Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни Страница 11

— Теперь мы видели, — сказал Кареш Вар. — Я пошлю двух своих людей за бивнями.

Подвижник Ро видел, как появились номады и как Талабан с Пробным Камнем вышли им навстречу. Номады были делом Талабана, и Ро тут же выбросил их из головы. Приобщение занимало все его мысли. Второй сундук был заряжен почти полностью и гудел все тише, но это заняло семь часов, между тем как на зарядку первого сундука ушло всего три. Это тревожило Ро. Если даже признать, что в первом еще сохранилась остаточная энергия, поскольку он служил двигателем «Змея», подобная разница во времени не могла не вызывать беспокойства.

Белая Пирамида оставалась подо льдом более семидесяти лет. Что, если ее энергия уже слабеет? Это может иметь ужасные последствия, и Ро не готов к их рассмотрению. Второй сундук простоял пустым слишком долго, в нем могло что-то повредиться. Ро не понимал в чем дело, и это бесило его.

Он оглянулся. Серебряная ладья возвращалась с третьим сундуком на борту. Этот тоже пуст, с ним можно обращаться без опаски. Вскоре шестеро вагаров доставили его к Ро, и он, надев деревянные наперстки, отсоединил золотые провода от второго сундука и присоединил к третьему. Сделав это, он осторожно продел шесты в золотые кольца, и вагары понесли заряженный сундук к ладье.

Ро вернулся на корабль вместе с ними. К шестам прикрепили брошенные с борта канаты, и матросы стали поднимать сундук на палубу. Ро вскарабкался наверх по веревочному трапу.

— Осторожно, — предупредил он. — Держитесь подальше.

Сундук перевалил через борт, и матрос повернул рукоять лебедки. Один из шестов выскользнул, сундук накренился.

Матрос непроизвольно шагнул вперед, чтобы поддержать его, но как только он коснулся дерева, вспыхнул свет и пахнуло жаром. Матрос, охваченный голубым огнем, взорвался изнутри, и пламя полыхнуло из его глазниц. Его товарищей, державших канаты, тоже опалило, и они отскочили назад. Сундук боком упал на палубу, и матрос, не издав ни звука, рухнул на него.

Запах горелого мяса повис в воздухе. Матросы стояли, как пораженные громом. Взбешенный Ро накинул на труп веревочную петлю и оттащил его прочь.

Рабочие, перелезшие через борт, тоже стали как вкопанные.

Одежда на мертвеце еще тлела от перебегающего по телу пламени.

— Пошевеливайтесь! — гаркнул Ро, и вагары, снова надев наперстки, поставили сундук на днище. Ро опять продел шесты в кольца, велел отнести сундук на корму и осмотрел его на предмет трещин. Их не оказалось, и вагары под наблюдением Ро поставили сундук в большой, выложенный свинцом ящик, который затем отнесли в трюм.

Там лежали два окровавленных бивня, и это вызвало у Ро новый приступ раздражения. Трюм служил ему также и мастерской, а бивни бесцеремонно взгромоздили на его рабочий стол, запачкав кровью его бумаги.

— Уберите это, — приказал он вагарам. — Положите их куда-нибудь в угол и вытрите кровь со стола.

— Да, господин, — с поклоном ответил один из рабочих.

— И позовите сюда Онкера. Он мне нужен.

— Я сожалею, господин, но Онкер умер еще на пути к кораблю.

Это было уж слишком. Подвижник потратил восемь лет на обучение этого вагара. Теперь ему придется искать другого помощника и вновь тратить попусту драгоценное время.

Не сказав больше ни слова, он прошел в свою каюту, Два сундука полны, третий заряжается — день в целом прошел не так уж плохо.

Глава 5

Рот Морозного Гиганта был открыт. Сторро пролез меж его зубов, нашел волшебный клык и с помощью заклинаний стал черпать из него силу, Гигант пошевелился, но не проснулся. Однако страшные демоны, жившие на нем, учуяли кражу и стали карабкаться по его шерсти к похитителям.

Из Утренней Песни анаджо

Масляные фонари отбрасывали густые тени на стены сердце-камеры глубоко в недрах «Змея». Четверо вагаров под наблюдением Талабана поставили сундук в углубление посередине. Талабан отпустил их и отворил стенную панель. Внутри обнаружились два бронзовых колесика, и он медленно повернул первое. Из ниши выдвинулись две медные чаши. Талабан, продолжая вращать колесо, совместил их с бронзовыми сферами на передней стенке сундука. С растущим волнением он взялся за второе колесо и сделал два полных оборота. В задней стенке ниши открылась вторая, потайная. Ее выстилала слюда с шестью глубокими гнездами. В одном из них блестел одинокий белый кристалл. Талабан достал из поясной сумки еще пять и вставил их в пустующие гнезда. Закрыв нишу, он набрал в грудь воздуха и повернул второе колесо еще раз.

На стене тут же вспыхнули два кристальных шара. Талабан, охваченный радостью, задул фонари, вышел в коридор и запер за собой дверь. Здесь тоже зажегся яркий, чистый свет. Талабан поднялся на палубу и стал у левого борта. «Змей» больше не качался на воде, а стоял прямо и гордо.

Помощник Метрас с солдатами сидел у правого борта, глядя, как на корабле зажигаются огни. Солдаты были вагарами и никогда еще не видели «Змея» во всей его красе. Талабан подозвал к себе Метраса, и помощник, подойдя, поклонился ему — высокий, стройный, со светлыми редеющими волосами.

Несмотря на строгие расовые законы, все указывало на то, что в нем есть доля аватарской крови. Умом он превосходил всех прежних помощников Талабана. Одного этого хватило бы, чтобы вызвать у капитана подозрения, но Метрас к тому же еще и одинаково хорошо владел обеими руками — именно это свойство отличало аватаров от всех других рас. Каждый аватар мог выполнять двумя руками два разных дела одновременно, но Талабан никому не открывал, что его помощник тоже на это способен. Если бы такие сведения дошли до Совета, Метрас мог бы поплатиться жизнью.

— Отрадное зрелище, капитан, — сказал помощник, указывая на огни.

— Поистине отрадное. Вели достать из трюма топоры и пилы и избавь корабль от этих проклятых мачт.

— Убрать мачты, капитан? Вместе со снастями?

— Вместе со снастями.

— Слушаюсь, — с сомнением в голосе ответил Метрас.

—  — Не бойся, — улыбнулся Талабан. — «Змей» без них побежит быстрее. И обещаю, что на обратном пути морской болезнью не будет маяться никто.

Талабан вернулся в свою каюту. Там его ждал, сидя на полу, испуганный Пробный Камень.

— Что случилось? — спросил капитан.

— Ничего. Все хорошо. Я здоров и крепок.

Талабан вышел на свой балкон и сел, указав Пробному Камню стул напротив.

— Говори. Я же вижу, тебя что-то тревожит. Что — смерть матроса?

— Нет. Демонские огни. Очень яркие — как маленькие солнца в стекле. — Когда огни зажглись, Пробный Камень закричал и в панике вскочил на ноги, но в этом он не сознался бы никому. Он выбежал в коридор и увидел, что и там горят прозрачные шары. Сердце у него застучало, как боевой барабан, дышать стало трудно. Но тут по коридору прошел матрос, которого демонские огни, похоже, не волновали, и ухмыльнулся Пробному Камню.