Сергей Смирнов - Кто в замке король Страница 10

— Вчера. Вечером, — в голосе добавлялось металла.

— Ну, где… Выходил куда-то… В мага…

— Не ври! — спокойным — и от этого куда более жутковатым — голосом сказала она. — Мы вчера под дверью с дочкой часа два простояли!

— А чего стояли? Зашли бы… — я всё ещё ничего не понимал.

— Зашли?? — взвилась она так, что я чуть не выронил трубку. — Дверь была изнутри закрыта! На засов! Мы чуть звонок не оборвали, дочка кулачки отбила!.. А плакала как! Даже соседка выглянула!..

Я молчал, мыслям стало тесно в голове, и голова, кажется, стала распухать.

— Ну… Может, я на балконе был, курил, может быть…

— Не ври! Не ври!..

— Ну, ладно. А как, по-твоему, где я был?

— Ах, где ты был?? Где был? Тебе лучше знать!..

Отбой.

Я чертыхнулся, поднял туфель и стал снова натягивать его. И снова выронил: новый звонок.

Схватил трубку:

— Люда, я…

— С бабой ты был! — взвизгнуло в трубке. — Сволочь!

Я выронил трубку, она ударилась о стену и стала покачиваться. Я тупо смотрел под ноги: под ногами шлялось существо призрачной кошачьей породы. Оно пыталось ласкаться, жмуря бельма, а хвост у нее противно дёргался.

— Брысь! — я машинально хотел отодвинуть кошку, но нога прошла сквозь неё.

Взял трубку. Вопреки ожиданию, жена еще была на связи, и что-то орала; сквозь её вопли доносилось дочкино: «Мама! Не надо! Ну, перестань». А потом — тещино: «Говорила я тебе — не связывайся ты с ним, говорила же!..».

— Стервы, — вдруг отчётливо выговорил я и повесил трубку.

Глянул в окно: что же это сейчас? Утро или вечер?

И увидел лишь вереницу бесплотных тварей, шествовавших из ниоткуда в никуда.

Пора бежать отсюда. Пока не случилось что-нибудь ещё хуже…

Я не успел, конечно. Они сидели у порога плотно, спина к спине, обратив ко мне свои слепые ненавидящие глаза.

— Брысь, — прошипел я, и замахнулся туфлей.

Разумеется, ни одна кошка из тех, что сидели на площадке, не пошевелилась. Зато сзади остро пахнуло кошатиной: из открытой двери балкона в кухню лезло нечто чудовищное. Комок кошек, нет, шевелящаяся гора кошек, заполнявшая едва ли не весь проём.

Я быстро захлопнул дверь на кухню — благо, она была притерта и хорошо держалась. К тому же, чтобы открыть её из кухни, нужно было дёргать на себя. А у кошек, как известно, лапы коротки. Даже у призрачных…

Из-за двери раздался надрывный душераздирающий многоголосый вой. Кошки пошли на штурм.

Я рванул на себя входную дверь — те, что сидели у порога, зашипели и раскатились в стороны. Торопливо оттянул железную дверь и хотел отодвинуть железный засов. Не тут-то было. То ли он заржавел, то ли эти твари, вышедшие из ада, что-то сделали с ним.

Я пожалел, что я не собака, не змея, не крокодил. Кого еще они боятся?..

Огня!

Я только в голливудских фильмах видел, как поджигают струю из распылителя и действуют им, как огнемётом. Поэтому пошел по дедовскому пути: свернул газету, вставил в раструб кусок ваты и смочил его растворителем — благо, он был тут же, под рукой, в коридоре.

Кошки настороженно прислушивались ко мне, но сидели смирно, кружком.

Я щёлкнул зажигалкой, подставил огонёк к раструбу. Газета затлела, потом появился синеватый огонёк. Я помахал газетой — пламя затрещало и рванулось вверх, обдавая меня копотью и распространяя зловоние.

Кошки исчезли.

Я распахнул дверь на кухню, готовясь к сражению — но и здесь было пусто.

По-видимому, я сошел с ума.

Вышел на балкон. Было темно, как ночью: свинцовые брюхатые тучи нависли над городом; дома казались неестественно белыми на фоне сгустившейся синей тьмы.

Телефон.

Я бросил факел на бетонный пол, затоптал. Добежал до коридора, взял трубку.

— Папа! — это была дочка. Голос у нее был серьёзный. Видимо, беспрерывные разговоры мамы с тёщей на тему, какая папа сволочь, подвигли её на собственные действия. Против меня, естественно.

— Папа. Я нарисовала бульбозавра, — сказала она, и ядовито рассмеялась. — Сейчас этот бульбозавр к тебе придет.

Она снова хихикнула и, кажется, высунула язык. И повесила трубку.

11

Я вышел на улицу, так и не поняв, что же сейчас — утро или вечер. Дождик сеял мелкий-мелкий, почти неощутимый. За домом была стройка, утопавшая в кучах вывернутой глины; тропинку развезло так, что я не шёл — катился, как на коньках.

Я шёл в клиническую больницу. К Валере.

Прохожих было мало, машин — тоже. Я пошёл короткой дорогой, прямо по проезжей части. Меня объезжали.

Переходя дорогу, увидел крысу. Раздавленная почти в лепёшку — только розоватые лапки торчат. Сбоку засигналили, я перебежал на другую сторону. До больницы было теперь совсем близко. Мелкий дождик оказался коварным — я уже вымок почти насквозь, дождь намочил волосы, одежду, туфли, и капли собирались на бровях.

За бордюром, на траве, снова валялась крыса. На этот раз не раздавленная. Жирная, гладкая, лоснящаяся. Подохшая неизвестно от чего.

Я решил сократить путь, пошёл вдоль гаражей. И снова увидел мёртвую крысу.

А возле клинической больницы они стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Молодая женщина, шедшая навстречу, наступила на крысу, ойкнула и пробормотала что-то вроде:

— Ну вот, не хватало ещё. И здесь эта гадость…

В больничном холле было пустынно, а на стекле с окошечком, за которым обычно сидел администратор, висела странная, отпечатанная на принтере, крупная надпись:

«Приема посетителей нет. Карантин. Просим извинить за неудобства».

Администратора не было.

На входе с вертушкой, через который можно было попасть в больничные покои, торчал молодой охранник в камуфляже. Раньше здесь дежурили пенсионеры.

Я подошёл к нему.

— А по какому поводу карантин?

Охранник посмотрел на меня, помедлил, пожал плечами.

— А если мне надо к больному пройти, а больной не ходячий?

— Пропуск выписывай, — буркнул охранник. — Ты что, телевизор не смотришь?..

— Не смотрю. И радио не слушаю. И газет не читаю…

Охранник удивился и сказал:

— Пропуск давай — тогда пропущу.

— Так администратора же нет, у кого пропуск выписать? — возразил я.

— А причем тут администратор? Пропуска теперь главврач выдает.

— А главврач сейчас здесь?

— Да кто его знает… Может, и его нет, — охранник покачал круглой стриженой головой. — Говорю же: карантин. Не, не понимают…

Я постоял возле него. Пожал плечами.

— Ну, а к заместителю, или ещё к кому-нибудь из начальства можно пройти?