Шаман-оборотень: инициация - Анни Романова Страница 13

«Если бы я убила его, сына старейшины. Если бы об этом узнали от духов, что случилось бы с моим племенем?» - мучалась дриада. - «На нашей территории у нас были бы шансы. Но...»

Она видела жестокость шаманов-оборотней, видела их ярость и боевые навыки. Всего сотня бойцов против полторы сотни наг — а схватка завершилась так быстро, пусть и с чудовищными потерями. Что разъяренные шаманы-оборотни сделали бы с дриадами и друидами? Священная роща окрасилась бы кровью, приди они в Темное время, когда их рассудки оказались бы крепче.

Последний погребальный костер с треском обрушился, подняв снов искр и выпалив дым. Пламя гасло, и толпа принялась расходится — как и собралась, в тишине.

Латиэль поежилась от ночного холода и принялась спускаться — ей не терпелось поговорить с Калебом, снова увидеть его лицо. Главное, расспросить, как он выжил.

Она подошла к дому со стенами, украшенными красным орнаментом — знаки старейшины деревни — выдохнула и подняла руку, чтобы постучать.

- Не время, - услышала она за спиной и резко обернулась, достав кинжал.

- Не подкрадывайся. Резану ведь, - пробурчала она, убирая оружие. - И скоро Темное время, творится что-то непонятное, и я видела гарпия...

Тамир пристально посмотрел на нее. Латиэль замолкла.

- Мы почитаем погибших. Для горя всегда есть время, пусть немного, - его желтые глаза чуть светились во тьме. Голос казался ровным и спокойным, и все же выдавал боль потери. - Неужели у вас иначе?

- Нет, - Латиэль смутилась от его взгляда, внезапно вспомнив, что он мужчина. - Скажи, почему меня пустили в бой?

- Оставлять было опаснее. Тут были дети и старики. Охрана совсем небольшая. Там мы могли присмотреть.

- А я-то думала... - она оборвала себя и опустила голову. - Я спать. Спокойной ночи. И... соболезную.

Вернувшись в небольшой гостевой домик, она провела рукой по резному сундуку и вспомнила женщину-лису, что отдала ей и его, и утварь, показала деревню и подарила улыбку — шаманы-оборотни редко улыбались.

«Ровена. Ее звали Ровена».

Когда пришло Темное время

Солнца на небе не оказалось. Охровое светило окончательно сдалось подступающей тьме. Небосвод казался затянутым паутиной — даже звезды словно погасли, едва-едва обозначая свое присутствие блеском.

Латиэль тяжело дышала. Ей снилось, что она в Священной роще — такой родной, но странно неправильной. Деревья изогнуты иначе, растут не совсем там, пахнут слегка по-другому. Это сводило с ума дриаду. Латиэль кожей ощущала несоответствие, замечала признаки, но оставалась в сомнениях: «Кажется? Не кажется?»

- Проснись, - услышала она. - Иначе затянет.

«Кто затянет? Кто это говорит?» - Латиэль обернулась и увидела Антьиду.

- Мы зря изгнали тебя, - с хорошо знакомым выражением печали на лице сказала она. - Я признаю свою ошибку.

Латиэль вглядывалась в нее. Слишком мало морщин, немного не та прическа. «Кажется? Не кажется?».

- Постой. Ты признаешь свою ошибку? - она прищурилась, внимательно следя за старейшиной. - Сожалеешь? А что насчет моих последних слов — может, ты и их справедливость признаешь?

- Глупая дриада, - откуда шел этот голос? - Просыпайся же!

Латиэль начала озираться. Священная роща, Антьида... «Стоп. Изгнание, потом я была у гарпий, потом... я не могла вернуться!»

Дриада в несколько рывков достигла одного из деревьев и с размаху зарядила в него кулаком. Ей показалось, что она услышала хруст костей — боль оказалась вполне реальной, и Латиэль проснулась.

- Наконец-то, - сказал Тамир.

- Да будут, - Латиэль смутилась. - Ты меня звал?

- Ты чуть было не ушла, - волк-оборотень смотрел удручающе спокойно, что не вязалось со злостью в его голосе раньше. - Опасно спать в Темное время.

- Знаю, - Латиэль попыталась подняться и поморщилась от боли в руке. - Спасибо, твой голос помог мне.

Тамир кивнул, протягивая сосуд с неприятно пахнущей жидкостью.

- Что это?

- Один из наших секретов. Помогает сохранять бодрость.

Латиэль приняла сосуд здоровой рукой и залпом его осушила. Терпкая, вяжущая язык горьковатая жидкость заполнила гортань, заставляя морщиться от вкуса.

- И как? - неожиданно спросил оборотень.

- Не очень, - призналась дриада.

И Тамир удивил ее еще больше, улыбнувшись. Латиэль рассеянно улыбнулась в ответ, покрывшись румянцем и опустив взгляд.

- Собирайся, нам надо идти, - сделав вид, что не заметил ее реакции, сказал оборотень, поднимаясь с корточек. Дриада смутилась еще больше, осознав, что все это время полулежала, пока мужчина сидел рядом с ее постелью. От странных чувств она не стала задавать вопросов, поднялась — благо, уснула в одежде — и прошла за высоким Тамиром, почему-то рассматривая широкие плечи.

Она впервые оказалась так близко с мужчинами и совершенно растерялась — они оказались... другими. И не только потому, что принадлежали иному народу. Шаманки не вызывали таких чувств. Самое интересное — друиды тоже не вызывали ничего подобного.

Латиэль чуть сморщилась, вспомнив церемонии Жизни. Даже отвар, предложенный Тамиром, оказался не так гадок, как то, чем опаивали дриад и друидов, выбранных для участия. Латиэль мало что помнила из того, что происходило дальше, но промежность потом саднила еще несколько смен, а на душе было мерзко. Благо, она не понесла — хоть и посчитала кощунством благодарить за это Древнейшую.

Поглощенная воспоминаниями, Латиэль уткнулась лбом в остановившегося Тамира. Тот обернулся и произнес слегка насмешливо:

- Удивительно, что дриады переживают Темные времена. Ты стала ужасно рассеяна.

Латиэль вскинулась, чтобы возразить, но шаман-оборотень уже толкнул дверь в дом. Она заметила красный орнамент, потускневший из-за недостатка света. Дриада глубоко вдохнула и шагнула следом.

- Да будут, - Калеб посмотрел на нее немигающим взглядом. На его лице краснотой выделялся порез, полученный в бою. - Я благодарю тебя еще раз за то, что отпустила. И мне жаль, что тебя за это изгнали.

Латиэль отчетливо увидела в нем Тилке — покрасневшие белки глаз, слегка подрагивающие руки и охрипший голос. Еще пару смен назад отец оплакивал его же — жестокая ирония.

- Мне тоже жаль твоего отца, - она едва сумела найти слова и тут же смутилась их незначительности. Какого это, терять родителя, что вскормил и воспитал? Она не знала. И не узнает.

Калеб лишь едва кивнул.

- Тиан сказал, что его поселение перебили, - он кивнул на