Юрий Погуляй - Компас черного капитана Страница 32

Я почувствовал это сразу. Равно как ощутил веселье и злость, грубость и пьяную доброту собравшихся посетителей. За центральным столом расположилось несколько вооруженных алебардами людей в белых одеждах. Их оружие стояло рядом, образовав тощего и высокого ежа. Отделанные мехом шлемы покоились на столе, а воины с отчаянной решимостью напивались, подтрунивая друг на другом.

Все это я впитал в несколько секунд, а затем глотком свежего воздуха почуял Ее.

Лайлу…

Она сидела за спинами бардеров. Девушка с волнистыми черными волосами, спадающими на изящные плечи. В ней было столько грации, столько изящества, что я задохнулся от возмущения – как же такую девушку занесло в такое мерзкое место! Глаза ее закрывала черная повязка, лишь подчеркивая таинственную красоту певицы. Сколько ей было лет? Мне показалось, что она немногим старше двадцати.

Бардеры наигрывали мелодию, гоготали алебардисты, пьяно хохотали из дальнего угла люди в грязных одеждах. А у самой стойки на высоком табурете сидел Эльм. И взгляд его – плотоядный, хищный, и при этом невероятно восторженный – не отрывался от утонченного лица Лайлы.

Когда она запела, трактир умолк. Кто-то шикнул на смеющегося пьяницу, и тот послушно притих, впуская в темный зал частичку света.

Под аккомпанемент бардеров Лайла нежным голосом пела о том, как во льдах заблудился славный юноша и как ждала его возлюбленная, день за днем сидя у теплой печи и ожидая шагов вернувшегося жениха. Месяц за месяцем. Год за годом.

Она пела о том, как к сокрушенной бедой девушке ходили свататься знатные купцы и ловкие охотники, смелые воины и мудрые старцы. Но она все ждала его, пропавшего в холодной пустыне человека.

Лайла пела о том, как старела девушка, как страдала. Как вся ее жизнь прошла в ожидании встречи, и наконец, спустя многие годы, юноша вернулся. Вернулся среди ночи. Белый как снег и холодный как вековой лед.

И героиня сразу поняла, что перед ней уже не тот человек, которого она любила. Она сразу поняла, что душа ее возлюбленного принадлежит злому черному капитану, и тот обратил юношу в ледовую гончую, а затем прислал сватом.

Проклятье, когда пересказываешь текст той чудесной песни – чувствуешь себя ледовым медведем, расхаживающим по хрустальным драгоценностям Берега… Это нужно было слушать. Впитывать в себя то, как ее голос поднимался, вселяя надежду на возвращение ее возлюбленного, и падал в пучину мрака и отчаяния. Как он дрожал, передавая слова черного капитана, и как кричала девушка, убегающая в ледяную пустыню, чтобы стать такой же, как и вернувшийся спустя годы юноша, которого так и не разлюбило страдающее сердце.

Когда песня закончилась, я еще несколько минут не мог оторвать взгляда от лица Лайлы. И только потом отметил, что не только я жадно слежу за каждым ее жестом.

Эльм тоже не сводил с нее глаз. Но от его мыслей мне стало душно и противно. Мне захотелось пройти сквозь всю таверну и от всей души ударить силача по лицу. Я не знал, о чем он думал, но это было так противно… так мерзко… Особенно после столь печальной и красивой истории, спетой Лайлой.

Бардеры сменили ритм и стали топать ногами, управляя настроением притихших посетителей. Один из них завел озорную и веселую песню о рыбаке, поймавшем Темного Бога. Ее я уже не слушал. Лайла отступила прочь, исчезнув за бурой портьерой, и трактир вновь ожил. Гогот, звон, выкрики – все вернулось.

И тогда я наконец-то спустился с лестницы в общий зал, стараясь держаться у стены, так как все еще не до конца доверял своим ногам. Эльм заметил меня, я знаю, но не подал виду. Он то и дело бросал взгляды на портьеру, за которой скрылась Лайла, и при этом внимательно оглядывал зал, выискивая тех, кто может нарушить отдых остальных постояльцев.

У дверей торчал еще один вышибала, и на Эльма он смотрел с затаенной яростью.

Чувства окружающих людей звенели в моем сердце, гудели в голове. Постояв немного у лестницы, я все-таки вернулся назад, в комнату. Приняв два решения. Завтра я пойду искать себе работу. И завтра – в то же время – вернусь в трактир, в надежде еще раз услышать голос Лайлы, еще раз увидеть ее и еще раз почувствовать столь прекрасную душу.

Добравшись до комнаты, я вошел внутрь, отметив, что Фарри лежит на своем лежаке, закинув руки за голову, и злится на себя.

Тревожить его еще больше я не хотел и потому в молчании прошел к своему топчану, лег и закрыл глаза, еще раз представив сказочную певицу. Странное чувство охватило меня всего. Невероятное и незнакомое тогда еще томление тела.

Мне стало стыдно и страшно за эти чувства.

Но уснул я быстро.

