Змеиная Башня. Учебник лекаря - Павел Беспалов Страница 11

— Несомненно.

Старец задумался, видимо, погрузившись в воспоминания или видения из прошлого. Мне оставалось только гадать, о чем он размышлял.

— Ладно, прости уж, — сдержанно проговорил он, едва шевеля губами. — Пора объяснить тебе всю картину.

— В истории Змеиной Башни случались инциденты. Молодые одаренные, как ты, иногда выходили за грань дозволенного, поддаваясь эмоциям. Никто из них не возвращался. Более того, каждый случай приводил к череде новых трагедий…

Он погладил густую бороду, словно обдумывая свои слова.

— Никто точно не знает, почему так происходит. Но если обладатель огня решается создать себе новый орган или, что еще хуже, пересадить в себя чужеродный, — он неизбежно теряет рассудок.

Слова деда были холодны, и меня пробирало до костей при одной лишь мысли о том, какими чудовищами они становились. Одна только мысль о том, чтобы пришить себе какой-то орган, вызывала тошноту.

— Всё начинается как невинная игра, — продолжил он. — Был один мальчик из трущоб, который любил поесть. Однажды ему пришло в голову: «А что если создать второй желудок, который будет мгновенно расщеплять пищу и насыщать организм?» — учитель попытался изобразить наивное лицо, но вышло так себе.

— И что потом?

— Через неделю его нашли в одной северной деревушке, где он хватал жителей громадными лапами и живьем заталкивал в разорванное зубастое брюхо. К тому моменту он уже был трехметровым монстром.

Не давая мне опомниться, старик продолжил.

— Одна девочка мечтала о крыльях, как у небесных птиц. Другой мальчишка хотел жить вечно. А третий — никогда не покидать мать, — он болезненно усмехнулся. — Хочешь услышать, как мальчик пришил к себе мать и стал с ней единым организмом?

— Нет, не хочу, — вздрогнул я и отрицательно покачал головой.

— Вот и хорошо, — он перешел на сельский манер. — Никаких новых органов, обещай мне.

— Понял, — ответил я, кивнув.

— Знаешь, все они тоже обещали. Я хочу, чтобы ты усвоил: какая бы паршивая ни была ситуация, любые изменения могут сделать её ещё хуже. Многократно хуже.

Я молча кивнул. Как с ним тяжело.

— Ты, вероятно, уже понял, что наши эмоции — это ключ ко всему. Чем сильнее твой огонь, тем больше он влияет на характер и восприятие реальности. С возрастом лекари часто становятся ворчливыми, раздражительными и нетерпеливыми. Помни об этом! — он бродил по комнате со сложенными за спиной руками, как какой-то лектор.

— Спасибо, учитель, — с трудом выдавил я.

Где-то в глубине души надеялся, что его характер испорчен не огнём. С другой стороны, всё сходилось. Когда Артур поднял меня у опушки, я почувствовал, как мой нрав разворачивается на триста градусов.

— Лекари делятся на два типа: поддержка и боевые. Специализация определит твоё место на поле битвы.

— Разве мы воюем? — удивились, я ударил коленом по столу.

— Война никогда не кончается. Помимо главного врага человечества, есть ещё множество других. Но это тебе пока знать рано, — он посмотрел так, что было понятно: ни при каких условиях он не расскажет мне больше.

Господи, я где-то уже видел это: «мудрый наставник» уходит от вопросов ученика. Почему бы сразу всё не рассказать?

— Выбирай.

— Хочу освоить оба направления. Это возможно?

— Хм… Жадный мальчишка, — усмехнулся он. — Для твоего дара это, пожалуй, самый подходящий вариант. Уверен, что сможешь справиться? Твоя жизнь и так станет сложнее, когда Верховный узнает о твоём таланте.

Поняв, что смысла расспрашивать дальше нет, я только кивнул.

— Вполне. У нас в деревне говорили: лучше перебздеть, чем недобздеть, — я невольно улыбнулся, вспомнив слегка сумасбродного трудовика.

— Как скажешь. Спуску не дам. А теперь ступай и спаси паренька от ночных кошмаров, раз уж вы породнились, — кивнул он в сторону спальни Мари.

Я поклонился в знак уважения к учителю и направился к двери. Но, как только я начал её открывать, за моей спиной снова раздался его властный голос.

— И ещё одно, Леонид. Больше никогда не смей болтать про тайную деревню, аномалию или белое здание с красным крестом. Теперь ты, Леонид, сын Поэта, беженец из разрушенной деревни Эльба, что на Кривой горе.

Сердце забилось чаще, чем когда-либо.

— Понял.

— На рассвете твоё желание исполнится.

Я захлопнул дверь и застыл, как старый механизм, не в силах двинуться дальше.

* * *

Когда глухая ночь укутала крыши домов и погрузила деревенских в глубокий сон, Леонид беспокойно ворочался, мучаясь от жутких сновидений. Едва тлеющий светильник отбрасывал его тень на дощатый пол.

Юноша продолжил двигаться, а шевелящаяся тень внезапно замерла, поднялась с пола и спокойным шагом вышла из дома.

Тень бродила под светом луны с любопытством осматривая окрестности. Возможно она что-то искала.

Глава 6 Тайна происхождения

Становилось холодно. Сегодня всё решиться.

Я вышел из дома, чтобы повидаться с Машей. Пройдя по безлюдной улице, резко свернул к дому бабушки Вари и, подойдя к нему широкими шагами, трижды постучал по окну.

Варя как раз умывалась и заметно перепугалась моей взъерошенной внешности, но долго объяснять ничего не пришлось: она молча впустила меня и проводила в комнату к Марии. Осторожно разбудил её, и тут же, за руку, повёл через чёрный ход во двор. Мне не терпелось показать ей первые лучи солнца, настолько, что я даже не подумал о её босых ногах.

Бережно вёл Марию за собой, а она нежно ступала по мокрой траве. Добравшись до края двора, я вдруг наклонился и поцеловал её в губы, развернул к себе спиной и мягко прикрыл ей глаза ладонью.

Воющий ветер разогнал густые облака, вдалеке на небе тихо гасли последние звёзды. Солнце поднималось из-за остроконечной вершины, окрашивая серый снег в мистическое сияние, словно волшебство обретало форму.

Когда светило взошло над вершиной, я убрал ладонь. Мария ахнула, её глаза засияли от искреннего удивления.

Маша скрашивала моё одиночество, с ней я чувствовал себя нужным, особенным человеком. Хотелось подарить ей всю красоту этого мира.

— Как красиво… — заворожённо прошептала она. — Видела восход солнца сотни раз, но сейчас он действительно прекрасен. Ты волшебник, Леонид, — она крепче сжала мою руку.

— Когда человек видит что-то тысячу раз, это становится для него обычным делом, и красота постепенно исчезает. Но стоит на мгновение закрыть глаза и снова взглянуть, как привычная картина откроется по-новому, — улыбнулся я, хоть и блекло.

— Почему в твоём голосе грусть? Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

— Нет, ничего такого. Завтра снова покажу тебе что-то удивительное.

Если завтра наступит для меня.

Мария не успела ответить: за