Алексей Верт - Создатель балагана Страница 29

Когда мошенник, бормоча, спускался обратно в люк, ему на мгновение показалось, что над водой раздается шепчущий смех океаниды Тихе. Хотя, возможно, это была просто болтовня дельфинов.

Глава одиннадцатая.

Алхимики и Афродита

В помещении пахло алхимиками. Флер из паров ртути, едких запахов селитры и серы витал в воздухе, и к нему примешивалось еще что-то – неизвестное, но наверняка столь же специфическое и уж точно неприятное.

В помещении виднелись следы деятельности алхимиков. Немытые колбы и реторты; пожженный в нескольких местах широкий деревянный стол; закопченные пол, стены и даже потолок; почти на всех свободных поверхностях пиктограммы, написанные корявым и неразборчивым почерком, и разгадать их шифр не представлялось никакой возможности. Трактаты и книги были разбросаны тут и там, пестря множеством закладок, в роли которых иной раз выступало нечто совсем для этого не приспособленное – к примеру, гвоздь или огромный нож.

В помещении стояли двое алхимиков, переминаясь с ноги на ногу.

Оба в длинных плащах из толстой грубой ткани, сандалиях и выпуклых очках с фиолетовыми стеклами. Один был темноволос, с длинным носом и толстыми губами, у второго – русые волосы и часть правой щеки обожжена. Ростом – почти одинаковы.

– Инспектор? – спросил длинноносый.

Их собеседник, до этого занимавшийся осмотром помещения, меланхолично кивнул. Алхимик продолжил:

– Меня зовут Брацис, я руководитель группы исследований. Это мой помощник – Кроос.

Инспектор поначалу вновь кивнул, в этот раз уже скорее рассеянно, а потом, будто спохватившись, уточнил:

– Группы исследований чего?

– Не понял, инспектор – мотнул головой толстогубый Брацис.

– Что именно вы исследуете?

– Миф об Афродите. Рождение из пены. Многие думают, что это красивая метафора или поэтический оборот, однако мы всерьез рассматриваем возможность создания человека необычных свойств из специальной пены. И тут группа столкнулась с проблемами, ради которых, собственно, вас сюда пригласили. В последнее время, инспектор, волнами на берег выносит мертвых младенцев.

– И?

– Это весьма необычно, разве не так? – подал голос хмурый Кроос.

– Разумеется, мой друг, но хотелось бы больше информации, – инспектор строго посмотрел на русоволосого помощника. – Волны выносят на берег мертвых младенцев. Да, это странно, не спорю. Но, я думаю, дело ведь не ограничивается этим?

– Вы правы, инспектор, – Брацис подал знак молчать, и Кроос еще больше нахмурился. – Помимо этого участились разговоры о том, что вскоре должна родиться и сама Афродита. Что младенцы – суть предвестники ее появления. Только прекрасная женщина и настоящая богиня сможет подняться из пены во всем великолепии, как это рассказываются в легенде. Разумеется, что нигде, кроме как здесь, в Пафосе, этого произойти не может. Подобные разговоры ходят и среди алхимиков.

Ну? И? – инспектор выделил каждое слово. – Что вы хотите от меня? Чтобы я засвидетельствовал этот факт? Чтобы я его опроверг? Чтобы выяснил, кто скрывается за всем этим? Мой друг, я вас не понимаю. Вы рассказываете какие-то байки и до сих пор не сообщили, ради чего я сюда приехал.

В воцарившемся молчании Брацис и Кроос переглянулись.

– В городе пропадают дети, – осторожно сказал Брацис. – А потом их, абсолютно бескровных, выбрасывают волны. Нам кажется, что речь идет не о рождении, а о жертвоприношении. Некто хочет разбудить зло, когда-то успокоенное Посейдоном. По легенде – кровь разбудит зверя, и он будет пытаться получить ее вновь любыми способами, что станет причиной многих разрушений. Мы думаем, дело именно в морском звере, а легенда об Афродите появилась для отвода глаз.

– Надо узнать, кто за этим стоит, – жестко сказал Кроос и рука его дернулась к обожженной щеке. – Пока еще крики последователей Афродиты сильнее, чем горе родителей, но скоро все может поменяться, и тогда начнется паника.

– Понятно, – инспектор скрестил руки на груди и принялся расхаживать по кабинету, что-то бормоча себе под нос.

Гулкий удар об одну из стен напомнил собравшимся, что помещение находится в подземном гроте. Инспектор вопросительно взглянул на Брациса.

– Волноваться не о чем, мы укрепили стены, – заметил тот. – Если, конечно, это не морской зверь.