Глава тринадцатая

Снежная Шапка – Трущобы.

Конец дружбы

Легкий снег оседал на дощатое крыльцо таверны, чем вызывал ворчание пожилого служителя. Мужчина преклонных лет старательно сметал белую порошу прочь, на дорожку, но лишь для того, чтобы дать место следующей порции даров Светлого Бога.

– Я даже не знаю, куда идти, – честно признался мне Фарри. Он стоял рядом, нахмурившись. – У меня есть клочок карты, в которой я зачеркиваю места, откуда меня уже прогнали. Там не осталось неиспробованного. В Трущобах мне не везет, а больше и искать-то негде.

Я не ответил, впитывая в себя Снежную Шапку. Воздух здесь был совсем не такой, как у нас в Кассин-Онге. В нем содержалось больше примесей цивилизации. Даже досюда доносились запахи из коптилен, раскинувшихся в паре кварталов к югу от трактира «Теплый Стан». Им вторила вонь из мастерских дубильщиков. Одновременно с этим слегка пахло жареным мясом из лавки, холмом потемневшего снега приютившейся меж двух общинных домов напротив таверны, по ту сторону широкого канала.

Ароматы перемешивались и кружили голову. Над снежным городком расползались едва видные клочки пара, а по обледенелому каналу, разделяющему нас и лавку, ползли тарахтящие тягачи да небольшие однопалубные лайары. Дорога кораблей проходила ярдах в десяти ниже оградительного парапета, которым заканчивалась обочина пешей тропы.

Не сговариваясь, мы пересекли дорожку и остановились у ограждения. Я облокотился, наблюдая за тем, как внизу по льду едут дымящие частные корабли местной знати и небольшие товаровозы. Соседний с Трущобами район назывался Торговым. Оттуда тоже шли пути в пустыню, но, как рассказал мне Фарри, здесь, в чадящей мешанине жилых домов бедного района и его отделочных корпусов, пошлины на въезд были пониже.

Так что капитаны победнее стремились попасть в Торговый район именно через Трущобы. Конечно, могучие продавцы древесины с далекого Берега, как и купцы, промышляющие поставками железного леса, пользовались караванной дорогой соседнего района. Здесь же выживали те, у кого на продажу есть сотня-другая шкур да несколько корзин рыбы.

Зимний город пожирал все.

– Может быть, пойдем на рынок? – наконец сказал я. Фарри молча топтался рядом, надвинув на глаза капюшон, и смотрел, как снег падает в ледоходный канал. Вдоль ограждения шла направляющая веревка. Сложная система узлов и развилок обеспечивала жителям Трущоб шанс добраться до дома, если начнется буря.

Сам трактир, в котором мы оказались постояльцами, выглядел довольно неплохо, и выгодно отличался от домов-сугробов, облепивших его со всех сторон. Сделанный из камня, с деревянными ставнями и крыльцом. Расточительная роскошь, приходящая в упадок. Снег с крыши давно не сбрасывали. Левый поручень, на который я некстати оперся, когда спускался с крыльца, покачивался.

Мне казалось, здесь было теплее, чем у нас в деревушке.

– На рынке народу толчется много. А работа всем нужна. Весть о Проломе разлетелась быстрее снаряда, пущенного из дальнобоя. Из всех южных деревень в город идут. И все ждут, когда зимующие капитаны начнут набирать команды, – поделился новостями Фарри.

– Я даже не знаю… Расскажи поподробнее о городе. Я никогда тут не был…

Фарри был угрюм, но возможность поговорить отогнала от него безнадегу.

– Все просто. Мы находимся в самом бедном районе Шапки. На севере земли гильдий, жилые дома, цеха, академии. Туда нам с тобой путь заказан. Хотя ты можешь попытаться, но я постараюсь держаться подальше оттуда. Шарренвейм далеко, но люди «моей» гильдии нередко путешествуют. Я бы не хотел встречаться со знакомыми. Да и с рыбаками Шапки тоже…

– А дальше? Мы же не на острове, да? – Я видел к северо-востоку возвышенность, облепленную заснеженными домами. Отсюда они казались крошечными. Невероятно, но идти туда нужно не меньше двух часов, если по хорошей погоде. А на севере так и вовсе вздымалась в небо укутанная снегом гора.

– На острове лишь район знати и часть центрального. А тут – припай, но и сюда Темный Бог вряд ли доберется. В самой горе расположен рабочий район… – Фарри продолжал вещать, и голос его становился увереннее. – Там можно попытать счастья, но для этого нужно пересечь Торговый квартал, а туда без знака торговца или специальных проходных отметок никак не пробраться. Только если тайком. Конечно, лазы везде есть, но если вдруг увидит стража – легко не отделаемся… Так что нам суждено крутиться либо в Трущобах, либо идти в район Гильдий. Сам понимаешь, выбор невелик. Хотя тебе-то чего мучиться – иди к гильдейцам, ты чист. Найдешь работку подмастерья. Платить, конечно, будут мало, но пока мы живем с Эльмом…