Марина Броницкая - Я не Поттер! Страница 12

В моей памяти надолго осталось воспоминание о слезах племянницы миссис Боунс, щедро пролитых ею в «Сладком Королевстве», после того, как она неосторожно решилась подойти к красивому бледному мальчику и угостить его сахарными перьями, за которыми я как раз стоял в очереди.

— Держи, — сказала она и улыбнулась. — Эти последние — орлиные! Их из настоящих превращают, чтобы отличить нельзя было, мне мама рассказала!

— Спасибо, не нужно, они неполезны, как я погляжу…… — и кинул на неё такой мимолетный взгляд, который и заметить было сложно! Но весьма пухленькая и низенькая Сьюзен разрыдалась так сильно, что её всхлипывания слышались всю дорогу до «Трех Метел», куда отцу срочно потребовалось зайти и наградить праздничным несварением желудка нескольких нерадивых студентов. Те посмели сдать ему всего одно, пусть и большое эссе о благотворном влиянии чистоты инвентаря — то есть котлов — на конечный результат, умственное, а заодно и физическое развитие. Рыжим парням, явно с моим отцом несогласным, я сочувствовал всей душой. Чистку котлов сам люблю не больше нарезки червей, но вот поведение Драко до конца понять так и не смог.

— Ты ей еще что‑то сказал? После? Я не услышал?

— Да ничего я не говорил, и не было никаких «после», чего ты пристал ко мне! Пусть себе ревет, раз ей так нравится!

— Ты ей что‑то показал, рукой?

Драко чуть было не споткнулся на ровном месте, вытаращил свои серые глаза и открыл рот, затем закрыл его и громко отчитал меня:

— Неприличные жесты свойственны лишь мерзким грязнокровным особам или же еще более мерзким и глупым магглам! — процитировал он дядю Люциуса, не обращая никакого внимания на возмущение прохожих такими ругательствами. Женщина в синем плаще даже остановилась и что‑то записала в блокнот!

Любопытство меня просто распирало.

— Но что‑то ты сделал, не мог ничего не сделать!.. — но крикнул это я уже в спину товарища, со скоростью снитча метнувшегося к своему крестному, заметившему, наконец, что шествует в гордом одиночестве, и вследствие чего пребывавшему в состоянии крайнего неудовольствия.

Нет, намеренно приятель не сделал ничего дурного, он просто посмотрел, но не слова, а именно фирменный малфоевский взгляд унизил Сьюзен и заставил горько рыдать. Уверен, её обида Драко еще аукнется: такое не забывается. Я бы точно не забыл!

Пока я вспоминал, оправдывая слова Дамблдора о моей серьезности, закройщица шмыгала носом, а Драко прихорашивался у большого напольного зеркала, на шум отреагировали в соседнем помещении. За толстой красной ширмой продавали готовые мантии для менее обеспеченных магов, и заходить туда нам не доводилось, к счастью. Я даже не думал, что все мной сказанное слышит еще кто‑нибудь! Нет, я бы сказал всё то же самое, но как‑то тише, что ли…

— Молодой человек, прекратите себя вести так по–хамски! Где вы воспитывались?! Мэри, дорогая, не плачь… — в помещение ворвалась решительно настроенная волшебница средних лет. Её карие глаза сверкали от возмущения, а руки не находили себе места. Ими она успевала и свою драгоценную неумеху по спине погладить, и мне погрозить! Одежда на ней была какая‑то странная, не то чтобы неопрятная, но уж слишком цветастая и дешевая, а такие люди у меня доверия не вызывали никогда. Я выпрямился, гордо вскинул подбородок и приготовился дать достойный отпор, но тут вмешался Драко.

— А вы что себе позволяете в моем… в нашем присутствии, миссис… как вас там?! — его возмущение шло из глубин его аристократической души, и мне польстило, что такой друг встал на мою защиту.

— А ты не пищи там, мальчик! Я не «как вас там», а миссис Уизли! — угрожающе уперев ответила руки в бока, ответила женщина.

Драко не сдавался, он привык, что последнее слово всегда оставалось за ним.

— Я будущий лорд Малфой, а это… — он величаво кивнул в мою сторону и сделал эффектную паузу, желая произвести должное впечатление. — Гарольд Северус Снейп! Если вы можете читать, то наверняка его знаете!

Он совсем не гордился моим шрамом и его ролью в жизни страны и своей семьи в частности. Наоборот, он его ненавидел! Но это было то единственное во мне, чем он все же с натяжкой, но мог хвастаться перед другими. Мне же лордом не быть и Министерством не управлять!

Женщина замерла, словно в неё Ступефай попал. На её лице вначале проступило неподдельное изумление, затем интерес, а вслед за интересом я заметил в её глазах жалость, раздраконившую меня еще больше. И чего она меня жалеет, нищенка! Себя бы пожалела!

Миссис Уизли качала головой и осматривала меня с ног до головы, остановив свой осмотр лишь на волосах, но ей крупно повезло, что она не предложила их остричь, а то я точно в неё пальнул бы чем‑нибудь, наплевав на все запреты! Мне и до плеч длина нравится, к черту стрижку!

— Ты не Джеймс, совсем не Джеймс…

Перед глазами все поплыло от непонятно откуда взявшейся злости, она просто кипела внутри! Справившись со скрежетом собственных зубов, я процедил слова, позаимствованные из отцовского лексикона:

— Мы только познакомились, а вы мне уже комплименты отвешиваете? Ну что ж, премного благодарен! — я церемонно поклонился и женщина осуждающе поморщилась. — А теперь покиньте зал немедленно, нас раздражает ваше присутствие! — я шипел, опять же подражая отцовскому тону, мною обозначенному как «Лучше молчи, нечисть, а то вон там котел стоит, и пусть твои кишки завоняют мой дом! Я потерплю!» Почему меня так раздражает имя маминого мужа, всю биографию которого я втайне от папы изучил, не знаю. Он защищал меня, он хотел, чтобы я жил! Но что‑то противное во мне мешало верить таким простым фактам, и с этим чем‑то я совладать не мог, да и не старался…

Женщина открыла рот, но ответить ничего не успела.

— Ты наглеешь с каждым годом, Молли Уизли, как и твоё жалкое семейство лишенных разума существ, способных удивлять благопристойных граждан лишь своей численностью! — в зал вошел дядя Люциус. Кое‑что из нашей «беседы» он явно слышал. — Не стоит Гарольда ни с кем сравнивать, поверь мне, женщина, не стоит… — его низкий грудной голос таил в себе скрытую угрозу, а серебряная трость постукивала по паркету размеренно и звонко, лишь подтверждая такое ощущение. Даже у меня те гулкие стуки отдавались холодным эхом в животе! Да и весь его вид говорил не только лишь о богатстве, но и о нешуточной власти. Малфои — семья влиятельная во всех слоях общества: от политиков до мелких торговцев, и миссис Уизли смолчала.

По ней было видно, что молчание дается ей дорого. Она покраснела от напряжения, но все же предпочла уйти с высоко поднятой головой, тряхнув на прощание светло–рыжей шевелюрой и бросив:

— Плохие защитнички тебе достались, Гарри, очень плохие!