Алексей Верт - Создатель балагана Страница 31

Глава двенадцатая.

Руины и пещеры

Если выехать из квартала Гильдии алхимиков через основные ворота и отправиться по накатанной пыльной дороге, она очень скоро выведет через крошечные поля, каменистые плато, поросшие душистыми травами, и тенистые виноградные заросли прямиком в порт. Там ночью и днем перекрикиваются матросы, торговцы и чайки, а также пассажиры, желающие срочно попасть на борт и отправиться за край света.

А если выбраться через неприметную калитку, о которой мало кто знает, кроме местных воров и ветеранов городской стражи, то вы окажетесь на узкой тропинке между оливковыми садами. Идите по ней прямо – перебравшись через два невысоких каменных заборчика и перепрыгнув через ручей, выберетесь на мыс. Справа от него – бухта, куда столетия подряд заходят корабли со всего света, и опытный рулевой на спор приведет в порт судно, закрыв глаза в тот момент, когда маяк острова Кипр только покажется на горизонте. Слева от мыса – неровный берег, изрезанный оврагами, покрытый скалами и редкими кустиками травы.

На пути к берегу путешественнику, если он вздумает избрать эту дорогу, повстречаются руины – серые, изъеденные ветром плиты. Место, надо сказать, пользующееся дурной славой, потому как доброй славой руины храма не могут пользоваться по определению. Вдобавок, никто достоверно не сможет рассказать, в честь какого именно бога или богини когда-то была построена сия монументальность.

…

Вблизи развалины производили не такое гнетущее впечатление. Обломки камней, которые еще пока хранили следы барельефов; песок, разбросанный ветром по внутреннему двору; дикие вьюны, тянущиеся по уцелевшим колоннадам; полузатертые символы, чье толкование терялось в веках.

Никаких особых легенд об этом месте не ходило. И даже призраков здесь отродясь не видели. Однако, вздумай кто-нибудь посторонний пройти сейчас мимо руин, он бы долго потом, отпиваясь вином и вытирая взмокший лоб, рассказывал друзьям и родным о страшном сдавленном голосе, который звал Геракла. «Видимо, перепутал меня с ним», – посмеивался бы рассказчик, смыв первый испуг парой стаканов. «А что, я похож!» – восклицал бы он, расправившись с бутылкой. «Надо пойти и разобраться, чего он хочет!!!» – кричал бы новоявленный герой, проваливаясь в пьяный сон.

Однако никто из посторонних не прошел мимо, а потому не мог слышать сдавленный шепот Юлиуса Корпса, который искал, разумеется, не вершителя дюжины подвигов, а всего лишь своего непутевого друга Гераклида.

– Гераклид! – шипел мошенник, высматривая отнюдь не маленькую фигуру товарища, но никого не находил.

Это чрезвычайно нервировало Юлиуса – талант приятеля попадать в неприятности был ему известен. Одна из них – освобождение инспектора – уже случилась, а беда, как известно, не приходит одна, предпочитая прихватить с собой ещё парочку товарок.

– Куда же ты подевался, толстощекий баран, Орк тебя забери! – в сердцах воскликнул Корпс.

И тут же, чуть дальше по дороге к берегу, послышался сдавленный стон. Мошенник выругался, затем непоследовательно возблагодарил всех богов разом, после чего поспешил на помощь.

Гераклид лежал на животе под чахлым кустиком, который пытался прикрыть необъятное, по меркам растения, тело. Стон, услышанный Юлиусом, оказался первым в длинной череде ему подобных. И с каждым из них отчаяние, звучащее в голосе, возрастало.

Корпс дернул за веревки, которыми руки Гераклида были замотаны за спиной, и принялся распутывать узлы. Однако горе-скульптор, не видя, кто сидит на его спине, примется колотить ногами и брыкаться, решив, что вернулся связавший его противник.

– Тихо, дружок, это я, Юлиус, – прохрипел мошенник на ухо другу и как бы невзначай ткнул его ладонью под лопатку.

Гераклид дернулся в последний раз и успокоился. В награду за это он уже через каких-то пять минут лежал на спине, шумно дышал, смотрел в небо и потирал затекшие ладони, чуть всхлипывая.

– Ну, рассказывай, – Корпс присел на песок, поглядывая на товарища.

– Они связали меня и пытали! – если судить по тону, Гераклид сейчас рассказывал о великом подвиге, а не о поражении.

– Какие еще «они»?

– Ну, он. Какая разница?

– Большая, – отрезал Юлиус, которому резко захотелось связать товарища обратно, да ещё и впихнув в рот кляп для верности. – Он – это, полагаю, инспектор. И как же он освободился?

