Юлия Федотова - Герои былых времен Страница 12

Изящно расширяющиеся, с крышками в форме цветка лилии и затейливо изогнутыми ручками, они были выполнены из самого настоящего фарфора и украшены изысканно-нежной сехальской росписью – орхидеи, бабочки, диковинные птицы на розовом, голубом или светло-желтом фоне. Так выглядели вазы для дам. Сосуды кавалеров имели более строгие формы, были отлиты из серебра и украшены геральдическими символами… Рагнар, не отказавшийся за ужином от вина, посмотрел-посмотрел на все это великолепие, крякнул с досады и побрел на двор.

Ночью замок казался мрачным и зловещим – тихие неприятные звуки наполняли его. Поскрипывания и перестуки, стоны и вздохи, отзвуки чьих-то легких шагов. Но рыцаря все это не тревожило, он знал: таково общее свойство всех замков. Даже у себя в Оттоне он, будучи ребенком, не решался ночью шагнуть за порог собственной спальни – по коридору любила шастать покойная супруга его прапрадеда, дама вредная и, кстати, обезглавленная. Но потом, с возрастом, привык. Так что средневековые привидения, тоже, как оказалось, обезглавленные, не могли вывести гостя из душевного равновесия, как ни старались. Отмахнувшись от них как от назойливых мух, наследник престола Оттонского вышел во двор. Выбрал место поукромнее, спрятал в карман перо эрцинии… но приступить к делу не успел.

Странное существо явилось ему. Сперва рыцарю показалось, что это домовый гоблин. Но где вы видели домового гоблина с кожей светло-салатового цвета, матово светящейся во мраке? Ростом существо было невелико, пожалуй пониже Орвуда, и вдвое уже в плечах. Но писклявый голосок его звучал уверенно и властно.

– Королева Мэб знает о вас! – объявило создание нараспев. – Королева Мэб сердится! Трепещите, презренные твари, вы прогневили королеву!

Как известно, Рагнар был очень неконфликтным человеком. Окажись на его месте Хельги, Орвуд или, не дай боги, Энка – события наверняка развивались бы как-то иначе и ночной посланник так легко не отделался бы. Но рыцарь не стал обижаться. Он сказал просто и миролюбиво:

– Слушай, парень, как ты думаешь, зачем я сюда пришел? Мне, знаешь ли, нужно… гм… уединиться. Давай в другой раз поговорим, а?

С возмущенным возгласом незнакомец исчез в ночи, как сквозь землю провалился. Рагнар же, воротившись с вынужденной прогулки, задрых богатырским сном и, самое главное, совершенно позабыл о ночном происшествии.

Наутро всех разбудил грохот падающего тела. Это Хельги упал со столика на пол.

Три вещи на свете внушали панический страх подменному сыну ярла Гальфдана Злого: профессор прикладной и теоретической магии мэтр Перегрин, зачарованный Перевал в Безрудных горах и насекомое вида «клоп постельный».

Именно последними кишел замок Велот. Настоящим боевым строем атаковали клопы спящих, оставляя бурые пятна на чудесном сехальском шелке. Хельги в ужасе вскочил. Там, где только что лежала его голова, осталось светлое пятно, вокруг шевелился рыхлый темный обод.

– Мамочки мои! – тихо взвизгнул демон-убийца. И попытался разбудить съедаемых заживо друзей.

– Отвяжись, – сонно буркнула сильфида. – Не упыри, до смерти не загрызут.

Остальные и вовсе не желали реагировать. В полном отчаянии Хельги взгромоздился на шаткий столик, начертав предварительно несколько малоэффективных защитных кругов, и всю ночь осыпал кровососов страшными проклятиями в напрасной надежде, что хоть одно сработает. Потом заснул и свалился.

– Вот и хорошо, – заключила Энка. – Все равно пора вставать.

Первые робкие лучики солнца окрасили небосвод в нежно-розовые тона.

– Пора! – с небывалым для такого часа энтузиазмом поддержал Хельги, разминая затекшие мышцы. – Пора отправляться в Ольдон! – И добавил вполголоса: – Подальше от этого клоповника!

Для дальнего путешествия герцог снабдил «дорогих друзей, благородных спасителей любимой дщери» картой. Карта оказалась очень красивой – с розой ветров, гиппогрифами и прочими атрибутами средневекового картографического искусства, – но бестолковой. К примеру, Сильфхейма на ней не было вовсе, Аттаханская степь значилась большим белым пятном, а окрестности Тиора гордо именовались «Земля Псиглавцев», хотя ничего подобного там отродясь не водилось. О том, что составители не имели ни малейшего представления о широте, долготе и масштабе, и говорить нечего. Расстояния измерялись в «днях пешего ходу» с оговоркой «ежели не приключилось вмешательства великих мира сего». А оно, вмешательство это, наверняка приключалось, и не раз, ведь карта, по словам герцога, являлась «фамильной реликвией в третьем поколении».

И все-таки определенную пользу из нее можно было извлечь. Когда представляешь, какие именно населенные пункты должны встретиться на пути, легче узнавать дорогу. Где находится королевство Ольдон, жители глухих оселков могут и не знать, зато путь до ближайшего города, лежащего в нужном направлении, укажут наверняка. Именно так наставлял Хельги бывшего ученика, пренебрежительно обозвавшего подарок герцога «дурацкими картинками».

Карта была не единственным подарком благодарного отца. Он предусмотрел все необходимое для странствий по свету: запас провизии на двадцать дней, удобный складной шатер на случай непогоды, несколько колчанов со стрелами, большой тюк с одеждой, если путешественники не обернутся до холодов, а главное – лошадей, чтобы им не пришлось тащить перечисленное имущество на себе.

Хельги вынужден был проявить огромную выдержку и самообладание, чтобы не выказать свою ярость при герцоге, а, наоборот, выглядеть благодарным. Но стоило им покинуть замок, и он обрушился на ближних своих похлеще Орвуда или склочной сильфиды. Разве они маркитантки или кочевые цверги, чтобы таскать за собой целый воз пожитков?! Разве приличествует воину обрастать добром, будто конвеллскому ростовщику? Особенно злил демона складной шатер. «Нам теперь к нему в придачу только шлепанцев с помпонами не хватает, – бесился он. – Или ночной вазы в цветочек! Может, заведем для пущего комфорта?» Видно, и на него замковые «удобства» произвели неизгладимое впечатление.

Самое интересное, что в мирной жизни подменный сын ярла вовсе не был воинствующим аскетом. И жилье, если позволяли средства, выбирал непременно с ванной и спать предпочитал не на соломенном матрасе, а на шерстяном. И даже плед себе завел – клетчатый, мохнатый, с бахромой, точно как у того самого конвеллского ростовщика. Но если поход, считал он, то все достижения цивилизации побоку, имущество должно быть сведено к такому минимуму, что лишь бы выжить. Сказывалось дурное воспитание фьордингов.

– Ни при чем тут воспитание! – раздраженно шипел демон. – Хорошему воину положено быть быстрым и мобильным, его не должно стеснять ненужное барахло! Не желаю таскать лишнее, вот и все!