Владимир Мясоедов - Море сумерек Страница 11

Как полагала Сариэль, им невообразимо повезло: они шли по пропитанной древней магией местности почти половину ночи и ни на кого не напоролись, кроме стаи канамотов, одного из которых она на всякий случай прихватила с собой как замену отсутствующим лечебным снадобьям. Впрочем, у Каэля на этот счет было другое мнение. Эманации, оставшиеся на эльфийках после прохождения портала, прекрасно улавливались большинством местных существ, а они знали лишь один вид перворожденных, фонящих магией и гуляющих отрядами. Зеленую стражу. А потому при приближении девушек, испытывающих катастрофическую нехватку не то что оружия, но даже и одежды, жуткие монстры, имеющие в своих черепах достаточно мозгов, убирались куда подальше, так как раньше видели от подобной «добычи» лишь зачарованные стрелы и волшебные клинки. Но ничто не могло продолжаться вечно. Беглых рабынь угораздило с рассветом остановиться на отдых в охотничьих угодьях лесных паучков. И, как результат, выжила только одна. Да и то ненадолго бы, если бы не помощь со стороны.

«Сложно сказать, что именно уловили чародеи Зеленой стражи, — решил для себя Каэль. — Может, отзвук моих целительных заклинаний, может, эманации открывшегося портала. Тут не угадаешь, а спрашивать бесполезно. Когда я, увидев летящую мне в глаз стрелу и испепелив ее, рефлекторно наградил лучника ударом молнии, возможность мирного урегулирования конфликта исчезла. Впрочем, она и так была невелика. Беглецов для показательной казни берут живыми примерно в трети случаев, а в остальных уничтожают на месте. А что я вроде как шпион, на мне не написано, а словам, не подтвержденным печатью священных татуировок, в Древнем лесу, увы, веры нет».

Воин-маг погрузился в воспоминания о короткой, но яростной стычке, ставшей, скорее всего, последней в его жизни.

Отряд, наткнувшийся на них с Сариэль, был беспечен и не ожидал встретить хорошо обученного чародея, за что и поплатился. Его предводитель, с которым, по идее, Каэль должен был находиться в примерно одинаковой категории, ограничился тем, что перед боем укрыл своих бойцов волшебной пеленой, отвлекающей внимание на разные малозначительные мелочи, вроде шороха листвы или колышущейся под ветром травы. Против каких-нибудь людей или даже не обученных ратному делу эльфов мера, может, и действенная — солдат не увидели бы, пока те не подошли на расстояние вытянутой руки, Сариэль, к примеру, наверняка так их и не обнаружила, — но вот против знающего волшебника такая защита помогала не больше, чем похмельный перегар против голодного упыря.

Молодой воин-маг мгновенно определил, где скрываются окружившие его враги, и раньше, чем те успели осознать, на какую зубастую добычу нарвались, дважды хлестнул их быстро сотворенным водным бичом, смахнув голову с плеч одному лучнику и ранив воина, державшего в руках сеть для поимки беглецов. Конечно, лучше бы было вывести из строя кого-то с более серьезным оружием, но слишком уж удобно тот стоял, и Каэль не удержался.

Предводитель Зеленой стражи, поняв, что нарвался на чародея, впал в другую крайность и, вместо того чтобы защитить своих солдат, которые благодаря численному преимуществу могли быстро покрошить одинокого волшебника, устроил полноценную магическую дуэль. И, надо сказать, у него были все шансы выйти из нее победителем. Каэль еле-еле удерживал щит, прикрывший его и Сариэль от буйства магических энергий, даже не помышляя о контратаке. Судя по всему, их угораздило нарваться на выходца из какого-то старшего рода, пошедшего на службу ради того, чтобы потом с легкостью очаровывать светских львиц байками о трудностях и опасностях настоящих битв с преступниками, которые, разумеется, все как один отчаянные головорезы. Некоторый недостаток опыта, благодаря которому защита новоявленного шпиона Древнего леса еще держалась, он с лихвой искупал недюжинной магической силой и несомненным талантом. Единственным светлым пятном в ситуации было то, что атак обычным оружием бояться не приходилось. Пробиться сквозь танец огня, льда, молний и ядовитых колючек, немедленно окруживших пару, стремящуюся покинуть страну, не смогла бы ни простая, ни зачарованная стрела, а достать Каэля мечом было по плечу лишь настоящему мастеру.

Наверное, они с Сариэль все же погибли бы, раздавленные силой вражеского мага, но тут канамот, которому, видимо, так понравилось на груди эльфийки, записанной им в хозяйки, что он решил там остаться и даже сумел с помощью природной эмпатии убедить девушку не вытряхивать его оттуда, все-таки выбрался наружу и мгновенно вычленил виновников того, что существа, которых почти разумное кошкообразное уже привыкло считать своими, порядочно напуганы.

— Мяу! — громко и веско сказал наследник экспериментов древнего лорда-жреца. Вернее, наследница, как установил Каэль, осмотревший магически измененное животное сразу после того, как закончил лечить его хозяйку. Одновременно со звуком, вырвавшимся из широко распахнутой пасти на симпатичной усатой мордочке, по блестящей и переливающейся в ярком свете серой шерсти от хвоста к голове пробежала волна, оставляющая после себя невзрачный серый мех, похожий на паклю.

Каэль успокоился. Мир вздрогнул и стал каким-то не таким. На воина-мага снизошло то состояние, которое зовется вдохновением, и он ощутил себя равным архимагу. Пусть не по доступной силе и знаниям, но хотя бы по искусству управлять тем, что имеется. Провести между шквалом мощной, но удивительно примитивной боевой магии, которую командир Зеленой стражи обрушил на него и Сариэль, заклятие, заставившее перевитую корнями землю выметнуть из себя каменный шип, пробивший грудь аристократа навылет, оказалось на удивление легко. Странно, как это он раньше не увидел такую возможность?

Эльф старшего рода остается прирожденным волшебником, даже если умирает. А уж если он этого делать не хочет, то изобретательность и талант чародея, чующего приближающуюся смерть, возрастают в этот момент на порядок. Впрочем, пограничнику не потребовалось ни то ни другое, чтобы, оседая на землю с пробитыми легкими и, возможно, сердцем, схватиться рукой за медальон у себя на шее. Судя по всему, это было нечто вроде маячка, призванного в случае неприятностей спасти благородного, телепортировав прямо к нему тревожную группу, которая во всеоружии бдела где-то в родовом гнезде аристократа, дожидаясь прихода сменщиков или подобного призыва о помощи, отправить который могла только очень важная персона. Вне Древнего леса эта магия не действовала, но вот в его пределах переоценивший свои силы представитель знати всегда мог рассчитывать на подмогу. Если, конечно, его род был достаточно богат и знатен, чтобы спасать своих отпрысков подобным образом.