На последних словах алхимика инспектор усмехнулся, давая понять, что оценил шутку, но почти тут же он вновь нахмурился. Дверь приотворилась, и еще один алхимик, чье лицо было спрятано под защитной маской, подошел и прошептал что-то на ухо Брацису.

– Весьма странно, – заметил тот после небольшой паузы. – Только что к нам явился некий человек, который утверждает, что это он инспектор Лавраниус, которого похитили, связали и отобрали одежду с документами. Правда, ему удалось сбежать. По его словам: здесь разгуливает самозванец.

– Мой друг, вы поверите какому-то оборванцу? Гоните его в шею!

– Нет-нет, – тихо и как-то очень ласково заговорил Кроос. – Нет, инспектор. Я предлагаю вам встретиться с ним и самолично свершить правосудие. Это же ваша обязанность. К тому же, вы ведь наверняка его встречали, раз знаете, что он оборванец.

– Что за вздор?! – вспылил инспектор. – Ведите его сюда, конечно же.

Алхимик в маске, переглянувшись с Брацисом, кивнул и попятился к двери. Но буквально тут же он врезался в косяк с диким грохотом и потерял сознание. Это инспектор с разбега двинул его плечом. Затем, не обращая внимания на двух других алхимиков, выбежал и сгинул в коридоре.

– Он выглядел таким идиотом, что действительно был очень похож, – с сожалением пробормотал Брацис.

– Настоящий профессионал. Но далеко не уйдет, – Кроос, хищно улыбнувшись, выбежал следом за мнимым инспектором.

Однако дважды обежав весь этаж, помощник главного алхимика несколько разуверился в мысли о том, что самозванец не сможет далеко уйти. Тот будто в Аид провалился, даже дыры за собой не оставив. Младшие члены гильдии, которых оторвали от опытов и заставили обыскивать узкие извилистые коридоры, лаборатории и кладовые, медлили и тоскливо косились на оставленные склянки. «Оборванец» инспектор Лавраниус, об одежде для которого так никто и не позаботился, носился туда-сюда, завернувшись в ветхую тряпку, и грозился обрушить все кары небесные на своего обидчика.

В результате поисковых работ были найдены дохлые крысы – два десятка, особо крупного размера, выписанные год назад для опытов специально аж из самих Фив, однако забытые в темном закутке кладовки. Помимо несчастных жертв так и не начавшихся исследований обнаружились два гомункулуса в мутных банках и один, наполовину из своего сосуда выбравшийся, а также кусок серебра величиной с кулак, из-за которого разгорелась нешуточная драка.

И лишь мнимого инспектора найдено не было.

«Ищите-ищите!» – бормотал себе под нос Юлиус, барахтаясь в пыли на холодном полу – в битве с еще тремя алхимиками за приснопамятный кусок серебра. В позаимствованном из чужого шкафчика балахоне и с грязной физиономией, с трудом различимой из-под капюшона, мошенник был слабо узнаваем. Сгорбленная спина и дрожащие по-стариковски руки довершали маскировку. Теперь его и лучший друг не узнал бы.

– Друг… Дай-то Зевс, чтобы не узнал, дружок – пробормотал Юлиус, выскользнув из драки и ужом заползая в кладовку. Несколько мгновений назад ее лично осмотрел Кроос, поэтому можно было надеяться на отдых, пока поиски не зашли на очередной круг. – А то, как пить дать, сдал бы. Ничего поручить нельзя. Лягушка вялая. Сатир безногий. И безрогий, Нокс побери!

Повод злиться был серьёзным. Когда ты из засады метко попадаешь булыжником инспектору по затылку, для верности несколько раз прикладываешь его о камни, оттаскиваешь в укромную пещерку, тщательно связываешь и оставляешь на попечение товарища… в этом случае ты никак не рассчитываешь, что всего через несколько часов жертва появится на пороге лаборатории. Возникает логичный вопрос – куда смотрел Гераклид? И смотрел ли он куда-либо вообще?

– По крайней мере, я здесь, и не собираюсь сдаваться. Изучим карманы – что нам такого хорошего досталось от предыдущего владельца?

В кармане нашлись очки, подобные тем, которые носили почти все остальные алхимики. Юлиус запоздало подумал, что без них он несколько выделялся.

– Очень кстати, – хмыкнул Корпс, водружая очки на переносицу.

Он выглянул из кладовки. Один из алхимиков – по виду настоящий силач – стоял с вожделенным куском серебра и улыбался так, что было видно дырку между зубами. Мошенник вспомнил чужой сильный удар, потом свой ответный по чему-то твердому и хрустящему и украдкой подул на ушибленные костяшки.

Затем Юлиус вышел из кладовки и, пытаясь придать лицу и всей походке выражение крайней озабоченности, шмыгнул в коридор. Надо было продолжать поиски, пользуясь всеобщей суматохой.