– Я его развязал. Да, не смотри на меня так! Он сказал, что ты пленил его нечестным образом. Ударом камня. Со спины! – Гераклид осуждающе взглянул на друга. – Героям не подобает так поступать.

Юлиус чуть не взвыл в голос от нахлынувшей досады. Развязать пленника только потому, что его не предупредили, что сейчас будут брать в плен и не дали защититься – это очень похоже на Гераклида.

– Я рад, что ты раскаиваешься, – по-своему оценил выражение лица мошенника товарищ. – Я развязал его и сказал, что сейчас возьму в плен по всем правилам. Ведь я же тебе друг, а значит, должен исправлять твои ошибки. Я понимаю, ты очень спешил, а потому не мог сделать все по совести, но мне-то торопиться было некуда. А дальше он повел себя совершенно недостойно! Поистине, люди взывают к благородству, а сами ничего в нем не смыслят. Это в наш-то просвещенный век! В общем, когда я развязал его и отвернулся на долю секунды, чтобы отложить в сторону веревку, он набросился на меня, оглушил, а затем, видимо, связал.

– То есть теперь, дружок, ты понимаешь, что не всегда следует поступать по-геройски?

– Нет. Быть героем надо всегда. Возможно, это была расплата. Ведь ты первый повел себя недостойно.

Под очередным осуждающим взглядом друга Юлиус прикрыл лицо ладонью и вздохнул. Да уж, как любил повторять Фавн – дурость, помноженная на благородство, самое мощное разрушительное орудие!

– Ладно, – сказал мошенник, поразмыслив. – Сейчас вряд ли стоит искать виноватых. Пора отсюда уходить.

– Может быть, чуть позже? – робко спросил Гераклид, изобразив на лице страдания. – У меня все тело болит от этих веревок. Я сейчас не очень ходибелен, да и к тому же перекусить…

Корпс поднял руку, призывая друга помолчать. Тот – хвала Зевсу! – послушался. Сквозь шум прибоя, крики чаек и свист ветра до друзей донесся человеческий голос.

– Скажи-ка, дружок Гераклид, а если ты не ходибелен, может быть, ты бегателен? —поинтересовался Юлиус. – А то, чует мое сердце, что сюда кто-то направляется и явно не для того, чтобы смазать твои раны и накормить досыта.

Пригибаясь почти к самой земле, мошенник пробрался чуть выше по тропе и разглядел неунывающего инспектора Лавраниуса в исподнем, за которым бежали стражники алхимиков в серых масках.

– Орково отродье, – выругался Юлиус.

Уже не скрываясь, он бросился вниз, на бегу всерьез раздумывая, не наподдать ли Гераклиду, чтобы тот понял всю серьезность происходящего, однако тот и сам с небывалой прытью вскочил на ноги и бросился прочь так быстро, что Юлиус с трудом нагнал его. По скорости тот вполне мог дать фору марафонцам.

Позади раздались восторженные крики – Лавраниус разглядел обидчиков. Инспектор оказался не такой уж дурак, раз решил искать злоумышленников там, где его пленили. А может быть, они просто возвращались, чтобы увести Гераклида, ни ожидая встретить здесь кого-либо еще. Не желая, вопреки собственным словам, вести себя по-геройски, Аквус на полном ходу мчался в сторону берега. Мошенник окликнул его и взмахом руки указал в сторону. Там виднелся черный провал пещеры.

«Она просто обязана иметь другие выходы, – убеждал сам себя Корпс. – Состязаться в чистом беге с охранниками и тренированным инспектором – это безумие. Гераклид сейчас бежит, как горный козел, но уже через пару минут начнет тормозить, плакаться, что у него все болит, а то и вообще встанет. Да и сам я, надо признать, не в лучшей форме, а еще этот дурацкий балахон…»

Балахон и в самом деле мешал бежать. Он был чуть великоват Юлиусу, а потому приходилось приподнимать его, держа руками с боков, чтобы ненароком не наступить на подол. Подтверждением же других мыслей Корпса стало то, что, к тому времени, когда они добрались до пещеры, Гераклид уже дышал так, что заглушал прибой.

– Что остановился? Вперед! – скомандовал мошенник, ныряя в пещеру и увлекая за собой друга.

Не успели волны и трех раз набежать на берег, как следом за друзьями под каменную арку вбежал инспектор, издавая победные крики.

По всей видимости, он вырос далеко от побережья. Либо, когда остальные мальчишки убегали играть на берег, оставался дома, помогая отцу или готовясь к занятиям. Потому что каждый, кто в детстве лазил по прибрежным гротам и катакомбам, обдирая коленки и набивая шишки, знает – залетая в пещеру, жизненно необходимо соблюдать несколько простых правил.