Юлия Федотова - Герои былых времен Страница 11

– Что?! – встрепенулся гном. – Так дорого стоят? Тогда давай и мне!

В конце концов рыцарь просто разделил связку на всех поровну, а шлем пришелся впору Эдуарду.

К слову, перья оказались самыми настоящими, принадлежали именно той самой редкой птице эрцинии. Об этом неопровержимо свидетельствовало интенсивное свечение, исходившее от них после захода солнца.

– Не хуже факела! – радовались люди, эльф и гном, помахивая своими трофеями. – Теперь нам и ночь не страшна!

Трое кансалонских диверсантов их радость не разделяли. С их точки зрения, именно темнота была главным преимуществом ночного времени. Нырни в густой спасительный мрак, скройся в нем – никто не видит тебя, а ты видишь всех. Чрезвычайно выгодная стратегическая позиция, глупо пренебрегать ею. Но некоторым, видите ли, подавай свет среди ночи!

А на Ильзу снизошло философское настроение. Она играла со своим золотым перышком – то прятала в ладонях, как в домике, и тогда пальцы просвечивали розовым изнутри, то поднимала его повыше, чтобы осветить пространство как можно больше, и рассуждала вслух:

– Надо же, какие интересные вещи водились в Средневековье! Как изменился мир с тех пор!

Хельги скептически рассмеялся:

– Действительно, какие глобальные изменения приключились! Птица эрциния перевелась, надо же!.. Вот если бы вы могли сравнить мир Макса в Средние века и в наше время! Выглядит как два разных мира.

И он в который раз уже принялся рассказывать о технических чудесах, что творятся за огненной завесой границы миров. Ильза слушала с интересом, но ловила себя на мысли, что жить в тех краях ей совершенно не хотелось бы.

– А что, – спросила она с беспокойством, – наш мир потом тоже станет совсем другим?

Хельги собрался было ответить, что ни демона он не изменится, потому как магия – тормоз прогресса. Но вдруг вспомнил, как кувыркаются в воздухе подброшенные взрывом обломки злополучной «Гиндакхагхи» – «Звезды Морей». И уверенно пообещал:

– Обязательно изменится!

Ильза скуксилась и спрятала перо за пазуху.

А на следующую ночь перья им были уже не нужны. Потому что ночевали они не на морском песочке, а в великолепном замке, в лучших гостевых покоях, накормленные так, что сил не оставалось даже дышать, и увешанные золотом с ног до головы. По словам герцога Рю Велота, этим он мог выразить лишь малую толику своей благодарности за спасение любимой дочери.

Трудно описать словами ликование счастливого отца. Огромный, как медведь, дремуче-косматый и бородатый дядька рыдал словно дитя, прижав к груди вновь обретенное чадо. Спасителям же он был готов отдать все, что угодно, вкупе с упомянутым чадом и половиной герцогства в придачу. Аолену пришлось пустить в ход все свое эльфийское красноречие, чтобы, не вызвав обиды, втолковать герцогу, что заключение брачных союзов в их планы пока не входит. К счастью, счастливого отца отказ не особенно огорчил. В отличие от Марты. Юная дева горько вздыхала и бросала на Рагнара красноречиво томные взгляды.

В замке гости освоились быстро. Радушный хозяин во многом напоминал Рагнарова отца – такой же шумный, веселый и простоватый. Вместе с тем он производил впечатление человека практичного, здравомыслящего и, в отличие от своей безмозглой красавицы-дочери, казался вовсе не глупым. Он так располагал к себе, что пришельцы сочли возможным поведать ему свою удивительную историю.

Герцог выслушал их внимательно, но не особенно удивился. Чего не бывает на белом свете, заметил он философски. И тут же принялся соображать и прикидывать, чем бы помочь своим новым Друзьям. Были призваны колдуны, маги и ученые ведьмы со всего герцогства, – их набралось человек тридцать, не считая парочки нелюдей. Устроили совет. Но магическая общественность герцогства заявила сразу: проблема сия им не по силам. А потому надлежит пришельцам направить стопы свои в королевство Ольдон, ибо там обитает величайший из великих свободных (си-речь неподвластных королеве Мэб) магов, господин Мерлин. И если даже он не сможет помочь, значит, этого не сделает никто из смертных.

– В Ольдон так в Ольдон! – весело согласилась Энка. – Пшли!

– Почто на ночь-то глядя? – спокойно возразил хозяин. – Ольдон, милостью богов, в Инферн не убежит. Утречком и пойдете себе. А теперь ночуйте, не то огорчусь.

Определенно он был толковым человеком, этот древний герцог, так думал Орвуд.

Весь вечер Ильза с Эдуардом рыскали по замку в поисках средневековых особенностей и отличий – и ничего необычного не находили. Ну костюмы у придворных забавно-старомодные. Говорят чуть иначе, не всегда поймешь. Еда попроще. Залы потемнее и погрязнее. Охранных амулетов всюду понавешано раза в три больше, чем в современных жилищах. Это все мелочи! А по большому счету, никакого особого колорита! Обычный замок, примерно в таком, разве что побогаче, вырос и сам Эдуард. Фи, скучно!

И все-таки отличия нашлись. Сами.

Оказывается, в герцогской резиденции не имелось обычных клозетов! Днем все, не исключая монаршую семью, бегали до ветру, кто куда, в любое укромное местечко, выгребных ям тоже не наблюдалось. Зато ночью…

Надо заметить, средневековые люди отличались изрядной простотой нравов. Гостей, всех вместе, без различия полов, разместили в роскошном помещении, которое по размеру соответствовало скорее тронному залу, нежели опочивальне. В центре возвышалась кровать с балдахином, одна-единственная и не особенно широкая. Поэтому прямо на каменном полу слуги разложили простые, набитые соломой тюфяки – вроде тех, что служили девицам и Хельги постелью в годы голодного студенчества, зато уж застелили их такими восхитительными шелковыми покрывалами, что только королям впору!

Помимо кровати, туалетного столика на гнутых ножках и импровизированных лежанок в самом углу зала скромненько приютилась симпатичная гобеленовая ширма с изображениями единорогов и львов. Ильза из любопытства заглянула за нее и увидела нечто.

Восемь приземистых чаш стояло в ряд вдоль стены. О назначении их девушка догадалась сразу. Подобный сосуд имелся у ее покойной тети и носил гордое название «ночная ваза». Но разве могло бесхитростное изделие лоттских гончаров сравниться со своими средневековыми собратьями?! Сама мысль использовать сии шедевры по их грубо-утилитарному назначению казалась кощунством!

Изящно расширяющиеся, с крышками в форме цветка лилии и затейливо изогнутыми ручками, они были выполнены из самого настоящего фарфора и украшены изысканно-нежной сехальской росписью – орхидеи, бабочки, диковинные птицы на розовом, голубом или светло-желтом фоне. Так выглядели вазы для дам. Сосуды кавалеров имели более строгие формы, были отлиты из серебра и украшены геральдическими символами… Рагнар, не отказавшийся за ужином от вина, посмотрел-посмотрел на все это великолепие, крякнул с досады и побрел на двор.