Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни Страница 12

Анаджо, все еще дрожа, вернулся в каюту и стал разглядывать светящийся шар на стене. От этого у него разболелась голова, а глаза почти ослепли. Он снова уселся на пол, закрыл глаза и стал ждать возвращения Талабана.

— Ничего демонского в них нет, дружище. Ты верно сказал — это маленькие солнца. Сила солнца, заключенная в стекле.

— Как это можно — поймать солнце? — спросил Пробный Камень, стараясь не проявлять особого интереса.

— Солнце присутствует везде, в каждом живом существе.

И человек, и растение — все рождается от солнца. Мы носим его в себе. — Видя скептический взгляд Пробного Камня, Талабан достал из шкафа жестянку с сахаром и зачерпнул горсть белых кристалликов. Он бросил сахар на жаровню, и угли вспыхнули ярким пламенем. — В сахаре тоже заключено солнце.

Уголь освобождает его, и оно преобразуется в энергию. Сам уголь когда-то был древесиной и тоже хранил в себе солнечный свет. Сжигая его, мы возвращаем уголь к его прежнему состоянию. Солнце переходит в огонь, понимаешь?

— Пробный Камень ничего не понял, однако кивнул, надеясь, что лицо его не выдаст. Талабан молчал, и Пробный Камень, . чувствуя, что надо сказать что-то умное, молвил:

—  — Погибший матрос тоже носил в себе солнце.

— Совершенно верно. Силовые сундуки хранят в себе запас энергии, и с ними надо обращаться очень осторожно. Они не должны соприкасаться с человеческой плотью. Матрос нечаянно притронулся к сундуку, и это освободило заключенное в нем солнце.

— Зачем надо приходить на лед? — спросил Пробный Камень. — Почему не поставить сундуки на солнце?

— Все не так просто. Рукоять твоего топора была когда-то деревом, сам топор — слитком железа. Только ружейник, взяв дерево и железо, сделал из них топор. Вот так же и Белая Пирамида преобразует солнечный свет в то, что мы можем хранить в своих сундуках. Раньше пирамида рассылала свою энергию во все концы империи, и запасы можно было пополнить в любом аватарском городе.

— Надолго ли хватит новых запасов?

— На корабле сундук будет служить лет пять, не меньше.

— Может быть, вы опять станете богами.

— Может, и так, но я надеюсь, что не станем.

К утру третьего дня над бухтой закружилась метель. Экспедиция успела зарядить четыре сундука, но процесс шел все медленнее. Подвижник Ро не желал вдаваться в причину этого явления: он боялся, что ответ ему уже известен. Очередная смена занималась зарядкой пятого сундука, но вьюга и пронизывающий ветер затрудняли работу. Талабан с заново заряженным зи-луком охранял рабочих. Пробный Камень сопровождал его.

— Воздух плохой, — заявил анаджо, перекрикивая ветер. — Надо уходить. Прямо сейчас.

— Да, холодно, — согласился Талабан.

— Не холодно. Плохо. Смерть близко.

Талабан, зная, что анаджо ошибается редко, нагнул голову от ветра и подошел к Ро, стоящему на коленях у мерцающей пирамиды.

— Возвращаемся на корабль! — крикнул капитан.

Ро, подняв на него глаза, хотел что-то возразить, но понял, что Талабан прав. Погода делала Приобщение почти невозможным. Подвижник кивнул и стал отсоединять золотые провода от подножия пирамиды. Пробный Камень, распахнув шубу, достал из-за пояса топор. Прищуренными зелеными глазами Он вглядывался в крутящийся снег.

Внезапно вагар, работавший шагах двадцати от них, с воплем пошатнулся. Из раны на месте оторванной левой руки хлынула кровь, а потом Пробному Камню показалось, что снег взметнулся и накрыл его с головой. Анаджо, вскинув топор, стал отступать к Талабану.

Из метели на него надвигалось огромное существо, белое, с длинными руками и серым лицом. Анаджо метнулся вправо, упал на снег, откатился и вскочил. Зверь не отставал, но в следующий миг его белый мех вспыхнул, и в груди разверзлась дыра, из которой брызнула кровь и полетели осколки кости. В клубах снега показались другие кралы, и Пробный Камень бегом припустил к Талабану. Тот спокойно стоял на месте, посылая в зверей разряд за разрядом.

Вагары в панике разбегались кто куда. Ро, достав свой золотой жезл, стал рядом с Талабаном. Маленький подвижник не выказывал страха, и Пробный Камень проникся к нему невольным уважением.

Три зверя ринулись вперед. Выстрел Талабана отшвырнул прочь одного. Пробный Камень, увернувшись от когтей, вогнал топор в морду другому. Крал нанес анаджо сокрушительный удар. Пробный Камень выпустил топор, отлетел в сторону и тяжело рухнул на снег.

Талабан добил зверя. Третий крал навис над ним, но Ро ткнул жезлом прямо в живот чудища. По телу зверя пробежал голубой огонь, голова оторвалась, и пламя вырвалось из мохнатой шеи.

У воды четверо кралов терзали убитых вагаров. Талабан пристрелил двоих, а двое других уволокли два трупа в море и скрылись с ними под водой.

Пробный Камень поднялся на ноги. Его рубашка промокла от крови, голова кружилась. Шатаясь, он подошел к Талабану и Ро и вытащил топор из головы мертвого крала.

Тут земля под ним заколыхалась, и он чуть не упал снова.

Сначала он принял это за приступ слабости, но подвижник Ро тоже едва устоял на ногах.

— Все на корабль… иначе смерть, — сказал Пробный Камень Талабану. — Огненный столб убьет всех.

Талабан помог ему дойти до воды. В живых осталось только пять вагаров. Талабан велел им садиться в ладью и усадил Пробного Камня.

— Надо спешить, — сказал тот.

Талабан кинул в лодку зи-лук и оглянулся на Ро. Подвижник все еще сматывал провода с пирамид. Талабан побежал к нему, крича:

— Подвижник! Пора уходить!

Ро продолжал свое дело. Земля дрогнула снова, швырнув Талабана на лед. Он поднялся, ухватил Ро за меховой плащ и потащил к берегу. Ро непроизвольно вскинул жезл, и Талабан, заслонившись левой рукой, правой двинул Ро в подбородок. Ро обмяк. Талабан перекинул его через плечо, подобрал жезл и двинулся к лодке.

Ладья понеслась через бухту. Вагары, все еще во власти панического страха, полезли по трапу впереди капитана. За ними медленно, с трудом поднялся Пробный Камень. Талабан закрепил ладью и взобрался со своей ношей на среднюю палубу. Сбросив с плеча Ро, он приказал матросам поднять якорь и пошел в рубку.

Положив руку на вставленный в деревянную панель золотой треугольник, Талабан повернул его влево. Внизу обнаружились семь обозначений. Со стороны ледника донесся глухой рокот.

Талабан, не оглядываясь, нажал на пять клавишей, отпирающих дверь рубки. Бросив ее открытой, он подошел к длинному черному шкафу у дальней стены. С помощью такого же золотого треугольника Талабан открыл его. Внутри, на облицованной слюдой полке с семью гнездами, лежал бархатный мешочек.

Талабан достал из него семь кристаллов и вставил их в слюду.