другой стороны… Обрывки плана, закрутившиеся в голове у Юлиуса, напоминали самые незамысловатые, грубые и далекие от истинной эстетики мошенничества его юности. Когда он был еще недостаточно опытен и пресыщен обманным ремеслом.

– Подстеречь его на подходах… Что может быть важнее, чем охранять поверженного врага… Подстрахуемся веревкой… Хорошей веревкой!…

Когда мошенник, бормоча, спускался обратно в люк, ему на мгновение показалось, что над водой раздается шепчущий смех океаниды Тихе. Хотя, возможно, это была просто болтовня дельфинов.