Николай Андреев - Приключения Маверика Роя Страница 11

А ещё одна странность (уже...эх, чего уж теперь-то считать?!) заключалась в том, что Рой не заметил на улицах ни единого ребёнка. Никто не играл в шары или кольца, в пяльца или фанты, "съешь-ворону-быстро" или "рыцари-и-магрибцы".Да, встречались Маверику подростки - но изредка. И на их лицах царили всё те же тишь, благодать и улыбка. Это был целый город деланных улыбок, за которыми скрывались холод, безразличье и...И что-то ещё, нечто неуловимое, постоянно ускользающее от понимания странствующего рыцаря. Однако Рой бился, стремился к осознанию причин тех странностей, которые происходят в этом городе.

Рой решил наведаться в довольно-таки милую с виду таверну: вывеска-щит с нарисованной кружкой пенящегося пива, распахнутая настежь дверь, уютный полумрак зала - и ни единого посетителя. За одним из столов сидел тавернщик, хозяин этого заведения: в накрахмаленном фартуке, с брюшком, куда ж без брюшка? Это ж всё равно что гордость заведения: чем толще хозяин, тем стряпня лучше! И, глядя на этого тавернщика, сразу можно было понять: ох, и хороша же должна быть еда здесь! Да и выпивка, небось, дюже добрая! Ан нет, всё равно не было посетителей...

- Хозяин, а где все? Завсегдатаи где? - не успев войти, уже спросил Рой.

- Посетители? - тавернщик поднял голову и уставился на Маверика.

На лице толстяка играла всё та же натужная, деланная улыбка, за которой не пряталось ни капельки тепла и доброты.

- А зачем людям сюда приходить? Все счастливы! А к чему напиваться, если всё хорошо, всё отлично...- и так странно посмотрел на Роя, что тот почёл за лучшее убраться восвояси.

Следующим местом, куда наведался Маверик, была мастерская горшечника. Ещё издали можно было услышать звуки гончарного круга, за которым работал худой седовласый мастер, ни на что, кроме работы, не отвлекавшийся. Рой, признаться, залюбовался действом: из куска глины мозолистые, грубые пальцы за парочку минут сотворили чудесную тарелку. Гончар отложил творение в сторону...к сотне таких же. Позади него громоздилась целая гора необожженных глиняных тарелок, совершенно одинаковых к тому же.

Маверик сглотнул:

- Скажи, добрый мастер, а зачем ты одинаковые тарелки лепишь? Ведь покупатели...

Гончар, не отрываясь от работы, ответил:

- Так оно зачем - разные? Не нужно разных. Горожанам одни и те же тарелки подавай. Одни и те же. Все тарелки - одинаковыми должны быть. Да и то: одинаковых тоже давно не покупают, ибо ни к чему. Не нужна больше посуда добрым, счастливым горожанам.

- А зачем же ты продолжаешь свою работу? - всплеснул руками Маверик, не в силах понять гончара.

Неожиданно руки мастера сжались, испортив глиняную заготовку. Седой ремесленник поднял глаза на Роя, и на миг - краткий, неимоверно краткий миг! - в глубинах их показался проблеск мысли. Но, на горе, проблеск этот почти тут же угас, и гончар вернулся за работу.

- Так надо. Отчего же не работать, если надо? Надо - значит надо...Да...надо...Если бы не было надо...То...не было бы надо...Да!

Сбитый с толку, Маверик решил успокоиться, посетив местный храм. Вот где должно найтись успокоение, а может, священник ответит на мучивший Роя вопрос: "Что же здесь происходит?".

Белая громада, тянувшаяся к небесам, поражала воображение. Портал храма был изукрашен барельефами, начинавшимися у самой земли, аркой окружавшими двери в твердыню веры. В самом низу зодчие изобразили простолюдинов (и до чего же мастерски вышло!), чуть повыше были служителя Бога, ещё выше - первосвященники, над ними - ангелы, архангелы и серафимы, а на самом верху...Ну, вы и сами поняли, кто был высечен в камне на самом верхнем из барельефов.

Рой вошёл внутрь. Сделав несколько шагов, он оказался в круге красно-синего света - это лучи солнца проникали в храм, преломляясь в дивных витражах, озаряя ещё и колонны, подпиравшие свод здания. А впереди, у алтаря...

Рой впервые за день облегчённо вздохнул: у алтаря молился священник. Вот кто ответит на все вопросы Маверика! Ведь служитель Бога должен знать, что происходит в подвластном ему приходе. Но лишь сделав несколько шагов, рыцарь понял, что и здесь, в храме, не всё чисто: в глаза бросалась пустота. Не было здесь никого, кроме священника: ни молившихся, ни служек, никого...

- Отче, помогите мне с терзающими душу мою вопросами, - Маверик положил руку на плечо погружённого в безмолвную молитву священника.

Служитель Бога обернулся - и Рой отпрянул. На лице святого отца играла всё та же улыбка-пустышка...И он, значит, тоже немного...того...

- О чём ты думаешь, сын мой? Что мешает тебе? Спрашивай - и я отвечу, - ответ показался Маверику каким-то...механическим, произнесённым скорее по привычке, нежели из желания помочь.

- Что происходит в этом городе? Где прихожане? Где молящиеся? Где молодожёны или умирающие?

Священник же ответствовал, поглаживая выбритую макушку:

- А зачем им приходить сюда? Все счастливы, счастливы абсолютно! Никому и в голову не придёт молиться - а зачем? Ведь блага земные и небесные уже дарованы жителям города сего. Молодожёны? К чему любовь и брак, когда истинно счастье царит меж горожанами! Все счастливы! Зачем любовь? И, тем более, зачем умирать? Счастливы...все счастливы...

Пустой взгляд священника провожал бежавшего прочь Роя...

Погружён в думы, Маверик не заметил, как ноги сами привели его к ратуше. Рой поднял пытливый взгляд на часовую башню. Стрелка (хотя - какая там стрелка? Стрела, стрелище!) указывала на цифру одиннадцать. И это было странно: вроде только-только солнце скрылось за горизонтом...

Маверик замер: из ратуши доносились стоны и вздохи, становившиеся всё громче и громче, заставлявшие сердце учащённо биться, а руки дрожать той самой хорошо всем знакомой дрожью трусости...На счастье нерешительного рыцаря, Жуайез проснулась в ножнах, яростно зазвенев, так и просясь в бой. Молодчина: что бы Маверик делал без своего меча? Я вас спрашиваю, как бы ему "сладко" пришлось при жизни такой? Молчите? Правильно молчите, не до разговоров - пора клинку звенеть, а не языку.

Рой размышлял: что же предпринять? Как пробраться внутрь? Сперва взгляд остановился на кирпичах, выпиравших из древней кладки. Конечно, по ним можно было взобраться наверх, к одному из окон, чтобы потом...Ну что, что - потом? Выбивать ставни? Держась одной рукой за кирпич, а другой размахивая Жуайез? Вот смеху было бы: увидь это зрелище кто-либо из местных - от души бы посмеялся! В общем-то, водосток тоже подходил на роль "лестницы в небо": довольно-таки крепкий на вид, мерзкой ржавчины незаметно...

Жуайез вновь зазвенела, нетерпеливо и вызывающе, - и правая рука, в которой удобно расположился своенравный меч, потянулась к дверям ратуши.