Софья Ролдугина - Все кошки возвращаются домой Страница 13

Темнота настороженно замерла, а потом наполнилась мягким, чарующим смехом.

— Корделия? — переспросила я с подозрением. — Только не говори, что это с самого начала была ты. У меня в руках тяжелый подсвечник, и я готова кидать его на звук.

— Разумеется, нет, — поспешно ответила княгиня. — Но свет все же не зажигай. У Рану проблемы с глазами.

Я снова со вздохом выпустила нити. Ну, по крайней мере, ясно, почему беседа шла в темноте.

— Рану — это он или она? — задала я вопрос, надеясь прояснить хотя бы это.

— Я — это он, — загадочно ответила темнота. — И спасибо за ответ, Найта. Я знал, что ты его просто любишь, а все разговоры о приворотном колдовстве, которые бродят по клану — просто глупости.

— Когда это я признавалась в любви к Максимилиану? — неискренне возмутилась я, чувствуя, как на сердце у меня словно свернулся в теплый, мурлычущий клубок голубоглазый котенок. — Что-то не припомню.

— Он уже ушел, Найта, — вздохнула Корделия, и щелкнуло колесико зажигалки. Через мгновение заплясал огонек на свечном фитиле, и я, прищурившись, оглядела комнату.

Действительно, мы с княгиней остались наедине. Только дверь была приоткрыта, напоминая о таинственном посетителе.

— Странный визит, — покачала я головой, нашаривая аккуратно сложенные джинсы и рубашку. — Со мной теперь каждый будет вот так знакомиться, дабы удостовериться, что я не замышляю против Ксиля никаких гадостей?

Корделия фыркнула, поджигая остальные свечи в канделябре. На безымянном пальце у нее я заметила то самое кольцо в виде усатого змея.

— Не думаю, Найта. Разве что те, кто сейчас на охоте или в отлучке.

— И много их? — с опаской поинтересовалась я.

— Нет, что ты, — успокоила меня Корделия. — Человек тридцать, не больше.

Мне стало не по себе. Самую капельку. Конечно, это здорово, что Ксиля так любят и заботятся о его безопасности. Но у меня тоже нервы не железные…

— Э… интересно. А что у Рану с глазами? — неловко полюбопытствовала я, сминая в руках жесткую ткань джинсов.

— Боевое ранение, — в голосе Корделии появилось искреннее сочувствие. — Рану подрался с одним из князей-бескланников. Проиграл вчистую, если бы Эстелис вовремя не вмешался, то потерей части лобной и носовой кости Рану не отделался. Глаз он лишился, но… Мозг задело не сильно и регенерация, к счастью, не подвела. Однако глаза еще слишком чувствительные к свету.

— А он не думает обратиться к Дэйру? — от души предложила я, представив себе жизнь в полной темноте. — Теперь у вас в клане есть целитель. Конечно, Дэриэлл и чужаку бы помог, он никому еще на моей памяти не отказал. Но раз уж целитель в клане сейчас — зачем упускать случай?

Корделия осторожно распахнула ставни и замерла, глядя в темное небо, перемигивающееся огоньками звезд.

— Не думаю, что Рану рискнет. Он… очень красивый. Был.

Я сглотнула и отвернулась, заставляя себя выпустить и так уже измятые джинсы.

— Был?

— Рану сильно переживает из-за своего увечья, — Корделия тихо опустилась на корточки рядом со мной, и ее теплая рука осторожно легла на мое плечо. — Он даже Ксиля не вышел встречать. Не только из-за чувствительности глаз, понимаешь? Рану так гордился своей красотой…

— Тогда тем более надо пойти к целителю, — твердо сказала я. — Если для него это так важно. У меня тоже шрамы, между прочим, — я откинула челку с лица, демонстрируя еле видные бело-паутинные разводы на щеке. След от ожога, нанесенного в плену у ведарси Заокеании. Вечное напоминание о моей безголовости, погубившей Хани. — И, в отличие от Рану, шанса на то, что они исчезнут полностью, почти нет. Разве что срезать верхний слой кожи под присмотром целителя и тут же залечить… Но не больно-то хочется.

— Я передам ему твои слова, — благодарно улыбнулась Корделия.

— Лучше я сама с Ксилем поговорю. Думаю, рекомендация князя… то есть уже старейшины, будет для Рану авторитетнее, — отмахнулась я, чувствуя неловкость. — Как насчет ванны?

— Готова, — подала мне руку Делия, помогая подняться. Я тут же ощутила себя принцессой, о которой все заботятся. Мило, но немного смущает. — Идем… принцесса.

«Ненавижу телепатов», — подумала я нарочито четко, но все равно улыбнулась.

Кажется, не только у Дэйра было вступительное «обнюхивание» — как у новичка в клане. И я сейчас прошла очередную ступень.

Насколько важную — время покажет.

В ванне — если быть точной, то, скорее уж, в неглубоком бассейне — я чувствовала себя до отвращения неловко и поэтому спешила. Несколько раз чудился мне скрип входной двери. Из-за этого очень хотелось не просто нырнуть по уши в горячую воду, пахнущую малиной, но и наколдовать вокруг купальни хотя бы ширму. Впрочем, что-то подсказывало, что шакаи-ар такого «жеста недоверия» не оценят.

Корделия же вела себя идеально. Она раздобыла пушистое полотенце, сторожила входную дверь от желающих познакомиться с избранницей князя поближе и просто любопытных. А потом — подхватила меня, разморенную и опять сонную, под локоть и, воркуя, повела по темным лестницам и коридорам к чудному балкону в левом крыле. Там уже стоял приземистый квадратный столик, накрытый мягкой скатертью, на котором разместилось блюдо с воздушными круассанами, сливочник, керамическая турка и две чашки в форме бутонов, украшенные затейливой росписью.

Чуть поодаль, у резных перил, стояла низенькая жаровня. Угли загадочно и уютно мерцали в темноте и еле слышно потрескивали. Хотя на долину опустилась ночь, звездный свет был ярче лунного, особенно после мрачных недр особняка, и я видела все с удивительной ясностью.

— Присаживайся, — улыбнулась поощрительно Корделия, указывая на россыпь круглых подушек рядом со столиком. Сначала я последовала ее совету с опаской, но потом нашла удобное положение — и расслабилась.

Ветер, словно заколдованный, струился внизу, как речной поток, мерно посылая волну за волной по подсолнуховому полю. Река вдали блестела, как зеркало, и будто бы светилась, отчего создавалась иллюзия, что она течет к горизонту, загибаясь вверх.

Корделия наклонилась, доставая из-под столика кувшин с водой, и заполнила турку, а потом поставила ее на огонь. Спустя несколько минут воздух начал наполняться горьковатым кофейным запахом.

Я сглотнула, внезапно почувствовав себя весьма и весьма голодной.

— Ты же вроде говорила, что кофе у вас нет? — поинтересовалась я, чтобы отвлечься.

— Не было, — улыбнулась Корделия. Ее свободная белая рубашка в звездном свете почти сияла, как снежный сугроб. — Но пока ты спала, я навестила соседний городок. Там отменный кофе… И круассаны. Темные — с ветчиной, а те, что посыпаны сахарной пудрой — с заварным кремом. Попробуй, не пожалеешь, — подмигнула она мне и рассмеялась. Кофе зашипел, закипая.