Сломанный мир (СИ) - Анна Мори Страница 12

— Сперва речь шла о другой сделке, ерунде какой-то, вовсе не о продаже земель; и хан-то, говорят, даже не захотел сам ехать на переговоры — мол, не царское это дело; брата своего послал, — рассказывал командующей тысячей Сон Гё. — Брат отправился в Рюкоку, встретился с императором Юкинари, вернулся ни с чем, но как будто ничуть не разочарованный, вот что странно. Как будто что-то хорошее с ним там, в этом Рюкоку, произошло. И он как-то убедил хана поехать туда же самому, да еще и землю продать…

Джин-хо издала свой самый пошлый смешок.

— У меня есть кое-какие идеи насчет того, что там произошло с этим братом хана.

— Какие? — спросил Сон Гё с искренним недоумением.

Какой-то паренек из числа поклонников Джин-хо решил пояснить ее мысль:

— Про императора Юкинари все говорят, что он красивее любой женщины: я слышал, ему даже приходится прятать лицо — те, кто его увидел, навсегда теряют рассудок…

Джин-хо, бросив на своего дружка ободряющий взгляд, кивнула и нетерпеливо сказала:

— Или ты не слышал, что говорят про мужчин в Рюкоку?

Лицо Сон Гё так и не осветилось пониманием.

— Они там все “отрезанные рукава”, — сказал приятель Джин-хо и сам покраснел, не будучи уверен, что подобные вещи стоит обсуждать в присутствии юной знатной барышни. — Ну, это в Юйгуе так говорят, про рукава.

— А, что у них там все мужики спят друг с другом? — спросил Сон Гё с солдатской прямотой.

— По крайней мере, ходят такие слухи, — Джин-хо улыбалась так сладко, будто в этот самый момент представляла себе сцены мужской любви во всех красках и наслаждалась зрелищем.

Гэрэл подумал, что Джин-хо все чаще ведет себя неподобающе, и неудивительно — слишком уж много времени она проводит с солдатами. Но это, конечно, было вовсе не его дело.

— Я думаю, что это выдумка, — рассудительно сказал Сон Гё, — но поскольку он служит Дракону Востока, людям нравится отождествлять императора с его богом. А если он и правда красив, не стоит презирать красоту лишь за то, что ею часто пользуются дураки и негодяи… А про “отрезанные рукава” — вы, принцесса, еще не раз увидите, что враги друг про друга вечно злые небылицы сочиняют. Южан мы ругаем за дикость, юйгуйцев — за то, что больно уж хорошо живут и нос дерут выше неба. И вот это, про рукава, о Юйгуе тоже говорят…

— Так и впрямь, что ни посольство оттуда, все сплошь ухоженные такие да нарядные — почему бы это?..

— В Юйгуе, по крайней мере, есть женщины, и красивые, а в Рюкоку, как мне рассказывали, вообще нет женщин, — встрял еще один собеседник, сотник Мугён. — Бабка моя говорила, что Дракон создал их всех мужчинами.

— Мой брат, купец, ездил недавно в Нисияму и говорит, что видел там женщин, — возразил еще кто-то, но не слишком уверенно.

— Конечно, там есть женщины, остолопы вы несчастные. Но я слышала, что знать у них обращается с женщинами как с вещами, — сказала Джин-хо.

— И они еще называют нас варварами! — возмутился Мугён.

Гэрэл не вмешивался в разговор. Сон Гё был прост, но далеко не глуп, и о предрассудках рассуждал более чем здраво. Но рассеивать эти предрассудки не всегда полезно. Гэрэл знал, что чем хуже солдаты думают о жителях других стран, тем удобнее вести войну. Тяжело убивать врагов, когда знаешь, что это такие же люди, как ты — а может, в чем-то и получше тебя… Гораздо проще считать рюкокусцев лживыми, непонятными извращенцами, юйгуйцев — высокомерными сытыми бездельниками, южных степняков — дикарями.

Впрочем, о Рюкоку и вправду было известно преступно мало… Сам Гэрэл тоже почти ничего не знал об этой стране — лишь обрывки слухов и мифов. Чхонджу граничила с Юйгуем на севере и со степями кочевников на юго-востоке. От Рюкоку — Страны, Где Восходит Солнце — их всегда отделяло море, и уже очень давно между этими двумя странами не было ни военных столкновений, ни дипломатических отношений, ни даже как следует налаженной торговли.

Гэрэл, как обычно, сидел в стороне от костра — шум и разговоры мешали ему читать, а его присутствие, скорее всего, помешало бы солдатам веселиться. Джин-хо неслышно подобралась к нему и уселась рядом, плюхнув на ноги котелок, в который она резала какие-то травы для супа.

— А ты что думаешь о рюкокусском императоре? — Похоже, она собиралась повторить ему все сплетни и пошлости, которые до этого обсуждались у костра, несмотря на то, что он и так прекрасно их слышал.

Но он привык к ней, и она не сердила его.

— При виде которого теряют рассудок? По мне, так звучит не очень, — сказал он рассеянно. Разговоры мешали ему сосредоточиться на трактате.

— А я бы хотела его увидеть…

— Так говоришь, словно уже замуж за него собралась. Кстати, не хочешь предложить своему отцу эту идею?

— Вот еще! — вздернула подбородок Джин-хо. — Я не хочу, чтобы меня продали в чужую страну, как рабыню. К тому же мне нужен мужчина, а не какая-то красотка в шелках!

Она явно повторяла то, что где-то вычитала или подслушала.

— Не говори ерунды, — отмахнулся Гэрэл. — Тебе нравятся хорошенькие и глупые. Все твои дружки как раз такие. — Не то чтобы в Чхонджу, особенно в армии, вообще было много хорошеньких и глупых — все больше неухоженные бородатые алкоголики, но Джин-хо действительно умудрилась собрать вокруг себя самых юных, приветливых и симпатичных солдат, не успевших зачерстветь и разочароваться в жизни.

За исключением самого Гэрэла, конечно.

— Они не глупые, — надулась Джин-хо.

— Так и император Юкинари, говорят, неглуп. В чем же проблема?

Джин-хо была младшей дочерью императора Токхына. Ей недавно исполнилось шестнадцать.

Мать Джин-хо была родом из земель Огненной Птицы Феникс, одной из тех южанок, кто, казалось, сразу родился верхом и с луком и колчаном в руках. Став одной из наложниц Токхына, она, лишившись своих пыльных степей и свободы, прожила недолго, зачахла. В матери Джин-хо, как и во многих южанах, текло немного белой крови — говорили, у нее была очень светлая кожа и красивые вьющиеся волосы с оттенком меди. Но Джин-хо внешностью пошла в отца. Смуглая, лобастая, густобровая, она даже по скромным чхонджусским меркам не была красавицей. Но она была принцессой, так что никогда не знала недостатка в ухажерах. Причем многие