Роберт Джордан - Память Света Страница 10

Меч Слита в мгновение ока оказался в ножнах, и Лейлвин почувствовала дуновение прохладного ветерка на шее, когда Страж тихо, словно шёпот, выскользнул из палатки.

— Если ты заявилась просить прощения, — сказала Найнив, — то ты пришла не по адресу. Мне почти хочется передать тебя Стражам, чтобы тебя допросили. Может, им удастся выжать из твоих вероломных мозгов что-нибудь полезное о твоём народе.

— Я тоже рада тебя видеть, Найнив, — спокойно ответила Лейлвин.

— Так что случилось? — требовательно спросила Найнив.

«Что случилось? О чём эта женщина вообще говорит?»

— Я пытался, — неожиданно заговорил Байл голосом, полным сожаления. — Я сопротивлялся, но они с лёгкостью меня одолели. Они могли сжечь моё судно, потопить нас, убить моих людей.

— Было бы лучше, если бы и ты, и твои люди сгинули, иллианец, — сказала Найнив. — Тер’ангриал в итоге оказался в руках Отрёкшейся. Семираг скрывалась среди Шончан, выдавая себя за кого-то вроде судьи. Говорящая Правду? Так это называется?

— Да, — тихо подтвердила Лейлвин. Теперь до неё дошло. — Мне жаль, что я нарушила клятву, но…

— Ах, тебе жаль, Эгинин? — Найнив встала, опрокинув стул. — «Жаль» — не то слово, которое бы я использовала, поставив под угрозу весь мир, подведя нас к границе тьмы и чуть ли не столкнув нас в пропасть! Женщина, эта Отрёкшаяся приказала изготовить копии! И одну из них даже защёлкнули на шее Дракона Возрождённого. Подумай! Сам Дракон Возрождённый под контролем Отрёкшейся!

Найнив вскинула руки.

— Свет! Лишь мгновения отделяли нас от конца, и всё из-за тебя. Конец всему. Ни Узора, ни мира, ничего. Из-за твоей беспечности миллионы жизней могли прерваться в один миг.

— Я… — Лейлвин внезапно показалось, что её промахи чудовищны. Жизнь кончена. Имя утрачено. Корабль отобран самой Дочерью Девяти Лун. Но всё это пустяки по сравнению с тем, что сообщила Найнив.

— Я сражался, — более уверенно сказал Байл. — Я сражался изо всех сил.

— Похоже, я должна была поддержать тебя, — проговорила Лейлвин.

— Я пытался это объяснить, — мрачно сказал Байл. — Что б мне сгореть, но я пытался много раз.

— Пф! — воскликнула Найнив, подняв ко лбу руку. — Что ты здесь делаешь, Эгинин? Я надеялась, что ты умерла. Если бы ты погибла, пытаясь сдержать клятву, тогда бы мне не пришлось тебя винить.

«Я отдала его Сюрот сама, — подумала Лейлвин. — Такова была цена за мою жизнь. Единственный путь к спасению».

— Ну, так что? — Найнив ожгла её взглядом. — Выкладывай, Эгинин.

— Я больше не ношу этого имени. — Лейлвин опустилась на колени. — Я лишилась всего, в том числе, как теперь выяснилось, и чести. Я отдаю себя в качестве платы.

Найнив фыркнула.

— В отличие от вас, Шончан, мы не держим людей в качестве животных.

Лейлвин по-прежнему стояла на коленях. Байл положил ладонь ей на плечо, но не пытался поднять её на ноги. Теперь он отчетливо понимал причины, по которым она должна была поступать именно так. Он уже почти стал цивилизованным.

— А ну, поднимайся! — рявкнула Найнив. — Свет, Эгинин. Я помню тебя такой сильной, что ты могла жевать камни и выплёвывать песок.

— Именно моя сила вынуждает меня поступать подобным образом, — ответила Лейлвин, опуская взгляд. Неужели Найнив не понимала, насколько это сложно? Проще было бы перерезать себе горло, вот только у неё не осталось чести, чтобы требовать себе столь лёгкого конца.

— Встань!

Лейлвин подчинилась.

Найнив схватила с кровати свой плащ и накинула его.

— Пошли. Я отведу тебя к Престолу Амерлин. Может она разберётся, что с тобой делать.

Найнив вырвалась в ночь, и Лейлвин последовала за ней. Решение принято. Другого пути, другого способа сохранить крупицу чести и, быть может, помочь своему народу пережить ложь, которую ему вдалбливали так долго, не существовало.

Лейлвин Бескорабельная теперь принадлежала Белой Башне. Не важно, что они скажут, не важно, что они с ней сделают, ничего не изменится. Она принадлежала им. Она станет да’ковале этой Амерлин и будет плыть сквозь этот шторм, как корабль с порванным парусом.

Возможно, с тем, что осталось от её чести, Лейлвин удастся заслужить доверие этой женщины.

— Это часть старого порубежного способа облегчить боль, — сказал Мельтен, снимая повязку на боку Талманеса. — Волдырник замедляет действие порчи от проклятого металла.

Мельтен был сухощавым парнем с растрёпанной копной волос на голове. На нём была простая рубаха и плащ андорского лесоруба, но говорил он, как Порубежник. В его сумке лежал набор цветных шариков, которыми он иногда жонглировал перед другими Краснорукими. В другой жизни он наверняка стал бы менестрелем.

Для Отряда он был не самой подходящей кандидатурой, но то же самое можно было сказать обо всех Красноруких.

— Я не знаю, как он подавляет действие яда, — продолжил Мельтен, — но он работает. Имейте в виду, это не обычный яд. Его нельзя просто взять и высосать.

Талманес прижал ладонь к боку. Жгучая боль казалась колючей лозой, заползшей под кожу и при каждом движении рвавшей его плоть. Он чувствовал, как яд движется внутри него. «Свет, как же больно».

Вокруг сражались Краснорукие, прорубаясь через Кэймлин наверх ко дворцу. Они вошли через южные ворота, оставив отряды наёмников под командованием Сандипа охранять западные.

Если где-то в городе и оставался очаг сопротивления вторжению, то, скорее всего, он был во Дворце. К несчастью, пространство между Талманесом и Дворцом кишело троллоками. Они постоянно на них натыкались и ввязывались в стычки.

Не попав наверх, Талманес не мог узнать, держится ли ещё там кто-нибудь. А это значило, что ему нужно с боем провести людей до дворца, оставляя бродившим по городу кулакам троллоков возможность зайти с тыла и отрезать им путь к отступлению. Но с этим ничего нельзя было поделать. Нужно выяснить, в каком состоянии оборона дворца, если его ещё кто-то оборонял. А уже оттуда он сможет пробиться дальше вглубь города и добраться до драконов.

Пахло дымом и кровью. Воспользовавшись небольшой передышкой, солдаты сложили мёртвые тела троллоков вдоль правой стороны улицы, чтобы освободить проход.

В этой части города тоже были беженцы, но их было гораздо меньше. Не поток, а скорее струйка, вытекавшая из темноты, пока Талманес с Отрядом зачищали главную улицу, ведущую ко дворцу. Эти не просили солдат защитить их имущество или спасти дома, они лишь радостно всхлипывали при виде сражавшихся людей. Мадвин направлял их навстречу свободе по безопасному коридору, прорубленному Отрядом.