Виктория Угрюмова - Все волки Канорры Страница 11

— Я тоже так думаю, — прогудел главный бурмасингер. — Потому что вот милорд Такангор он где-то мальчик, а его маменька и дама Цица — вы понимаете…

Трое главных сановников Тиронги уставились на него в немом изумлении.

Но Галармона сегодня было не сбить.

— Ах! — воскликнул он. — Я не о том. Я совершенно о другом. Оказывается, минотавры бывают разных национальностей. В смысле, как бы, разных пород. В основном, мы встречаем минотавров, обитающих на нашем континенте — они живут в разных странах, служат в разных армиях. Знаменитая панцирная пехота минотавров на девять с половиной десятых состоит именно из них. При этом у них нет не только своей государственности, но даже и формального вождя.

— У многих обитателей Ламарха нет государств, — возразил маркиз.

— Да, — согласился Галармон. – Но где вы видели, чтобы не было царя, короля, богдыхана, наконец? Вот у гарпий нет страны, но есть столица Турутухли, и царица тоже есть, с короной, троном и скипетром, все как полагается. У троллей то же самое, у диких гоблинов, да кого угодно возьмите… Любая жаба рвется в принцессы — это же азы!

— Ваша правда, — не стал спорить Гизонга. — Это немного странно.

— Это еще что! Слушайте дальше. Итак, есть ламархийские минотавры. Но есть и другие. Обычные минотавры зовут их алайцами. Они верят, что эти алайцы более высокого происхождения, и ведут родословную прямиком от их древних предков с континента Корх, то есть от владык легендарной Алайской империи.

— И они чем-то отличаются?

— В том-то все и дело. Алайцы якобы намного сильнее, крупнее, могущественнее и наделены некими способностями. Обычные минотавры даже говорят о них, понижая голос. С огромным почтением. И вот этих минотавров на всем континенте — раз, два и обчелся.

— Да-да, — заговорил Гизонга. — А ведь правда. Когда я увидел нашего бесценного Такангора в первый раз, я подумал, что он намного крупнее всех виденных ранее минотавров. И способности не стану отрицать. Но там и обстоятельства были такие, что он походил на легендарного героя.

— Интересно, — согласился да Унара. — И он, и дама Цица, несомненно, отличаются габаритами. Но так ли это удивительно, особенно, если учесть, что мы знаем о принципах здорового питания мадам Мунемеи.

— Я тоже так подумал, — Галармон даже потер руки в предвкушении. — Я подумал, мало ли что? И поэтому снова принялся наводить справки. Я исходил из того, что все минотавры не могут веками ошибаться, и если они утверждают, что алайцы — другие, у меня нет оснований им не доверять. Я поговорил с одним из старых своих сослуживцев, и он весьма кстати заметил, что алайцами считались трое знаменитых командиров минотаврской панцирной пехоты. И что герой Кровавой Паялпы и победитель при Липолесье Такангор Топотан, несомненно, относится к этому же виду. А других, в смысле алайцев, он не знает.

Мне до сих пор как-то в голову не приходило, что лично я не встречал ни одного минотавра-алайца во плоти до того, как познакомился с милордом Такангором и, несколько позже, с дамой Цицей.

— А уж после того кажется, что ты лично знавал сотни этих выдающихся существ, — тонко улыбнулся граф.

— Совершенно верно. Дело, вероятно, в невероятной харизме.

Граф подумал, что сегодня во дворце разгулялась эпидемия тавтологий, но говорить ничего не стал. Сколько бы вреда ни наносили тавтологии отечественной словесности, самому отечеству они не угрожали.

— И что вы разузнали?

— О, массу всяких разных странных вещей!

Главный бурмасингер с грохотом передвинул стул поближе к генералу и стал похож на театрала, который занимает лучшее место в партере, чтобы не пропустить ни словца из любимого представления. Впрочем, двое вельмож, если и не проявили свое любопытство столь же откровенно, все-таки заметно взволновались. Причем, настолько, что граф да Унара забыл позвать лакея, чтобы тот достал из специального шкафчика несколько новых бутылок вина, а полез за ними сам, воскликнув:

— Подождите, не рассказывайте! Я сейчас!

— Массу странных вещей, — честно сказал генерал, не пропуская ни буквы. — Во-первых, все известные алайцы, где бы ни жили, кем бы ни работали, в каком бы качестве ни прославились, — все, так или иначе, происходят из Малых Пегасиков. Просто живут они так долго, что становятся старожилами на том месте, где некогда были новичками.

— И знаменитый аздакский телохранитель Асталан, спасший государя Торрика Второго во время Зеленой Смуты?

— И он, — торжествующе ответил Галармон. — Племянник Атентара. Кстати, Атентар, вместе с Мототимом и Скорцоромом, и командовали знаменитой панцирной пехотой минотавров, которая отличилась буквально во всех знаменитых сражениях.

— Не может быть, чтобы втроем!

— Я навел справки. Все точно. Правда, теперь они вышли в отставку, и нынче минотавры-наемники все сплошь ламархийцы.

— А великий, не побоюсь этого слова, тифантийский оружейник Дромацоль? — не унимался граф.

— Внук вот этого самого Мототима. Из Малых Пегасиков.

— Сколько же ему лет?

— Ужас сколько.

— Ишь ты, — вздохнул с сочувствием добрый бурмасингер, который подумал о том, что столь долгая жизнь вообще подразумевает не менее долгую семейную жизнь в частности. А справедливо ли это, чтобы кто-то, пусть даже могучий, грозный и рогатый, так мучился?

— Да уж, — согласился Галармон, думая о том, как хорошо жить так долго: скажем, послужил генералом, потом открыл собственную аптеку, изобрел несколько новых рецептов, а лет триста спустя — айда служить заново. Интересно же снова делать карьеру, как бы и с самого начала, но при этом имея за плечами такой огромный опыт. Плюс ты уже легендарная личность.

— Ну, знаете, — откликнулся Гизонга, чью грудь сейчас раздирали непримиримые противоречия: это же сколько налогов может заплатить такой гражданин, с одной стороны; это же сколько жалованья нужно ему выплатить, с другой.

— Вообще-то… — заметил граф да Унара, думая, что такая длинная жизнь открывает доступ к огромному количеству тайн, которые погребены именно под толстым слоем прошедших лет. А для кого-то этот толстый слой — легкое прозрачное покрывало. Поговорить бы с таким очевидцем хоть пару раз.

— Что уж тут уж, — внезапно подытожил главный бурмасингер, и все с ним сразу согласились.

Что уж тут уж.

— И это еще не все, — сказал Галармон загадочным голосом, которым добрая хозяйка сообщает мужу, что на кухне томятся несколько новых экспериментальных блюд, и она ждет, что он все их попробует.

— Что еще странного вы припасли?

— Оказывается, раз в столетие в порт Амарифа прибывает корабль из-за океана, предположительно, с континента Корх, под неизвестным флагом. Если верить местным амарифским сплетням — под Рийским.