Валерий Самохин - Турнир Страница 10

– Король или падишах? – уважительно поинтересовался Шой Та, разглядывая блестящий лысый профиль на аверсе рублевой монеты. – Я таких денег в глаза не видел. Из дальних стран серебро?

– Это, брат, не деньги, а способ добычи, – непонятно буркнул чем-то недовольный Вовка. Быстро окинув взором тускло освещенную залу, он оживился: – В том углу – что за фраерок сидит?

Осоловевшие после сытного обеда взгляды стражников синхронно дернулись в указанном направлении. Интересующий их субъект оказался щеголеватым франтом с тонкими усиками на смуглом худощавом лице. Ослепительно белый цвет костюма, ладно сидящего на хорошо скроенной фигуре, резал глаза в полумраке захудалого деревенского трактира. Спутники субъекта – пара коротко стриженных здоровяков, чем-то неуловимо с ним схожих – красовались в строгих черных нарядах, не привлекая излишнего внимания.

– Это дон Сантиго, кабальеро из Эдена. Магическая инквизиция, за ведьмами деревенскими охотятся. Если у кого нет гильдейской грамоты, на костер волокут без слов.

Прожевав последние слова вместе с прожаренным куриным крылышком, Шой Та сплюнул обглоданную косточку на дощатый пол.

– Ходят слухи, что он бастард своего князя, – торопливо предупредил Ал-Шот, с опаской пряча взгляд от поднявшего глаза объекта наблюдения.

Вовка, шумно отхлебнув глоток ячменного пива из глиняной кружки, пренебрежительно хмыкнул:

– Да хоть племянник генерального секретаря… Долго он тут торчать намерен?

– Кто, секретарь? – глуповато переспросил Шой Та.

– Нет, племянник! – разозлился Вовка и яростно прошипел: – Ты что, идиот?

– Никак нет, ваше благородие! – выпучил глаза Шой Та.

– Я тебя спросил: долго здесь будет ошиваться этот баклан?

Облегченно выдохнув, стражник сказал:

– Дык, весь день и просидит. Делать ему все равно нечего.

Вовка, поманив пальцем стражников, склонился поближе:

– Так, пацаны, слушаем меня сюда. Есть тема – разводим лоха. Но сначала сходим за волыной… Ясно?

– Так точно, господин капитан! – хором ответили стражники. Судя по алчному блеску в глазах, непонятная речь препятствием для них не служила.

Местный гарнизон квартировал на околице селения в длинном деревянном бараке, окруженном со всех сторон частоколом из заостренных бревен. В дальнем углу просторного плаца белел известняком аккуратный одноэтажный домик с железным петухом на зеленой крыше. На стук в дубовую дверь вышел красномордый десятник, подслеповато щурясь от яркого солнца и блаженно почесывая волосатое брюхо, вываливающееся из расстегнутой рубахи. Стряхнув прилипшие к рыжей бороде крошки, он недовольно буркнул, презрительно оттопырив нижнюю губу:

– Чего надо?

Шой Та быстро подскочил к начальнику и, уткнув ему в ухо кривой нос, торопливо зашептал, булькая и глотая слова. Десятник недовольно сморщился и с трудом выдавил из себя приторную улыбку, приглашающим жестом развернув ладонь:

– С этого и надо было начинать. Прошу вас, господин капитан, в наши скромные чертоги.

Последнее слово Вовке не понравилось, а от пояснений Зануды он привычно отмахнулся. Протопав вслед за десятником по темному коридору, троица вошла в зарешеченную комнату, освещенную тусклыми лучами солнца, с трудом пробивающимися через мутное стекло небольшого оконца, и сиротливо смолившим факелом.

– Вот здесь все наше оружие, – пояснил десятник, щедро взмахнув рукой. – Можете выбирать, что вам заблагорассудится.

Выбирать не пришлось. Десяток ржавых сабель в обтрепанных кожаных ножнах, деревянные щиты с порубленной оковкой, растрескавшиеся луки и другая, не менее ценная армейская утварь Вовке не подходили по одной простой причине: пользоваться всем этим он не умел. Не нравились ему и гладкая речь хозяина, и хитрющая физиономия, по которой вдруг захотелось отработать серию ударов.

– Арбалеты есть?

Вовка вспомнил единственное знакомое средневековое оружие, которым владел. И владел прилично. В летних спортивных лагерях они осваивали древнее воинское искусство, невзирая на яростную ругань тренеров – мишени превращались в решето моментально. Арбалеты свободно покупались за границей в охотничьих магазинах. С таможней проблем не было – современная биатлонная винтовка от средневекового оружия отличалась незначительно. С их точки зрения.

Красномордый многозначительно замялся:

– Вообще-то есть парочка, но они уже зарезервированы господином полковником.

– Показывай! – скомандовал Вовка и, увидев сомнения десятника, добавил: – Перетрем, все в ажуре будет.

Первый выставленный образец он забраковал моментально: тяжел, несбалансирован и… просто не понравился. Второй заставил его присвистнуть от восторга. Легкая изящная игрушка не оставляла никаких сомнений в своей грозной смертоносной силе.

– Гномы делали? – деловито спросил Вовка, глядя на десятника сквозь прицел арбалета.

– Что вы, господин капитан… – протянул с презрением красномордый. – Это работа мастера Дана, а братья Гномм даже болт прямой выточить не смогут.

– Есть где испытать?

– За домом имеется полигон. Прошу следовать за мной.

Небольшой пустырь украшали разнообразные мишени: искусно вырезанные силуэты пеших и верховых воинов, более привычные – круглые. Вовка вставил болт и с трудом взвел рычаг. Рядом затаили дыхание стражники, чуть поодаль с усмешкой взирал за приготовлениями десятник. Выбрав самую дальнюю мишень, до которой было шагов пятьдесят, Вовка плавным движением поднял арбалет. Щелчок последовал сразу – без прицеливания. Короткая стрелка, со свистом прорезав воздух, воткнулась точно в нарисованное сердце.

– Отличный выстрел, господин капитан… – В голосе красномордого впервые за все время послышалось неподдельное уважение. Но про дело он тем не менее не забыл. – Вам это будет стоить пять золотых.

– Сколько я могу взять из воинской кассы?

– На сегодня лимит исчерпан.

– Пятнадцать процентов.

– Господин капитан знает это слово?

– Пасть порву!

– Капитан элитного подразделения приравнивается к общевойсковому полковнику. Предельный уставной лимит: двадцать золотых… – Десятник шпарил как по бумажке. Хитрым взглядом окинув выгодного клиента, с детским восторгом рассматривающего игрушку, он вкрадчиво продолжил: – Тридцать процентов от всей суммы и десять золотых за арбалет.

Вовка почесал в затылке и внес встречное предложение:

– Мне отдашь двенадцать, распишусь за двадцать.

– Десять, господин капитан.

– Уши отрежу!

– Договорились, ваше благородие.

Ведомость в руках гарнизонного кассира материализовалась прямо из воздуха. Крякнув от удивления, Вовка спросил: