Марк Лахлан - Хранитель волков Страница 11

Аудун вытер меч об одежду погибших и вернулся к Саитаде и истекающему кровью разбойнику. Быстро вынул из заплечного мешка шнурок из моржовой кожи и перетянул разбойнику руку, чтобы остановить кровь. Тот был уже без сознания, что оказалось даже кстати. Саитада поглядела на два мертвых тела, затем на конунга. Тот понял, что оправдывается вслух.

— Если бы я дал им уйти, они вернулись бы, когда мы спали, возможно, привели бы с собой других, — сказал он, хотя и знал, что она не понимает его языка. — Они настоящие стервятники. Этих лошадей они точно не покупали. Видела их доспехи? Кольчуги сняты с тел храбрых дураков, которые явились сюда за сокровищами ведьм, сокровищами, которые здесь только для того, чтобы манить глупцов на верную смерть. Ведьмы используют охотников за золотом в своих магических обрядах, а потом сбрасывают со скалы.

Скала. Они видели ее вдалеке, она уже казалась громадной, хотя до нее оставалось три дня пути. Эта скала и была их целью: Стена Троллей. Потребовалось бы поставить друг на друга тысячу человек, чтобы достать до ее вершины. То был чудовищный, нависающий над землей утес, словно явившийся из кошмарного сна, непреодолимое препятствие, настоящий символ, значивший гораздо больше, чем просто груда камней, наводящая страх своими размерами. Конунг поглядел на скалу. Страшно было даже подумать о том, чтобы лезть на эту гору, хотя он и лазал раньше. Это был единственный способ попасть в ведьмины пещеры, единственный путь, который сестрички не скрывали от посторонних. С противоположной стороны скала и вовсе была неприступна, скованная ледниками, усеянная валунами, готовыми сорваться с места, и оберегаемая горными племенами, которые служили ведьмам.

Значит, придется лезть с этой стороны — почти до самой вершины Стены Троллей, а затем внутрь, в пещеры. Однако Аудун знал, что это не самая большая трудность, какую предстоит преодолеть на пути к королеве. Сложнее справиться с самими ведьмами.

Глава 4

СТЕНА ТРОЛЛЕЙ

Между часом волка

И часом собаки,

Между бодрствованьем и сном,

Между светом и тьмой

Есть дверь теней.

Шагни в нее, путник,

Не мешкай на мрачном пороге.

Аудун прочитал руны, высеченные кем-то на валуне. Он стоял под головокружительной высоты утесом, Стеной Троллей, горой такой громадной, что ее вершина терялась в тучах. Вокруг валялись человеческие кости и обрывки одежды, однако дрожь в Аудуна вселяла именно надпись на камне. Ему хватило бы обычных напастей: разбойников и падающих камней, — а тут еще думай об ужасах, которые поджидают в темноте.

Даже у самого опытного воина на подъем ушло бы недели две, в том случае, разумеется, если бы он отыскал одну из вечно меняющих местоположение тропинок. Но таких счастливчиков просто не бывает. Достичь пещер, просто-напросто поднимаясь к ним, невозможно. Оползни перекрывают тропы, образуя новые проходы и уничтожая старые, не успеешь глазом моргнуть. Можно добраться уже до самой вершины — кажется, стоит только руку протянуть, — но в следующий миг приходится сворачивать, потому что путь делается непроходимым и нужно искать новую тропинку. Да и самих троп становится все меньше, как будто гора недовольна и старается избавиться от них. Наверное, пройдет еще немного времени, и троп вообще не останется. Неужели тогда о ведьмах забудут и они останутся гнить в своих пещерах? Или же имеются другие, тайные ходы, о которых знают только сестры и их слуги?

Однако подъем на гору был еще не самой большой трудностью. Самое сложное, как следовало из предостережения на валуне, — это сон. Ибо между бодрствованием и сном и есть то место, где обитают ведьмы. Люди приходили, чтобы украсть их сокровища, и умирали, люди приходили, чтобы спросить у них совета, и умирали. Лишь очень немногие, обвешавшись амулетами и приготовив достойное подношение, возвращались с горы живыми, но никто из них не был настолько глуп, чтобы искать встречи с ведьмами во второй раз. Никто, кроме Аудуна и его предков, — считалось, что им самими богами даровано право время от времени советоваться с ведьмами. Однако и конунга-волка страшила подобная перспектива. Он шел на гору уже во второй раз, надеясь, что третьего не потребуется.

Он знал, что придется дождаться проводника, хотя это и смертельно опасно. Но Аудун не видел смысла изнурять себя и женщину, пытаясь подняться без посторонней помощи. У подножия горы они могут натолкнуться на разбойников, но это пустяк по сравнению с риском погубить детей. Конунг развел костер, напился воды из фляги, накормил Саитаду сушеной рыбой с хлебом и убедился, что захваченный в плен разбойник еще жив.

Затем он улегся и притворился спящим, желая узнать, что станет делать женщина. Она покормила младенцев и тоже устроилась на ночлег. Женщина, как заключил конунг, вовсе не глупа. Она не попыталась убить своего единственного в этой странной и неприветливой местности защитника, даже не пыталась от него убежать. Разбойник же был слишком плох, чтобы что-либо предпринять. Аудун хотел было на всякий случай сломать ему уцелевшую руку, но побоялся, что тот попросту умрет от боли. Поэтому он лишь привязал разбойника к дереву ремешком из моржовой кожи. И решил поспать по-настоящему, дожидаясь прихода ведьм.

Если сразу явится сама королева, все будет отлично. А если одна из ее ненормальных сестер… Что ж, Аудун — воин, поэтому должен подумать, как будет действовать при самом скверном раскладе, и плевать, что случится с ним самим. Сначала он попытается отдать им разбойника, затем женщину, под конец себя. Если повезет, королева ведьм явится вовремя и спасет детей.

Но сон никак не шел. Ночь была тихая и теплая, конунгу было уютно под плащом, однако ему мешали заснуть разные мелочи: то нос замерзнет, то камешек вопьется в спину, то от скалы так пахнёт мхом, что во рту появляется привкус самой скалы. Затем конунг понял, что уже не бодрствует, но пока еще не спит. Чувства у него обострились — он ощущал вкус ночной прохлады, похожий на вкус железа, отличал аромат цветов от аромата трав, чувствовал запахи земли и дегтя в ближайшей луже. Он как будто слышал все, даже самые тихие шорохи, зрение усилилось настолько, что в свете луны конунг различал в горной породе новые оттенки: глубокий металлический отлив, темно-зеленые искры и золотые нити. Конунг понял, что он сейчас находится там, где обитают ведьмы, между бодрствованием и сном. Он подошел к дереву и отвязал разбойника, готовясь к тому, что будет дальше.

Из темноты донесся младенческий плач. Аудун хотел предостеречь женщину, объяснить, что скоро появится ведьма, но она не понимала его языка. Ей придется догадываться самой. Конунг слышал голос из-за пелены дождя. Откуда взялся дождь? Аудун попробовал каплю на вкус — тоже привкус железа, точно так же пахнут руки, если подержать меч, или кровь.